Манюков растерялся. Опровергать это было глупо, но
подтверждать не хотелось. Он пожал плечами:
— Может, что-то и было. Я, знаете ли, не в
курсе. — Он уже жалел, что начал этот разговор. Но Кларк не унимался:
— Тем не менее многие журналисты считают, что финские
власти скрывают правду и в Порво было обнаружено как раз миниатюрное ядерное
устройство, одна из новых разработок российской науки.
— Повторяю, мистер Кларк, — уже более напряженным
голосом сказал Манюков, — что я ничего не слышал о подобном оружии.
Возможно, что в Финляндии и было нечто такое, но ничего конкретного я вам не могу
сказать.
— Разве? — вдруг спросил Кларк. — А по-моему,
вы сами ездили в Хельсинки.
— Я там не был, — чуть покраснел Манюков. Он
всегда краснел, когда ему приходилось врать. Он действительно полетел туда на
один день, чтобы передать финскому президенту личное и секретное письмо от
российского Президента с благодарностью за понимание ситуации и извинениями по
поводу случившегося. Но его визит был тайным, и о нем не сообщалось в прессе.
— Неужели? — удивился Кларк. — А в нашу
газету поступили снимки, отражающие ваше пребывание в Хельсинки. Вот
посмотрите…
И он достал сразу несколько снимков, где был сфотографирован
помощник Президента России во время прибытия в аэропорт Хельсинки. Их сделал с
помощью мощного телеобъектива итальянский журналист и продал американцам.
Манюков посмотрел на фотографии. Он уже понял, что интерес у гостя не
случайный. Вернув их Кларку, он сухо сказал:
— Я прошу вас уйти, мистер Кларк. Меня не интересуют
подобные фотографии и неприятны подобные разговоры.
— Вы же демократ, — не сдвинулся с места Кларк.
— Я повторяю, — чуть повысил голос Манюков. —
Мне не интересы ни подобные разговоры, ни подобные фотографии.
— Вы могли бы воспользоваться нашей помощью и
опубликовать в газетах свое мнение. Уверяю вас, что это будет очень интересно
для всех читателей.
— Я постараюсь обойтись без вашей помощи, —
сдержанно ответил Манюков. — Давайте закончим наш разговор.
— Но мы ведь раньше так плодотворно вам
помогали, — вдруг сказал Кларк.
— Помогали? — растерялся Виктор Федорович. —
Я и не знал, что мне помогают представители американского посольства и
американских газет. Первый раз слышу от вас, что мне кто-то помогал.
— Вы просто не в курсе. — Кларк улыбнулся, но в
его улыбке сквозило что-то жесткое. — Вы ведь стали депутатом в
восемьдесят девятом году, когда мы познакомились с вашим зятем.
— Вы считаете, что знакомство моего зятя с вами помогло
мне стать депутатом, — усмехнулся Манюков.
— Да, — вдруг услышал он ошеломляющий
ответ, — конечно, помогло. Вы ведь тогда не хотели выдвигать свою
кандидатуру. И лишь ваш зять настоял на этом. Вы работали в Туле заведующим
кафедрой истории и остались бы там навсегда, если бы зять не посоветовал вам
дать согласие на выдвижение в депутаты.
— Ну и что? — весело спросил Манюков. — Я
честно победил. С огромным преимуществом. Это подтвердила и избирательная
комиссия.
— Верно. Только избирательная комиссия не обратила
внимания на несколько статей о вашем сопернике, которые появились в центральной
печати. Секретарь райкома был серьезно скомпрометирован, а вы прошли в
депутаты. Неужели вы думаете, что эти статьи появились просто так? Нет, Виктор
Федорович, их заказали и хорошо оплатили.
— Что вы говорите? — испугался Манюков.
— Конечно, заплатили. Тогда действовала установка на
выдвижение подобных вам либералов, которые никогда не были в партии и могли
противостоять партийным секретарям первой волны. Вот вам и помогли пройти в
депутаты.
— Я вам не верю, — шепотом сказал Манюков.
— Вы еще вспомните о проверке, проводившейся потом по
материалам этих статей. Конечно, ничего не нашли, а ваш соперник попал в
результате этих газетных публикаций в больницу. И тогда вы триумфально
победили.
— Я не знал, что мне кто-то помогал, — тихо
ответил Манюков, — но в любом случае я победил честно.
— Тогда вспомните, что произошло полтора года
назад, — продолжал мучить его Кларк. — Ваш шеф, занимавший очень
жесткую позицию по отношению к нашей стране, был уличен в отношениях с
опальными лидерами одной из противостоящих Президенту группировок. Были даже
опубликованы фотографии, и в результате он был с позором изгнан.
— Ну и что?
— Ничего. За исключением того факта, что фотографии
были присланы в газету из нашего посольства.
Кларк дал возможность Манюкову прочувствовать паузу,
возникшую в их разговоре, и тольта потом сказал:
— А потом вы, став помощником Президента, нанесли
первый свой визит в Вашингтон и подтвердили, что мы не ошиблись в выборе. Вы
меня понимаете?
— Уходите, — тихо попросил Манюков. — Уходите
немедленно.
— Но послушайте, Виктор Федорович, мы же не просим вас
работать на нашу разведку или становиться нашим информатором. Я просто хочу,
чтобы вы подтвердили или опровергли факт вашего пребывания в Финляндии.
— Уходите, — твердо повторил Манюков, сидевший в
кресле и боявшийся пошевелиться. Он побледнел, но все еще держал себя в руках.
— Это не рационально, мистер Манюков, — сузил
глаза Кларк. — Подумайте о Саше, о вашем зяте. У него такие перспективы.
Мне от вас ничего ненужно.
— Уходите, — снова сказал Манюков, поднимаясь с
кресла. — Уходите, иначе я могу сорваться.
— Вы не рациональный человек, Виктор Федорович, —
посетовал Кларк, поднимаясь следом за ним. — Простите, что причинил вам
беспокойство.
Он повернулся, чтобы выйти, и протянул на прощание руку.
Манюков посмотрел на него и убрал свои руки за спину.
— Ну-ну, — усмехнулся Кларк. — По-моему, вы
сейчас нравитесь самому себе.
Он с досадой подумал, что все сорвалось. С другой стороны,
подобная реакция Манюкова свидетельствовала о том, что в Финляндии
действительно произошло нечто очень серьезное. Он вышел из квартиры, уже
прикидывая, как он будет писать отчет об этой встрече. Манюков сидел бледный и
потрясенный. Затем он тяжело поднялся, подошел к телефону и начал набирать
номер виллы в Майами. Через пару минут он услышал веселые голоса внуков и счастливый
голос дочери, осведомившейся по-английски, кто говорит.
— Это я, — сказал Манюков непослушными
губами. — Как у вас дела?
— Здорово, — призналась дочь, — здесь так
здорово, папа. Ты даже не можешь себе представить.
— А дети как?
— Ты слышишь их крики? Они в бассейне, купаются.
Что-нибудь случилось? У тебя такой голос?
— Нет-нет, ничего. Все в порядке. Я позвонил просто
так. — Он устыдился собственной слабости.
