«А вдруг он пойдет обратно?» — испуганно подумал Сухарев.
Это заставило его действовать быстрее.
Он начал лихорадочно крутить колесо тормоза. Состав со
скрежетом останавливался. Еще немного, и он встал.
— Вот и все, сучьи дети, — сплюнул Сухарев, —
вот я и стал миллионером.
Он спрыгнул и подошел к своему вагону. Теперь предстояло
открыть его таким образом, чтобы не попасть под свалившийся лес, но он умел это
делать. Сначала нужно отодвинуть дверь до конца. Потом открыть среднее
отделение вагона и успеть отскочить в сторону, когда лес покатится вниз. Он
делал это несколько раз и знал, как все рассчитать. Вскоре он уже оказался в
вагоне. Внутри специально было оставлено больше места, чем в обычных вагонах, и
коротко нарезанные доски лежали в три продольных ряда, чтобы можно было, быстро
сбросив один из них, освободить ящики. Он резко дернул задвижку и отскочил в
сторону, глядя, как доски сыплются из вагона на землю. Показались ящики.
Сухарев вздохнул. Нужно торопиться. Эти балбесы могут
спохватиться и вернуться. А ему одному с двоими не справиться, тот в куртке
явно профессиональный спортсмен, сразу видно по его плечам. Сухарев оглянулся,
одному ему ящик явно не вытащить. Нужна помощь. Но где ее взять? Пока
сопровождающие спохватятся, он должен быть далеко. В последнем вагоне есть небольшая
тележка, вспомнил он. Как раз подойдет под один ящик. С трудом, но подойдет.
Он снова побежал к последнему вагону, открыл двери, залез
внутрь. Все это требовало немалых физических усилий, и он почувствовал, что
задыхается. Сбросил тележку вниз, потащил ее к своему вагону. Теперь предстояло
сбросить вниз один из ящиков.
— Врешь, Сириец, — шептал он ожесточенно, —
врешь, сукин сын, я все равно буду первым, буду как ты.
Он схватился за ящик. К его удивлению, он оказался не очень
тяжелым. Сухарев потащил его к выходу из вагона. С трудом подтянул к краю, чуть
отдышался. Потом спрыгнул вниз, подставил тележку, которую использовали только
для мелких грузов. Нужно будет повернуть ящик боком, подумал он. Сириец
наверняка набил в него все свои ценности. Теперь важно, чтобы ящик не разбился.
Он огляделся вокруг, потом снял с себя пиджак, брюки и бросил на тележку.
Костюм он себе купит новый. Полез снова в вагон и осторожно начал сталкивать
ящик на свои вещи. В последний момент ящик выскользнул из рук, послышался
глухой стук, но дерево выдержало. Сухарев перевел дыхание, спустился вниз.
В семейных трусах и в черной рубашке, весь запыхавшийся и
растрепанный, он выглядел комично. Теперь следовало достать брюки. Он с трудом
вытянул их из-под ящика, потом достал пиджак. Повернул ящик на тележке боком и
чуть ли не бегом поспешил к дороге.
«Нужно проверить оба ящика», — подумал он. Но каким-то
звериным чутьем уже слышал дальние крики людей, спешивших к отцепившемуся
составу. Нужно было торопиться. Он бежал, толкая перед собой тележку, зная, что
впереди за кустами должна быть дорога. Добежав до поворота, он обернулся и
увидел, как к вагонам бегут люди.
«Пусть считают, что случилась авария», — злобно подумал
он, тяжело дыша и выкатывая тележку на дорогу. Теперь главное быстро остановить
машину, которая идет в Хельсинки. А там он знает где укрыться. И в кармане у
него пять тысяч долларов, а с такими деньгами он найдет в Финляндии и машину, и
дом, где можно спрятаться.
Он выскочил на дорогу и почти тут же увидел машину. Кажется,
«Форд-Мустанг».
