Венчурные инвесторы скептически оценивали план Коулмана. Баттен разглядел то, что они упускали из виду. Все дело в том, что погода ошеломила его еще в шестилетнем возрасте, когда он со своим дядей пережил страшный шторм 4-й категории – ураган Чесапик-Потомак 1933 года – в принадлежавшем их семье домике на берегу океана в Вирджиния-Бич.
Коулман предложил много хитроумных нововведений. Одним из них была собственная технология, позволяющая встраивать местные прогнозы и погодные предупреждения в общенациональные программы. Он настоял на том, чтобы все ведущие канала Weather Channel были дипломированными метеорологами. И убедил Национальную службу погоды стать основным источником информации для канала. Годами федеральные метеорологи расстраивались из-за того, что появляющиеся в эфире телевизионные персоны снискали себе славу, используя их прогнозы и данные без ссылки. К тому же телекомпании могли не передать необходимое предупреждение или преувеличить масштабы опасности. Weather Channel и Национальная служба погоды заключили соглашение, по которому все предупреждения, издаваемые ведомством, начали доходить до зрителей. Благодаря этому правительственные метеорологи стали как никогда заметными фигурами.
Weather Channel вышел в эфир 2 мая 1982 года и пережил бурные годы. Поначалу используемая технология искажала местные прогнозы. Критики смеялись над каналом. Коулман был гениальным ведущим погодной рубрики, но не производил впечатления в роли генерального директора. Корпорация Landmark вложила в запуск канала 32 миллиона долларов и в течение 1982–1983 годов ежемесячно теряла 850 тысяч долларов. Компания пыталась вытолкнуть Коулмана, он отбивался, и жесткая юридическая схватка вылилась в соглашение, от которого, похоже, проиграли обе стороны.
К лету 1983 года совет директоров готовился закрыть канал. Зрительская аудитория была столь малочисленной, что ведущая публичная социологическая маркетинговая компания Nielsen с трудом ее регистрировала. Впрочем, американцам нравилось само наличие погодного канала, пусть они его и не смотрели, и кабельные операторы страны о нем знали. В итоге операторы спасли канал, согласившись ввести абонентскую плату, поддерживающую его на плаву. Начиная с 1984 года эти тарифы совпали с огромной волной роста популярности кабельного телевидения, продолжавшегося до середины девяностых. Канал также нашел источник дохода в виде слащавых информационных роликов, таких как «Предупреждение о тепловой волне», где рекламировались спортивные напитки Gatorade, «Предупреждение о холодной волне» для бренда Quaker Oats и «Погода и ваше здоровье», спонсором которого, как ни смешно, стала приправа со вкусом бекона Bac-Os.
Weather Channel и пять лет спустя терпел убытки, но продолжал упорную борьбу за рейтинг. Недостаток шика стал очевидным лишь ретроспективно. Коулман жестко придерживался политики «никаких дальних включений», то есть прямых трансляций с мест, поскольку используемая технология была печально известна своей слабостью и дороговизной. Идея состояло в том, чтобы прогнозисты оставались в студии – и давали зрителям информацию, необходимую для того, чтобы выйти на улицу.
По мере того как видеотехника становилась лучше и дешевле, работающие на канале метеорологи переключались на новую формулу: они сами выбирались под дождь, пока зрители оставались сухими на своих диванах. Такая смена ролей оказалась невероятно притягательной. Переход к репортерской работе на месте означал «коренную перемену в нашем понимании эмоциональной связи» людей с погодой, рассказала Дебора Уилсон, работавшая тогда главным исполнительным директором. Метеоролог-мачо Джим Кантор с удовольствием вспоминает свой личный поворотный пункт. С момента окончания колледжа в 1986 году он постоянно работал за столом в студии Weather Channel, рассказывая о погоде перед картой. В августе 1992 года, когда грянул ураган «Эндрю», продюсер, которому не хватало материалов, передаваемых другими сотрудниками в прямом эфире из Майами, спросил Кантора, не хочет ли он поехать в Луизиану, чтобы осветить второй натиск «Эндрю».
Ведя репортаж об ослабшем урагане из отеля в Батон-Руже с разбитым окном, в которое хлестал дождь, Кантор заразил зрителей своим живым интересом к штормовой драме. «Ветер и дождь – это было потрясающе, – говорит Кантор. – В Луизиане не было столь масштабных последствий, как во Флориде, но выглядело все это фантастически. Я с таким столкнулся впервые».
* * *
Во время урагана «Эндрю» Weather Channel транслировал передачу в дома 50 миллионов американцев, а вскоре аудитория достигла 100 миллионов человек. В 2008 году NBC и пара частных инвестиционных фирм купили канал за 3,5 миллиарда долларов. Человеку, мечтавшему о круглосуточном погодном вещании, не досталось ни гроша. По условиям своего договора с компанией, Коулман был обязан передать ей свои 75 000 акций, а поскольку Weather Channel на тот момент был неплатежеспособен, он ничего не получил за них.
Коулман стал ведущим прогнозов погоды в местной телекомпании KUSI-TV в Сан-Диего, где в его карьере произошел поворот, неожиданный для человека, посвятившего жизнь объяснению атмосферных явлений. В семьдесят с лишним лет он стал с откровенным скепсисом относиться к антропогенному изменению климата, используя свою площадку для разоблачения ученых в эфире, в частных заявлениях и на телеканале Fox News. Он назвал глобальное потепление «величайшей аферой в истории». Он вошел в число примерно четверти телевизионных метеорологов, которые, зная, как трудно предсказать завтрашнюю погоду, не верили в способность климатологов делать прогнозы на пятьдесят и сто лет вперед. Ведущий телеигры «Колесо фортуны» Пэт Сейджак, который начинал свою телевизионную карьеру с прогнозов погоды на KNBC-TV в Лос-Анджелесе, в пожилом возрасте тоже начал с большим сомнением высказываться об изменении климата.
Конечно, климатологи не претендовали на то, что смогут предсказывать ежедневные осадки через пятьдесят лет, речь лишь о глобальном изменении климатических условий, а такое разграничение большинство метеорологов признают. Ученые и писатели придумали немало удачных метафор, характеризующих разницу между климатом и погодой, в том числе такое сравнение: климат – это вся одежда в шкафу, а погода – наряд, который мы надеваем в определенный день. Или: климат – это то, чего ждешь, а погода – то, что получаешь. (Эти и многие другие остроты на тему погоды часто ошибочно приписывают Марку Твену. Но пусть у Твена было и немало умных мыслей о погоде, не все связанные с атмосферными явлениями афоризмы в истории человечества принадлежат ему.) В отношении климата и погоды моя любимая аналогия трактует климат как личность, а погоду – как настроение. Таким образом, погода – это настроение атмосферы в любой данный день в определенном месте. А климат – истинная личность атмосферы, среднее значение этих погодных настроений за много лет.
Я нашла в справочнике телефон Алана Силлса, главного метеоролога WKRG в Мобайле, штат Алабама, чтобы взять интервью у ведущего прогнозов погоды в самом дождливом мегаполисе США. Мы договорились обсудить, каково это – предсказывать погоду в городе, где вероятность дождя на протяжении всего лета равна 100 процентам. Но глобальное потепление и его воздействие на осадки стало такой важной темой, что в итоге мы разговаривали главным образом об изменении климата.
