С трудом подавляю стон. Все рассчитано до мелочей. Утром, перед занятиями, даже Кэри спросила, для кого я наряжаюсь. Я соврала ей. Она ничего не знает об Оуэне. Ее не волновало, что случилось со мной той ночью, когда я оставила ее с Брэдом. На ее расспросы я ответила, что поймала машину, за рулем оказался мой знакомый, он-то меня и подвез.
Она нисколько не усомнилась в моих словах. В последнее время Кэри сильно изменилась. Знаю, она случайно столкнулась с Брэдом, но он не отнесся к ней с той долей внимания, как ей хотелось бы.
Какая «неожиданность».
Я оборачиваюсь на скрип двери и вижу его. Он выглядит как бог: расстегнутая фланелевая рубашка в сине-красную клетку поверх белой футболки, темные джинсы и почему-то незашнурованные ботинки, а растрепанные волосы и сексуальная золотисто-коричневая щетина лишь дополняют этот потрясающий вид.
Господи, он… бесподобен.
– Привет. – Он тихонько захлопывает за собой дверь, а затем опирается на нее. – Как дела?
Тяжело сглотнув, я откидываю волосы назад, открывая обнаженное плечо и лямку лифчика, которые тут же притягивают его взгляд как магнитом. Кожа горит, словно он коснулся меня рукой, а не взглядом.
– У меня все… в порядке. – Я подтягиваю край свитера, но он снова падает с плеча. Надо было надеть майку.
– Хорошо выглядишь, – говорит он, отталкиваясь от двери и медленно двигаясь ко мне.
Ой. Я не ожидала так скоро услышать комплимент. Я вообще не ожидала комплиментов.
– Спасибо. – Я откашливаюсь, собирая всю волю в кулак. Она мне понадобится, ведь он подходит все ближе и ближе. – Ты тоже.
Он криво улыбается одними губами и подходит к столу, рядом с которым я стою.
– Значит, ты разговариваешь со мной?
Мне приходится задирать голову, когда он стоит так близко, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Почему я не должна с тобой разговаривать?
– За прошлую нашу встречу ты и десяти слов не сказала. Казалось, терпишь меня через силу.
– Ты что, считал? – Я флиртую? Совсем на меня непохоже.
– Я думал, ты злишься на меня. – Он поджимает губы, а глаза так и светятся. – Прямо бесишься.
В самом деле? Когда это я злилась на него? Испугалась? Да. Смутилась? О да.
– Знаешь, когда я сказал тебе некое слово. – Он словно читает мои мысли. Невероятно! – Ты выбежала из моего дома, будто за тобой черти гнались, а на следующий день почти со мной не говорила. – Он сверлит меня взглядом. – Думал, сегодня ты и вовсе не придешь.
– О, вот теперь я обижена. Я никогда не пропускаю занятия. Только если болею. Смертельно. – И даже тогда не факт, что пропустила бы. Такое было только однажды с тех пор, как начала работать. Я серьезно отношусь ко всем своим работам.
– Ты действительно обиделась? – Он удивленно изгибает бровь, и мое сердце заходится в бешеном стуке.
Я закатываю глаза.
– Нет. Думаю, это было… просто недоразумение.
– Согласен. – Его голос становится тише, он подвигается ко мне ближе. Настолько близко, что я вижу крошечные золотистые пятнышки в его изумрудных глазах. – Значит, ты не злишься на меня?
– Нет, – качаю головой. – Вообще-то, я тобой горжусь. Ты выполнил все необходимые задания, чтобы подтянуть английский. Уже сейчас у тебя четверка с минусом.
Он самодовольно ухмыляется.
– Остался еще один тест. Готов поспорить, что смогу вытянуть предмет на четверку.
– Не сомневаюсь! А еще я слышала, что через несколько дней ты возвращаешься в команду.
Вытащив стул, на который опирался, он жестом предлагает мне сесть. Я повинуюсь, прекрасно понимая, что его руки лежат на спинке стула. Пододвинув его ближе к столу, он убирает руки, задев пальцами мое обнаженное плечо, отчего меня бросает в жар.
Если я загораюсь от одного невинного прикосновения, то тогда я в большой беде. Что же будет, если мы зайдем дальше?
Мечтать не вредно, Челси.
– Где слышала? – Он садится на стул рядом со мной, как в нашу первую встречу, когда взволновал меня не на шутку, находясь так близко ко мне.
У меня дежавю. Я снова таю. Если он придвинется еще ближе, то коснется меня. Я слабею от одной этой мысли.
– Сегодня утром я встречалась с твоим куратором. Кстати, она курирует еще нескольких моих учеников.
– Ты о старой доброй Долорес? – он усмехается и качает головой. – Как думаешь, сколько ей лет?
Бедная Долорес. В прошлом заядлая курильщица; лицо покрыто морщинами, а голос настолько хриплый, что я приняла ее за мужчину, когда говорила с ней по телефону. Она милая и, вероятно, должна была уйти на пенсию еще лет пять назад.
– Не знаю. Пятьдесят?
Он смеется и качает головой.
– Надеюсь, это шутка.
– Что и говорить! – я улыбаюсь и открываю рюкзак, роюсь в нем в поисках его учебного плана. – Слышала, ей за семьдесят.
– Я бы не удивился, будь ей за девяносто. – Он указывает подбородком на открытый файл. – А это зачем?
– Если ты разобрался с английским, то это не значит, что тебе больше нечего делать. – Я прижимаю край файла указательным пальцем. – Тебе еще нужно поработать над портфолио для курса по творческому письму.
– Да, – он качает головой. – Кстати, об этом. Могу я просто отказаться от курса? Он ведь по выбору?
– Ну, боюсь, что уже поздно. Если бросишь сейчас, в твоем аттестате появится большой уродливый прочерк, который испортит тебе общую картину успеваемости. – Я придвигаю файл к себе и просматриваю список заданий, которые ему нужно выполнить. Его нужно всего лишь немного подстегнуть. – Думаю, ты хорошо пишешь. Многое из того, что нужно сделать, не слишком сложно.
Он выпячивает грудь.
– Я пишу не просто хорошо, а отлично.
– Докажи. – Я подталкиваю лист с заданием к нему, чтобы он мог прочесть. – Напиши что-нибудь. Стихотворение или что-то в этом роде.
Он смотрит на список, затем на меня.
– Любишь писать стихи?
Я морщу нос. Я весьма далека от богемы и предпочитаю факты и цифры. Моя стихия – это математика и история. Хотя, если постараюсь, пишу неплохие сочинения. Откровенно говоря, не меня должны были назначить Оуэну в репетиторы. Для его случая я не самый лучший вариант, но из тех, кто готов был взяться за работу, выбрали меня.
– На самом деле нет.
– Думал, всем девушкам нравится писать о любви и печали.
Так вот о чем он пишет! Сомневаюсь. Хотя кто знает?
– Я не похожа на большинство девушек.
– Знаю. – Его улыбка становится нежнее, когда он смотрит прямо в глаза. – Это мне в тебе нравится больше всего.
