— Мы уже выслали туда группу сотрудников, —
напомнил Потапов, — я вылечу сегодня вечером.
— Правильно. И позвоните своему эксперту. Пусть
закругляется. Вообще, это была не лучшая идея, использовать его.
— Нам нужно дать ему время. Он может справиться.
— Нет. Завтра они все закончат, — жестко отрезал
директор. — Достаточно и того, что мы натворили. Секрет ЯЗОРДов теперь уже
не секрет, его сейчас наверняка осматривают представители финских спецслужб и
их ученые.
— У них нет специалистов по ядерному оружию, —
напомнил Потапов.
— Найдут. Не нужно на это рассчитывать. Выйдя от
директора, Потапов вернулся к себе в кабинет и позвонил в Чогунаш, где в это
время было уже довольно поздно. Потребовав к телефону Дронго, он прождал пять
минут, прежде чем тот взял трубку.
— Как у вас дела? — нервно спросил Потапов.
— Работаем, — невозмутимо ответил Дронго, —
но если вы будете так часто дергать нас всех по пустякам, то это существенно
затруднит работу. Ваш генерал уже слег с сердечным приступом.
— Заканчивайте, — холодно предложил
Потапов. — Завтра вы все должны закончить.
— Это нереальный срок, генерал. Комиссия должна еще
работать.
— Заканчивайте, — твердо повторил Потапов. —
Все и так ясно. Разберутся без вас. Это приказ.
— Хорошо, — согласился Дронго, — если вы
настаиваете, комиссия завтра закончит работу и вернется в Москву. А я останусь.
— Вы не поняли, Дронго, — сказал Потапов. —
Вы вернетесь вместе со всеми.
— Что случилось? Неужели из-за этой находки в
Финляндии? Ну так тем более мы должны узнать, кто был организатором этого
преступления.
— Мы и так все узнаем. Такие вещи не обсуждаются. Вы
вернетесь со всеми.
— А если завтра я найду убийцу?
— Что? Вы шутите?
— Нет. Я собираюсь завтра предъявить убийцу молодых
сотрудников Центра. Думаю, что до завтра я успею.
Потапов молчал. Он собирался сначала пошутить, потом
разозлился, но вдруг понял, что это может оказаться правдой, и поэтому молчал.
Наконец секунд через сорок он сказал:
— Найдите убийцу. Я улетаю в Финляндию и завтра позвоню
вам.
Генерал положил трубку и подумал про себя с невольным
восхищением: «Неужели найдет?»
Поселок Чогунаш. 12 августа
Утром улетели Добровольский и Архипов, которых провожал
Ерошенко. С самого утра у генерала Земскова сильно болело сердце, и врачи,
работавшие в Центре, определили, что у него опасно поднялось давление. Земсков,
однако, мужественно отказался госпитализироваться и, после того как ему сделали
укол, направился в директорский кабинет.
Он представлял все последствия опасной находки финнов. Это,
конечно, неслыханный, грандиозный международный скандал. Мало того, что
полностью рассекречивалась вся информация о возможности существования подобного
ядерного оружия, но теперь еще и весь мир мог уличить официальные власти страны
в намеренном сокрытии от мировой общественности фактов его создания. Он
понимал, что уже ничего не сможет сделать, даже если комиссия каким-то невероятным
способом сумеет решить все проблемы и отчитаться сегодня вечером, как того
требовал директор ФСБ. Все равно отставка самого Земскова уже предрешена, и
ничто не сможет изменить этого обстоятельства. Именно поэтому он мужественно
вышел на работу и решил досидеть этот последний день в кабинете Добровольского.
О своем разговоре с директором ФСБ он никому не рассказывал.
Он даже не вышел к завтраку. Все было кончено, и его не
особенно теперь интересовало проводившееся расследование. Они все равно уже
полностью провалили дело, позволили ЯЗОРДам оказаться за рубежом, где их
обнаружили финские власти.
Земсков сидел, предаваясь тягостным раздумьям, когда в
кабинет вошел дежурный офицер.
— С вами хочет поговорить эксперт. Он спросил, сможете
ли вы его принять.
— Нет, — отмахнулся генерал, — не могу и не
хочу.
Офицер вышел и спустя минуту снова вошел.
— Он настаивает. Говорит, что это срочно, и просит его
принять.
— Ладно, — поморщился Земсков, — пусть
войдет.
Офицер вышел, и Дронго вошел в кабинет.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он, — я
слышал, у вас проблемы с сердцем? Зачем же вы вышли на работу?
— Это не ваше дело, — взорвался генерал, —
говорите, что вам нужно, и уходите.
— У меня тоже иногда болит сердце, — вдруг
признался Дронго, присаживаясь напротив генерала, даже не спросив
разрешения, — я знаю, как это больно, генерал. Простите, что я так
обращаюсь к вам. Вы не виноваты, что один ЯЗОРД оказался в Финляндии.
— Кого это сейчас волнует, — скривил губы
генерал, — все уже и так ясно.
— Ничего подобного, — убежденно сказал
Дронго, — я думаю, мы можем указать организатора преступления или, во
всяком случае, одного из главных действующих лиц и постараться вернуть и второй
ЯЗОРД в Россию.
— Что? — ошеломленно посмотрел на него
Земсков. — Вы можете сказать, кто был организатором этого хищения?
— Во всяком случае, я могу сказать, кто был главным
действующим лицом кровавой драмы, которая длится в Центре вот уже два месяца.
— Кто? — забыв про сердце, вскочил генерал. —
Кто это был?
— Через полчаса все соберутся в вашей комнате. Мне
осталось выяснить последние штрихи. Если вы разрешите, я все расскажу вам через
полчаса.
— Сегодня? — не верил услышанному Земсков.
— Ровно через полчаса, — невозмутимо подтвердил
Дронго. — Я пришел сообщить вам об этом первому, чтобы вы не так
переживали. Возможно, сегодня мы узнаем еще какие-нибудь новости о случившемся.
— Но вы мне сейчас можете сказать, кто именно? —
настаивал генерал.
— Не торопитесь. Я же сказал, что должен еще решить
несколько вопросов. Я иду к прокурору Миткину, а вы соберите всех через полчаса
у себя.
— Хорошо, — согласился Земсков, подумав про себя,
что этот эксперт, может, не так ненормален, как ему казалось до сих пор. И не
такой уж наглый.
Ровно через полчаса в кабинете директора Центра академика
Добровольского собрались все, имевшие отношение к этой проблеме. Не было только
академиков Архипова и Добровольского, вылетевших в Москву. Во главе стола сидел
Земсков. Рядом привычно уселся Ерошенко. На стульях в кабинете расселись Ильин,
Левитин, Машков. На диване устроился академик Финкель. Рядом с ним — Шарифов,
которого пригласили сюда по просьбе Дронго. У дверей сидели хмурые Сырцов и
Волнов. На стоявший около дивана стул сел Кудрявцев, исполняющий теперь
обязанности директора Центра вместо улетевшего Добровольского. Все ждали
Дронго, который появился позже всех вместе с прокурором Миткиным. Прокурор
прошел к стулу, который ему уступил Машков. Сам Машков пересел за длинный стол
заседаний. Дронго сел рядом с ним. Все выжидающе молчали.
