Послесловие
В Москве пока еще нет улицы Вальтера Беньямина, и эта книга – первый камень на ее неровной мостовой. Городу, живущему по-русски и каждый день испытывающему на себе тяготы и прелести русского языка, городу, от которого Беньямину столько досталось, мы дарим эту чудную, пеструю коллекцию слов. Впрочем, город, выстроенный Беньямином, – это не Берлин (хотя Берлин всех ближе), не Париж и не Рига, это город, сплошь составленный из интимных, персональных смыслов, бормотание «про себя», которое благодаря гению автора в невнятности своей обретает универсальность. Тут возвышаются монументы «приватных впечатлений» (Кракауэр), и наше дело – не затеряться между ними, найти созвучие для мысли и языка Беньямина в нашей собственной истории.
Переделка этой улицы – результат работы разных людей, собравшихся во имя дерзкой идеи: сделать русский текст таким же неоднородным, как и оригинал, отобрав у него лицо и подготовив коллективный перевод. Однако быстро выяснилось, что «отбирать» нечего: афоризмы, сюрреалистические зарисовки и сны, небольшие эссе, из которых состоит книга, наделяют ее сотнями лиц, неожиданность формулировок выбивает почву из-под ног, и все попытки обеспечить некое единство стиля обречены на поражение. Поскольку мы знали, что с таким текстом все равно промахнемся (тем более и бить мы собирались, как учит Беньямин, – левой рукой), то решили, что веселее сделать это вместе. Сообща, в коллегии (или, лучше сказать, комитете) легче переживать горечь поражения, испытываемую каждым переводчиком, изведавшим вкус оригинала и томящимся неспособностью найти схожие формулировки на родном языке.
Едва ли стоит перечислять все трудности и преимущества такой формы работы. Но мимо главного пройти нельзя: нам удалось – с самой первой нашей памятной встречи осенью 2009 года в кофейне за Лубянской площадью (да-да, именно там) – не разменивать большое дело по мелочам и не превращать свою версию перевода в памятник собственному самолюбию. Перед этим текстом все – знатоки, и все – профаны. И каждое слово в этой книге – наше общее с автором достояние.
Переводчик, как и любой писатель, лепит свои поделки из времени, которое в его руках превращается в пластилин. Мы работали над этим текстом два года, прочитать его можно за час, а жить с ним и возвращаться к нему – без конца. Соприкоснувшись со временем, книга сразу же рождает разные формы жизни и опыта, которые надстраиваются друг над другом так, что, не выходя из метро, можно вскочить в трамвай или взять такси.
Скорее всего, Беньямин начал писать «Улицу с односторонним движением» в 1924 году – как «книжечку для друзей» (plaquette). Она вышла в свет в 1928-м в издательстве «Rowohlt», параллельно с важнейшим из законченных трудов Беньямина – «Происхождением немецкой барочной драмы», и посвящена Асе Лацис (1891–1979) – латвийскому режиссеру и актрисе, с которой Беньямин познакомился на Капри в 1924 г. Композиция, кажущаяся совершенно произвольной, на самом деле была тщательно продумана и многократно менялась, прежде чем книга увидела свет. Это мучительное выстраивание текста было, по-видимому, связано с тем, что Беньямин, человек книжной культуры, хотел от этой культуры отойти, точнее, преодолеть непрерывность литературного нарратива и сделать из своего текста набор картинок, «умственных образов» (Denkbilder), из которых можно составить фотографический альбом или снять фильм. При жизни автора «Улицу с односторонним движением», как, впрочем, и другие его тексты, читали мало, книгу переиздали лишь в составе первого собрания сочинений Беньямина в 1955 г. в издательстве «Suhrkamp».
Назначение беньяминовских образов – заставить заговорить вещи, разъяснить сны, увидеть/показать то, в чем автору/читателю прежде было отказано. «Улица с односторонним движением» – это книга обманутых надежд и тревожных ожиданий. И еще: в этой книге среди детских игрушек, воспоминаний о навсегда ушедшей жизни, старых интерьеров и новых свидетельств тихой мещанской радости можно, присмотревшись, различить давно уже поселившуюся там мощь революции. Ее ритм – это не тяжелая солдатская поступь, а легкая походка возлюбленной, а значит, она уже давно одержала победу в наших сердцах.
Эту книгу готовили Иван Болдырев, Лиля Иванова, Александр Филиппов и Мария Юдсон. На разных этапах активно участвовали в переводе Даниил Аронсон и Кирилл Чепурин. Неоценимую помощь нам оказали наши немецкие друзья – Карина Папе, Йохен Штаппенбек, Руфь Штубеницки и Юлиана Шульте, а Екатерина Иванова, Надя Плунгян и фрау Деррида украсили своим присутствием несколько наших заседаний.
Перевод выполнен по изданию: Benjamin W. Einbahnstraße. Fr.a.M.: Suhrkamp, 2001. Комментарии отчасти составлены И. Болдыревым, отчасти позаимствованы из нового критического издания «Улицы с односторонним движением»: Benjamin W. Werke und Nachlaß. Kritische Gesamtausgabe. Bd. 8: Einbahnstraße. Hrsg. v. D. Schöttker unter Mitarbeit v. S. Haug. Fr.a.M.: Suhrkamp, 2009.
Иван Болдырев,
Москва-Берлин,
2011–2012
