Не меньше проблем возникает с вопросом: какие силы могли творить такое с грунтом? То ли дробить и разбрасывать камни, то ли делиться своей энергией, заряжать камни подобной энергией, и в результате отталкивания они сами раздвигались, освобождая полосу грунта от дробленой вулканической гальки. Но при этом по какой причине эта же сила не действовала на мелкий песок, грунт другого, дисперсного качества? Сплошные неизвестные. Но динамика форм отпечаталась на грунте, и при таких гигантских масштабах вряд ли был смысл вручную имитировать движение, а тем более подражать свойствам распространения энергетического луча, не представляя возможностей такой технологии.
Вот с такими бесконечными размышлениями и поисками свойств, закономерностей, причин и следствий рождалась гипотеза об энергетической природе насканских следов. Очень сложно было подобрать фотографии преломленных трапеций, чтобы убедиться, что угол луча сохраняется при своего рода отражении от обрывистого края, чтобы провести аналогию с геометрической оптикой. Тем более что встречались случаи отражения или преломления одной широкой полосы на две или даже три более узкие. Чем больше появлялось новой информации, тем весомее становились доказательства моей гипотезы. Необъяснимыми оставались геоглифы над долиной реки Пальпа, где на поверхности были выложены рядами кучки камней или в другом случае трапеции с пропечатанным, но не расчищенным контуром. Или следы на склоне в виде сетки.
Как раз такие геоглифы приводятся в качестве доказательства ручной расчистки поверхности перуанских геоглифов. Естественно, такие примеры — достаточно весомый аргумент; но необходимо учитывать, что подобные фигуры — единичные случаи среди тысяч других. Если это прерванная ручная работа, то почему сохраняется видимость незавершенных полос при наслоении? С какой целью выложены внешние контуры полос? Более того, явно просматривается различная углубленность геоглифов. Во-вторых, без проведения исследования особенности грунта на подобных фигурах, сравнения с физическими характеристиками камней на плато Наска говорить однозначно о причинах такой незавершенности, о технологии формирования следов рано.
Но тем не менее разобравшись с вопросом "как?", мы подошли близко к ответу на вопрос "кто?". Немыслимые с позиций даже современной технологии характеристики следов деятельности на грунте в полупустынных зонах Анд явственно показывали, что не наша это работа. Такое видение проблемы еще больше интриговало, вдохновляло, но еще важнее становился вопрос о цели этой деятельности. Ведь если выполнена работа, то она отражает соответствующую задачу и, следовательно, содержит информацию. Поэтому вторым этапом в решении происхождения фигур на грунте пустыни Наска был поиск сути, смысла, заложенного в схеме из бесчисленных геометрических фигур, отмеченных по краю чертежа смысловыми рисунками.
Еще в начале 1980-х, рассматривая схему линий и площадок из каталога М. Райхе, мое внимание привлекли "жирные" треугольные площадки на фоне тонких длинных линий (рис. 3, гл. 3). В некоторых случаях из вершин этих площадок как продолжение тянулись дальше линии. Их направление сложно было однозначно определить: совпадало ли оно с биссектрисой острого угла треугольника или же оно совпадало с направлением одной из боковых сторон. Судя по фотографиям, где довольно часто видна структура площадок (иногда с выделенной центральной зоной), то, скорее всего, эти линии были продолжением общего направления луча, то есть биссектрисы треугольника. Так вот; мое внимание остановилось на том, что эти лучеобразные площадки расширены в сторону края плато: они то ли начинаются, то ли заканчиваются у обрывистого склона в долину реки Инхенио. И это ни один, ни два, а все треугольники, расположенные поперек края пустыни. Опять мысли закрутились вокруг проблемы: "Причина это или следствие? Обусловлено технологией или имеет какую-то цель?" Если такая особенность — результат ограничения возможностей технологического характера, то отчего расширение четко заканчивается у края? Ведь, судя по другим геоглифам, рельеф местности, даже горы, — не помеха для создания подобных фигур.
