«В настоящий момент больше сотни иностранных разведывательных организаций пытаются проникнуть в цифровые сети, обеспечивающие проведение военных операций США, — сказал Линн. — На месте государств я бы не стал ручаться головой за то, что мы не сможем определить, кто это делает. Это было бы неразумно, а люди обычно умнеют, когда речь заходит об их собственном существовании».
Эта не слишком сильно замаскированная угроза напоминает о еще одной мере, которую протолкнул Линн, — считать Интернет новым театром военных действий, наряду с сушей, морем и воздухом. Это означает, что если киберкампания нанесет достаточный ущерб американскому народу, инфраструктуре или экономике, то министерство обороны США применит в ответ традиционное вооружение и тактику. В журнале Foreign Affairs Линн писал: «Соединенные Штаты оставляют за собой право по законам вооруженного конфликта отвечать на серьезные кибератаки уместными, пропорциональными и оправданными военными средствами».
Во время разговора с Линном меня поразило сходство между вредоносными программами и искусственным интеллектом. На примере киберпреступности легко увидеть, что компьютеры — асимметричный умножитель угрозы. Линн за время разговора не раз повторял: «Биты и байты могут нести угрозу не меньшую, чем пули и бомбы». Точно так же, в связи с опасностью ИИ, трудно представить себе, что небольшая группа людей с компьютерами может создать нечто, не уступающее и даже превосходящее по мощи оружие. Большинство из нас интуитивно сомневается в том, что творение кибермира может войти в наш мир и нанести нам реальный и серьезный вред. Все утрясется, говорим мы себе, а специалисты согласно отвечают зловещим молчанием или слабо кивают на оборонщиков. С появлением УЧИ равенство опасности, исходящей от байт и от бомб, станет реальностью, и нам придется с этим считаться. Что касается вредоносного ПО, то эту эквивалентность приходится принимать уже сейчас. Можно сказать, что разработчики вредоносного ПО заслуживают нашей благодарности за генеральную репетицию катастрофы, которую они навлекают на мир. Конечно, это не входит в их намерения, но фактически они помогают подготовиться к появлению продвинутого ИИ.
В целом состояние киберпространства сейчас не вызывает приятных чувств. В нем кишмя кишат вредоносные программы, атакующие со скоростью света и яростью пираний. Или это человеческая природа, усиленная техникой? Из-за откровенных уязвимостей старые версии операционной системы Windows подвергаются атакам стаи вирусов еще на стадии установки. Это как бросать кусочки мяса на землю в тропическом дождевом лесу, только происходит все в тысячу раз быстрее. И эта панорама кибернастоящего — лишь отражение будущего ИИ.
Киберутопическое завтра Курцвейла населено гибридами человека и машины, бесконечно мудрыми и не испорченными богатством. Вы надеетесь, что ваше цифровое «Я» будет, перефразируя Ричарда Бротигана, «машиной милосердной любви», но справедливее было бы сказать, что оно будет наживкой на крючке.
Но вернемся к взаимосвязи ИИ и вредоносного ПО. Какую отрезвляющую аварию могла бы выдать умная вредоносная программа?
Особенно интересная мишень — национальная энергосистема. В настоящее время продолжается громкая дискуссия о том, насколько она хрупка, насколько уязвима для хакеров — и вообще, кому может прийти в голову ломать ее? С одной стороны, энергосистема США не едина, а состоит из множества частных региональных систем производства, хранения и транспортировки энергии. Около 3000 организаций, включая примерно 500 частных компаний, владеют и управляют 10 млн км линий электропередач и массой сопутствующего оборудования. Не все электростанции и линии электропередач связаны между собой, и не все они связаны с Интернетом. Это хорошо — децентрализация делает энергосистемы более устойчивыми. С другой стороны, многие из них все же связаны с Интернетом и допускают удаленное управление. Постепенное внедрение «умной сети» означает, что скоро с Интернетом будут связаны все региональные сети и все энергосистемы наших домов.
Если говорить коротко, то умная сеть — полностью автоматизированная электросистема, которая по идее должна повысить эффективность использования электроэнергии. Она объединяет старые источники энергии — электростанции на угле и других видах ископаемого топлива — и более новые солнечные и ветровые станции. Контролем и распределением энергии по конечным потребителям занимаются региональные центры. Более 50 млн домашних электросистем уже успели «поумнеть». Проблема в том, что новая умная энергосистема окажется более уязвимой для катастрофических отключений, чем не такая уж тупая прежняя система. Об этом говорится в недавнем исследовании МТИ, озаглавленном «Будущее электрической сети»:
Сильно взаимосвязанная система коммуникационных сетей будущего будет обладать уязвимостями, которые отсутствуют, возможно, в сегодняшней системе. Миллионы новых связующих электронных устройств, от автоматических счетчиков до синхрофазоров, порождают новые векторы атаки — пути, которыми могут воспользоваться нападающие для получения доступа к компьютерным системам или другому коммуникационному оборудованию, — и это повышает риск намеренных или случайных разрывов связи. Как отмечает North American Electric Reliability Corporation, эти разрывы могут привести к целому ряду отказов, включая потерю контроля над системными устройствами, потерю связи между частями системы или управляющими центрами или временные отключения электричества.
У энергосистемы есть одна особенность, которая делает ее королевой национальной инфраструктуры: без нее не работает ни одна из частей этой инфраструктуры. Ее отношения с остальной инфраструктурой полностью подходят под определение «сверхкритической связи» — термина, которым Чарльз Перроу описывает систему, части которой непосредственно и сильно влияют друг на друга. За исключением относительно небольшого числа домов, самостоятельно вырабатывающих электричество от солнца и ветра, сложно назвать, что не получает энергию от общей энергосистемы. Как мы уже отмечали, финансовая система США — это не просто электронная, но компьютеризированная и автоматизированная система. Автозаправочные станции, нефтеперерабатывающие заводы, даже солнечные и ветровые электростанции используют электричество, так что в случае отключения о транспорте можно забыть вообще. Отключение электричества угрожает продовольственной безопасности, поскольку грузовики, доставляющие продукты в супермаркеты, нуждаются в топливе. И в магазинах, и дома продукты, которые должны храниться в холодильнике, выдержат без него всего пару дней.
Очистка воды и доставка ее в большинство домов и на большинство предприятий требуют электричества. Без энергии невозможно утилизировать отходы канализации. В случае отключения электричества связь с пострадавшими районами тоже продержится недолго — столько, сколько аварийная связь проработает на аккумуляторах и автономных генераторах, требующих, естественно, топлива. Если не говорить о несчастных, которым не повезет застрять в лифтах, максимальной опасности подвергнутся пациенты в палатах интенсивной терапии и новорожденные. Анализ гипотетических катастроф, вырубающих значительные участки национальной энергосистемы, выявил несколько тревожных фактов. Если энергии не будет больше двух недель, большинство грудных детей в возрасте до года умрет от голода из-за отсутствия молочных смесей. Если энергии не будет год, примерно девять из десяти человек всех возрастов умрут от самых разных причин, в основном от голода и болезней.
