— Умрет на острие меча? — переспросила Инновиндиль, кладя руку на рукоять своего оружия. — Или на изгибе сабли ?
— Думаю, сабли, — немедля ответил Дзирт и бросил взгляд в сторону юга. — Я твердо намерен убить мерзавца.
— Значит, за Тарафиэля и Бренора, — сказала Инновиндиль. — За тех, кто погиб, защищая Север.
— Или просто потому, что мне очень хочется его убить, — добавил Дзирт тоном таким ледяным, что у Инновиндиль мурашки побежали по спине.
Она не нашла, что на это ответить.
Глава 3
СТРАСТЬ
С рычанием скорее яростным, чем страстным, Цинка Шринрил опрокинула Обальда на спину и взгромоздилась на него верхом.
— Ты загнал дворфов в их темную нору! — завопила шаманка, выкатив глаза так, что темные зрачки почти потонули в желтоватых белках, придавая морде орчихи выражение карикатурного безумия. — А теперь мы копнем эту нору!
Король Обальд Многострельный легко держал возбужденную шаманку на своих бедрах, пока та пыталась расшевелить его своим трясущимся телом, затем так же легко оторвал 6т себя и отбросил на соломенное ложе.
— Мифрил Халл падет к ногам Обальда-Груумша, — продолжала завывать Цинка. — И Фелбарр очень скоро вновь станет твоим. Мы получим все! Мы перережем коротышек Бренора и Эмеруса! Мы утопим их в их собственной крови!
Обальд легонько пожал плечами и отодвинул шаманку в сторону, сбрасывая ее с топчана. Она шмякнулась об пол, но проворно вскарабкалась обратно, из уголков клыкастого рта сочились струйки слюны.
— Нет ничего, что не может покорить Обальд-Груумш! — верещала она, вновь вскарабкиваясь на него. — Мифрил Халл, Фелбарр… Адбар! Да, Адбар! Они все падут пред нами! Каждое дворфское гнездо на Севере! Как они у нас побегают, те немногие, кого мы не уничтожим! Мы очистим Север от проклятых дворфов!
Обальд улыбнулся, хотя он скорее насмехался над жрицей, чем соглашался с ней. Ему уже не льстили восторженные вопли шаманов — раз за разом одно и то же. С тех пор как западные ворота Мифрил Халла с треском захлопнулись, запечатав клан Боевого Топора в их норе, Цинка и другие шаманы просто фонтанировали идеями завоевания Серебряных Земель и их окрестностей.
И Обальд разделял их надежды. Сперва он хотел лишь вернуть себе крепость Много Стрел, которую дворфы снова переименовали в Цитадель Фелбарр. Но Обальд понимал, насколько недальновидна такая позиция. Они встревожили весь Север. Пересечь Сарбрин означало восстановить против себя силы Серебристой Луны и Эверлэнда, и эльфов из Лунного Леса, и все кланы дворфского рода Делзун к востоку от глубокой, холодной реки.
— Ты Груумш! — провозгласила Цинка, схватила голову Обальда и, притянув к себе, смачно облобызала. — Ты лучший среди орков! — Еще поцелуй. — Сама Герти Орельсдоттр боится тебя! — Визг, хохот и очередной поцелуй.
Обальд ухмыльнулся, вспомнив свою последнюю встречу с повелительницей снежных великанов. Герти действительно боится его, ибо Обальд одолел ее в схватке, но не стал убивать, а небрежно позволил уйти. Этот небывалый подвиг послужил всем, кто стал ему свидетелем или просто о нем слышал, доказательством того, что король Обальд много больше, чем просто орк.
Он — избранник Груумша Одноглазого, божества орков. Бог наделил его своей силой, сверхъестественной ловкостью и — главное — небывалой проницательностью.
Хотя, возможно, эта проницательность была присуща Обальду всегда. То, с какой легкостью Обальд подчинил себе все земли между Хребтом Мира, рекой Сарбрин и Болотами Троллей, означало, что он видит мир с какой-то весьма выгодной позиции.
— В Мифрил Халл, — бубнила Цинка, когда внимание Обальда вновь вернулось к ее словам. Очевидно заметив его внезапный интерес, она начала заново: — Мы должны взять Мифрил Халл до зимы. Мы должны уничтожить клан Боевого Топора, чтобы весть об их поражении и унижении разнеслась прежде, чем перевалы занесет снегом. Мы будем работать в кузницах дворфов всю зиму, делая броню и оружие. И к весне мы станем силой, которой невозможно противостоять, мы прокатимся по северным землям, стирая в ворошок всех, кому достанет дурости встать на нашем пути!
— Мы понесли серьезные потери, загоняя дворфов под землю, — заметил Обальд, пытаясь привнести трезвое рассуждение в ее вдохновенный прогноз. — Камни пропитались кровью орков.
— Кровь отлично льется! — заверещала Цинка, — И пусть погибнет еще больше! Они должны погибнуть! До нашей первой великой победы рукой подать!
— Мы уже одержали нашу первую великую победу, — поправил Обальд.
— Тогда перед нами вторая! — вопила ему в ухо Цинка. — И победа достойна Того, Кто Сам Груумш. Мы завоевали булыжники и голую землю. Главный приз еще впереди.
Обальд сомкнул пальцы на шее Цинки и отстранил ее, удерживая на расстоянии вытянутой руки, внимательно разглядывая жрицу. Она мелко дрожала, от страсти, страха или ярости — непонятно. Ее нагое потное тело блестело в свете факелов, все мускулы напряглись, натянулись, как струны, жилы вибрировали и пульсировали.
— Мифрил Халл должен пасть до зимы, — сказала Цинка более спокойно, — Груумш показал мне это. Под камнями засел Бренор Боевой Топор, это он держит нас тут и лишает великой победы.
При звуках ненавистного имени Обальд зарычал.
— Уже разнеслась весть, что он жив. Король Мифрил Халла восстал из мертвых. Это же вызов Морадина Груумшу, разве ты не понимаешь? Ты — воитель, защитник Груумша, ты его избранник, в том нет сомнения, а король Бренор Боевой Топор — любимец Морадина. Разберись с ним и разберись быстро, ты должен это сделать прежде, чем дворфы поднимутся на зов Морадина, как орки поднялись на зов Груумша.
Слова эти задели Обальда сильнее, чем ему хотелось бы признать. Ему не нравилась мысль о завоевании Мифрил Халла. Он знал, что его армию там ждут преграды на каждом дюйме пути. Сможет ли он, понеся столь серьезные потери, надеяться удержать землю, которую намеревался назвать своим королевством?
Но Цинка права, молва разлеталась среди орков быстрее, чем ветер гонит огонь по сухой траве. Никто не ставил под сомнение личность дворфа, возглавившего оборону при отступлении дворфов. Это был Бренор, погибший в битве у Низин. Бренор, поднявшийся из могилы.
Обальд не был дураком, чтобы недооценивать опасность подобного развития дел. Он понимал, насколько его собственное присутствие пришпоривает его воинов, — а разве Бренор меньше вдохновляет дворфов? Обальд ненавидел дворфов, ненавидел даже сильнее, чем эльфов, но горький опыт потери крепости Много Стрел научил его чему-то вроде уважения к этому отважному бородатому народцу. Он захватил Фелбарр, воспользовавшись благоприятным моментом, и, откровенно говоря, сам был удивлен, когда это случилось, но теперь, если шаманы продолжат настаивать, придется вести войска на штурм самой защищенной крепости дворфов.
А какой народ Королевств обороняет свои дома яростнее, чем дворфы?