Но вернемся к схеме линий на краю плато. В какой-то момент мне показалось, что я "выжала" все из этой схемы, продумала, проверила, просчитала всевозможные параметры, характеризующие как сами геометрические фигуры, так и их взаимосвязь, местонахождение, направленность. Но при очередном просмотре, выделив ряд параллельных линий (их было четыре), которые тянулись поперек схемы, я обратила внимание, что их начало на краю пустыни как бы выделено узкими треугольными площадками. Причем эти лучи-треугольники по размерам значительно больше остальных, они явно выделяются на общем фоне. Тоща, присмотревшись, я обнаружила еще пятый треугольник, параллельный остальным четырем ушерениям. Но вот выходящая из него линия не была параллельна остальным четырем. Таким образом была выявлена система из параллельных друг другу линий, которые к тому же явно выделялись бросающимися в глаза уширениями на краю плато. Учитывая, что расстояние между крайними составляло около 7,4 километра, то такая разметка грунта представлялась не случайной.
Снова и снова мои глаза всматривались в чертеж линий Наска с уже выделенными параллельными линиями (рис. 3) и в который раз улавливалась какая-то гармония в расположении этих линий, особенно их уширений. И тогда пришла в голову идея промерить расстояния между ними. Оказалось, что расстояния между треугольными расширениями параллельных линий составляет арифметическую прогрессию. Размеры промежутков относились друг к другу как 5: 6: 7: 8! А ведь шаг этой прогрессии, его единица, составляла на местности промежуток в 284 метра. Такие вот масштабы и такие логические построения оказались на грунте пустыни. Это было уже что-то! Вернее, не что-то, а для меня было ощущение невероятного успеха, огромного прорыва. Это была логика, опять-таки математическая логика, выявленная прогрессия показала, что поиски на верном пути. Подобные маленькие радости очень важны, когда ищешь практически вслепую, когда нет предшествующего опыта вообще и доверять приходится больше собственной интуиции, чем знанию или опыту. Мне удалось сообщить о результатах в конце 1984 года на республиканской секции "Изучение АЯ в окружающей среде" Украинского РП НТО РЭС им. А.С. Попова. Тема выступления звучала "Геометрические закономерности в линиях Наски", и оно вызвало множество поощрительных отзывов и рекомендацию для публикации в научно-популярном журнале. Но, увы, как я уже упоминала, в те годы идеи, не прошедшие рецензии официальных оппонентов, не публиковались. А, сами понимаете, для исследований линий Наски рецензия требовалась от историков или археологов, которые и в наши-то дни принимают в штыки идеи, выходящие за рамки узкопрофессиональных представлений. Но не это было главным, движущей силой был интерес. Хотелось понять природу феномена и его смысл.
На следующем этапе мне пришла в голову мысль продолжить найденную прогрессию в размерах промежутков между параллельными линиями. Ведь поскольку эти линии отстояли друг от друга на кратных расстояниях, то это позволяло отсчитать дальше расстояния, кратные 3,2,1, и получить своего рода точку отсчета. Таким образом можно было пронумеровать линии в этой прогрессии как 4, 5, 6, 7 и 8, отождествив начало с нулевой линией. Эту систему параллельных линий, тянущихся от края плато внутрь пустыни, и размещенных на кратных расстояниях, я назвала координатными. А поскольку часть центров на схеме Райхе размещались как раз на координатных линиях, то полученная математическая модель позволяла пронумеровать и центры. Так мы получили 4, 6, 7 и 8 центры. Здесь надо отметить одну особенность, которая первоначально меня очень смущала и тормозила, поскольку она выпадала из, казалось бы, стройной модели. Дело в том, что положение пятой координатной линии было отмечено уширением — вытянутой треугольной фигурой — которое находилось на соответствующем месте в нашей прогрессии. Но вот сама линия, проходящая через это уширение, была, как я уже говорила, не параллельна остальным. Она располагалась на плане под небольшим углом к остальным и по ней современные жители проложили неширокую грунтовую дорогу
[22]. Первоначально такая странность огорчала меня, но так было в реальности, с которой приходилось считаться.