— Стой, — закричал изо всех сил Сухарев, —
остановись.
Водитель, очевидно недавно проехавший границу и свернувший
сюда по неизвестным причинам, резко затормозил.
— Что случаться? — на ломаном русском спросил
водитель.
— Тьфу ты, черт, финн попался, — разозлился
Сухарев, — слушай, браток, у меня важный груз, очень важный, ты понимаешь?
— Я понимать русский. — Мне в город срочно нужно,
в город, — кричал Сухарев, показывая в сторону города.
— Я понимать, — кивал водитель.
— Помоги, браток, давай погрузим мой ящик к тебе в
машину.
— Он не пойдет. Багажник не закрываться, — покачал
головой финн.
Это был добродушный, полноватый и рыхлый человек лет сорока.
— Ничего, ничего, родной, — уговаривал его
Сухарев, — мы его обвяжем веревками, веревками обвяжем, чтобы не упал.
Ничего, родимый.
— Нельзя веревка, машина портиться, — показал финн
на свой автомобиль, — машина садиться и портиться.
— Да-да, правильно. Но мне срочно нужно, — умолял
Сухарев, — я тебе заплачу. Сколько хочешь заплачу. Хочешь триста долларов
дам, хочешь пятьсот.
— Не нужно денег. Машина портиться.
— Тысячу дам. Исправишь свою машину. Только отвези меня
в город, — закричал в отчаянии Сухарев, обезумев от волнения.
— Давай грузить твой ящик. Деньги не надо, —
сказал финн, — но ты платить за мои рессоры и шины, если они рваться.
— За все заплачу, я и за бензин заплачу, — ликовал
Сухарев, — только давай быстрее, дорогой, давай быстрее.
У оставленного состава уже суетились люди. Землистое лицо
Иностранца, обнаружившего, что пропал один ящик, стало белого цвета. Он что-то
гневно кричал своему спутнику, и тот, грязно ругаясь, звал Сухарева. Вокруг
суетились люди, в том числе и машинисты, не понимавшие, как могла произойти
такая авария и куда исчез Сухарев.
А тот в это время поднимал ящик вместе с водителем, пытаясь
уложить его в багажное отделение машины. Спутник Иностранца увидел следы
тележки и, показывая на нее, перестал ругаться. Он, очевидно, не слишком хорошо
понимал напарника, но быстро соображал в таких случаях. И поэтому побежал в
сторону проселочной дороги, туда, где за кустами грузили в машину один из
ящиков.
Погрузив его и связав багажник, Сухарев сел рядом с
водителем.
— Трогай, дорогой, — устало сказал он.
Водитель кивнул, и машина тронулась. Когда коренастый добрался
до дороги, там было только облако пыли от отъехавшего автомобиля. Сидя в машине
и немного успокоившись, Сухарев вдруг с ужасом представил себе гнев Сирийца. И
понял, что дороги назад у него нет. Алкоголь окончательно выветрился во время
его физических упражнений по доставке ящика к машине, и теперь ему стало
грустно и немного страшно.
«И зачем только я это сделал, — вдруг подумал
он, — нужно поскорее позвонить домой и предупредить Надю, чтобы
сматывалась. Они и ее не пощадят».
И тут он заметил мобильный телефон, висевший на проводе
питания в автомобиле. Он схватил трубку.
— Можно я позвоню? — показал он на телефон.
— Нельзя, — упрямо сказал водитель, — это мой
телефон.
— Знаю, что твой, — усмехнулся Сухарев, —
одну минуту говорить буду. Надо, вот тебе за минуту разговора. Он достал из
кармана стодолларовую бумажку и вложил ее в карман водителя. Тот ошалело
покачал головой, но позвонить разрешил. Для финского водителя была неприемлема
непомерная плата за помощь в доставке груза, но за телефонный звонок он взял
деньги безо всякого угрызения совести. Телефонные разговоры стоили денег, и
иностранец должен был за них заплатить.
