— Беспокоится за свои погоны, — усмехнулся
Потапов.
— У вас есть конкретные предложения?
— Есть. Мне кажется, что нужно исходить из самого
худшего. Если похитители заранее знали, какую ценность представляют подобные
заряды, то они вряд ли хранили бы их столько времени на территории нашей
страны. Нужно исходить из того, что они уже вывезли их за пределы России.
— Согласен, — заставил себя согласиться
директор, — но пока не слышу ваших предложений.
— Если бы заряды попали в Чечню или чеченцы были хоть
каким-то боком причастны к этому событию, мы бы давно знали об этом от нашей
агентуры. Скрыть что-либо в Чечне невозможно. А скрыть подобное невозможно
вдвойне. Учитывая их национальный характер, нельзя предположить, что они два
месяца прячут ЯЗОРДы, решив оставить их на черный день.
— Что вы предлагаете? — разозлился
директор. — Я тоже понимаю, что заряды не в Чечне и что их давно вывезли
из России. Вы остались, чтобы сообщить мне только эти подробности?
— Нет, — не смутился Потапов, — нам
понадобятся нетрадиционные формы поисков. Если заряды вне нашей страны, то вряд
ли СВР или МИД окажут нам действенную помощь. Разведчики просто не захотят
подставлять своих людей, ориентируя их на поиск исчезнувших зарядов. Мы должны
создать специальные группы поиска.
— Вот этим вы и займетесь, — согласно кивнул
директор, — от СВР и МИДа нам нужна только конкретная информация, даже на
уровне слухов. Все остальное должно сделать наше ведомство. Конечно, если мы
хотим оправдаться после случившегося.
— Мне кажется, что можно использовать нетрадиционные
формы поиска, — осторожно пояснил Потапов. — Учитывая тот факт, что
наши действия должны быть абсолютно секретными и проходить в чрезвычайных
условиях, мне кажется, что мы могли бы использовать свой опыт.
— Что вы хотите сказать? — все еще не понимал
директор ФСБ.
— Нужно найти ЯЗОРДы и вернуть их в Россию, —
наконец четко сформулировал Потапов. — Поэтому я предлагаю вместе со
специальной группой поиска использовать опыт одного из экспертов.
— Кого вы имеете в виду?
— Вы о нем помните. Он раскрыл убийство журналиста
Миронова. Я о нем вам докладывал.
— Я не понимаю, как можно такое предлагать, —
нахмурился директор. — Этот человек не является нашим штатным сотрудником.
Он всего лишь бывший эксперт ООН. Почему вы считаете, что мы можем использовать
его?
— Я с ним работал, — пояснил Потапов. — У
него уникальное мышление. Уникальное. Это тот, кто может нам помочь реально. У
него практически компьютерное мышление. Он умеет решать задачи на уровне
интуиции. Я никогда в жизни не видел ничего подобного.
— Это беллетристика, — отмахнулся директор. —
Вы же понимаете, что я не могу серьезно рассматривать вопрос о допуске вашего
эксперта к такому вопросу, как хищение ЯЗОРДов. Готовьте наши специальные
группы поиска.
Потапов встал и вышел из кабинета. Оставшись один, директор
с отвращением посмотрел на правительственные телефоны, выстроившиеся на столике
слева от него. Он наклонился, снял трубку и набрал номер.
— Можно поговорить с Президентом? — спросил он
помощника. — У меня важное дело.
— Он сейчас в своем кабинете, — отозвался
помощник. — Сейчас я доложу.
По строгим иерархическим правилам никто, кроме
премьер-министра, не мог звонить лично Президенту по его прямому телефону. Он
был предназначен только для самого Президента, вызывавшего нужных ему людей.
Высшие чиновники звонили помощнику, и только тот соединял их с Президентом,
если последний давал на это согласие. Через минуту помощник сообщил:
— Возьмите трубку прямого телефона. Президент будет
говорить с вами.
Директор поднял трубку телефона, чувствуя, как повлажнели
ладони.
— Здравствуйте, — сказал Президент, — что у
вас нового насчет этого сибирского Центра? Комиссия разобралась?
— Да, — нужно было решаться, — комиссия на
месте закончила свою работу. Они считают, что хищение было тщательно
спланировано. Похитителям помогали погибшие сотрудники Центра. Один из
помогавших, военнослужащий Мукашевич, сейчас находится в розыске. Сами заряды,
очевидно, были изъяты из контейнеров в начале июня.
— Значит, у нас их похитили? — грозно спросил
Президент.
— Да. И сейчас мы предпринимаем…
— Отвечайте на мои вопросы, — перебил его
Президент. — Они похищены?
— Да.
— И вы не знаете, где они находятся?
— Мы создаем специальные группы поиска. Будем
подключать СВР и МИД.
— Поздно создаете, — загремел Президент, —
поздно спохватились.
Гнев Президента был настолько ощутим, что трубка в руках
директора начинала буквально накаляться.
— Доложите завтра на Совете безопасности о случившемся.
И не забудьте, что пока вы лично отвечаете вместе с министром обороны за поиск
исчезнувшего оружия. — Президент бросил трубку, не попрощавшись.
Директор положил свою трубку, чувствуя, как у него дергается
от волнения лицо. Он закрыл глаза и попытался успокоиться. После чего потянулся
к селектору, вызывая генерала Потапова.
— Найдите своего эксперта, — тихо сказал
он, — и пусть он сегодня же ночью вылетает в Чогунаш.
Часть вторая. Эксперт
Москва. 8 августа
Когда в половине одиннадцатого вечера раздается неожиданный
телефонный звонок и тебе говорят, что ты срочно нужен, это означает, что
произошло событие, которое может принести тебе только одни неприятности. Когда
позвонил старый чекист, Дронго уже понимал, что все это не просто так, тем
более что Владимир Владимирович собирался даже приехать к нему. А если учесть и
то обстоятельство, что Дронго знал, когда именно ложился спать полковник (очень
рано — и столь же рано вставал), то его неожиданный звонок без всяких сомнений
обещал целую лавину неприятностей.
Владимир Владимирович приехал в одиннадцать часов вечера.
Ясно, что он звонил, уже собираясь выехать к Дронго. А это само по себе было
свидетельством чрезвычайности обстоятельств. Дронго принял гостя, понимая, что
тот мог появиться столь поздно только в исключительном случае. Когда Владимир
Владимирович расположился на диване, Дронго принес ему чашечку кофе. Он держал
у себя на квартирах целые наборы разных сортов кофе, так как многие его гости
предпочитали именно этот напиток и тот или иной его сорт. Сам Дронго кофе не
пил и не любил, он всегда пил только чай и по количеству выпитых чашек мог
соперничать с любым англичанином.
— Опять неприятности? — спросил он, устраиваясь
напротив своего гостя.
— Если бы обычные неприятности, — вздохнул
Владимир Владимирович. — Мне иногда кажется, что ты заранее знаешь, когда
произойдут некие события, и специально приезжаешь в Москву, чтобы я мог тебя
быстро найти.
