— Нет. Стечение стольких обстоятельств не бывает
простым везением. Я бы все равно вас вычислил рано или поздно. Список из
двадцати четырех человек — это профанация. Такое преступление могли продумать и
осуществить только непосредственные руководители Центра. Подозревать академика
Добровольского я бы не стал, даже если бы против него и были какие-то улики. Он
старый человек и вряд ли пошел бы на такое преступление. Кудрявцев, который был
главным подозреваемым, тоже отпадал. Из-за его зрения. Я сразу понял, что он не
мог так метко выстрелить во время дождя. К тому же он никогда в жизни не
стрелял и не знал, что такое винтовка. Значит, стрелять мог только офицер.
Только человек, хорошо владеющий оружием. Оставались вы двое — Сырцов и Волнов.
Ваш руководитель мог вызвать большее подозрение. Формально у него было больше
причин для недовольства. Ему много лет не присваивают звание генерала, он давно
служит на этой должности, неплохо стреляет, на него никто бы не подумал. Но
целый ряд улик был против вас. В мае именно вы были в Москве. Именно вы
дежурили десятого июня, именно вы занимались пятиборьем и хорошо стреляли. Я
побывал на том обрыве, Волнов. Чтобы точно выстрелить, нужно быть очень
уверенным в себе стрелком. Сырцов таким явно не был. Оставались только вы. Или
вы со мной не согласны?
Волнов молчал. Потом нехотя сказал:
— Ладно. Вы меня убедили. Ну и что из этого?
— Ничего хорошего, подполковник, — печально
вздохнул Дронго. — Судя по тем преступлениям, которые вы совершили, вы
заслуживаете как минимум смертной казни.
— Мне теперь уже все равно.
— Нет, не все равно, — убежденно произнес
Дронго, — у вас ведь есть маленький ребенок? Или вам все равно, что с ним
будет?
— Не нужно об этом, — нервно сказал
Вол-нов, — это не ваше дело.
— Нет мое, — возразил Дронго. — Я всю жизнь
буду чувствовать свою ответственность. И за вашего ребенка, и за ребенка
погибшего Суровцева. Я в таких случаях чувствую как бы свою личную вину за все
случившееся.
— Вам нравится страдать за других? — зло
усмехнулся Волнов. — Не убеждайте меня, что вы такой сердобольный
альтруист. Я вам все равно не поверю. Это вы-то, со своим холодным и
расчетливым умом…
— Сегодня генерал Земсков говорил с Москвой. —
Дронго смотрел прямо в глаза Волнову. — Если вы согласитесь пойти на
сотрудничество с нами, то смертную казнь вам заменят…
— …Пожизненным заключением, — продолжил
Волнов. — Какая разница? По-моему, смертная казнь даже предпочтительней.
— И для вашего ребенка тоже?
— Перестаньте спекулировать моим ребенком! —
взорвался Волнов. — Это, в конце концов, не ваше собачье дело.
— Не кричите. Вы прекрасный офицер, у вас имелась
неплохая перспектива, отличные возможности для карьеры, но вдруг вы решили все
поменять и стать убийцей. По существу, вы предали всех, кто с вами работал, свою
семью, своих друзей. И вы еще хотите, чтобы я молчал. Почему вы это сделали,
Волнов?
— Идите к черту! Я вообще не хочу с вами разговаривать.
— Не хотите говорить, не нужно. Я ведь не спрашиваю,
кто и зачем предложил вам сделать такое. Я хочу только знать — почему?
— Слушайте, — зло ответил Волнов, — я ведь не
мальчик. Я ведь все эти номера знаю. Хотите влезть ко мне в душу? Ничего у вас
не выйдет. У нас в Центре есть прокурор, вот он пусть и ведет расследование. А
вам я больше ничего не скажу.
— И даже не расскажете, как убивали жену Сиротина,
которая вообще ничего не знала, ни о чем даже не подозревала?
— Не давите меня своей дешевой моралью, — Волнов
отвернулся.
— Пять трупов, — выставил пятерню Дронго, —
подумайте, подполковник. Вы лично виновны в гибели пятерых людей.
— Зачем вы меня позвали? Для душеспасительной беседы? Я
не хочу с вами разговаривать.
— Уходите. — Дронго снова опустил голову и
принялся что-то писать.
Волнов не шевельнулся, продолжая тяжело сидеть на своем
месте.
— Вы останетесь в тюрьме на всю жизнь, — сказал
Дронго, не поднимая головы, — а кто-то заработает неплохие барыши на вашем
несчастье. И на несчастье вашей семьи. И на несчастье стольких людей. Разве это
справедливо?
Волнов молчал. Он лишь нервно дернул головой.
— Когда убили Сиротина и его супругу, кто-то ограбил их
квартиру, — продолжал Дронго. — Догадываюсь, что грабили не вы. Но
из-за подонков оставаться всю жизнь в тюрьме. По-моему, это глупо,
подполковник.
Он наконец поднял голову и прямо посмотрел на сидевшего
перед ним Волнова.
— Что вы хотите? — спросил тот. — Скажите
сразу.
— Вы же игрок, Волнов, — сказал Дронго, — вы
же азартный игрок, раз решились на такую немыслимую комбинацию с хищением
ЯЗОРДов. Вы ведь понимали, что рано или поздно вас раскроют, но все-таки пошли
на это. Значит, ждали условного сигнала. И я даже знаю, какого. Через несколько
дней вы должны были уехать отсюда. Вы ведь все подготовили, верно?
— Я не обязан отвечать на ваши вопросы. Можете вызывать
офицеров, пусть меня уведут. И вы не профессиональный следователь, чтобы я
отвечал вам. У вас, по-моему, нет даже нормального допуска к столь секретной
работе. Поэтому я отказываюсь с вами разговаривать.
Сидевшие в соседней комнате Земсков и Ерошенко
переглянулись.
— У него ничего не выйдет, — убежденно сказал
Ерошенко, — нужно взять этого мерзавца с собой в Москву. Там он наконец
заговорит.
«У эксперта действительно нет права допрашивать
арестованного, — тревожно подумал Земсков, — нужно подождать еще
немного, а потом прекратить эту беседу».
— Смотрю я на вас и думаю, какой вы хитрый, —
усмехнулся Волнов, — хотите так или иначе, но заставить меня говорить.
— Уже нет, — улыбнулся Дронго. — Давайте
заключим пари, Волнов. Я вам расскажу, как вы пытались переправить груз, а вы
мне скажете, кто вам помогал. Хотите?
— Мне всегда нравилось, когда начинают
блефовать, — улыбнулся Волнов. — Но сейчас у тебя ничего не
получится.
— В таком случае рискнем. Я скажу тебе больше, Волнов,
ты взял себе в напарники кретинов, которые ничего не соображают. Они провалили
все дело. Ты ведь слышал, что первый ЯЗОРД найден в Финляндии и туда уже
улетели Добровольский с Архиповым.
Они перешли на «ты», даже не заметив, как это получилось.
— Там только один заряд, — усмехнулся
Волнов, — я все слышал.
— Нет. Сегодня утром передали сообщение, что найден и
второй. Ты потерял все свои деньги, Волнов. У тебя отнимут даже те, которые
тебе уже перевели.
— Какие деньги? — испугался подполковник. Первый
раз за все время беседы.
— Я иногда работаю на компьютере. Ты ведь знаешь, это
очень удобная штука. Мне пришло в голову послать запрос в Москву, чтобы ФСБ
проверило несколько коммерческих банков, в которых могли быть твои счета.
