И она стремительно бросилась в новую жизнь, чтобы пройти ускоренный курс превращения из оборванки, которой, несмотря на слова Резы, пребывала всю сознательную жизнь, в полную противоположность. Мэгги понимала, что изо всех сил старается стать женщиной, которую бы захотел Реза.
Каждый вечер во время официального ужина она выворачивалась наизнанку в надежде заставить его улыбнуться. Каждый вечер умело поддерживала беседу и использовала правильные приборы, демонстрируя, что многочисленные уроки не прошли даром. Она уже могла принимать элегантные позы и поддерживать беседу на простые, но утонченные темы, что, как ей постоянно твердили, всегда отличает будущую королеву от остальных женщин. Образованная, но не жеманная, убедительная, но не чрезмерно самоуверенная.
Мэгги поняла, что в самом деле хочет сродниться со своей новой ролью.
А больше всего она хотела принадлежать Резе.
И она, стоя в пустой бальной комнате, горя желанием и уже скучая по нему, пришла к выводу, что ей необходим новый план.
Через два дня после нескольких томительно напряженных встреч во время еды Мэгги решила, что пришло время прощупать почву. То, что произошло между ними, он назвал беспощадным желанием. Она надумала узнать, насколько сильно он желал ее.
Поскольку, как оказалось, ее желание было неутолимым.
После очередного долгого ужина, во время которого король бомбардировал собеседницу очередными фактами и пристально рассматривал ее с другого конца стола, они перешли в один из салонов, которых на вилле существовало великое множество. Причем Реза каждый вечер выбирал новый салон, хотя и в этом новом салоне происходило одно и то же. Они сидели и разговаривали о еще более безобидных вещах, чем те, что обсуждались за ужином.
– Странно, – заметила Мэгги в одно из первых посещений, мрачно глядя на него, – я не собираюсь рассказывать вам, чем занималась летом, пока росла. Почему вы захотели об этом узнать?
– Это называется беседа, – ответил он с каменным лицом, при этом ей показалось, будто она увидела серебристый блеск его глаз. Или, может быть, просто очень хотелось это увидеть.
– Ладно, ладно. – Она взглянула на него, хотя и, согласно этикету, не забыла сложить руки на коленях, чтобы выглядеть как настоящая леди. – Буду рада рассказать о летних каникулах, когда работала в ближайшем магазине, желая накопить деньги и купить себе новые туфли на осень для школы. Моя приемная мать украла их, чтобы купить себе выпивку. Или, подождите-ка, возможно, я расскажу о лете, когда смогла найти работу лишь официанткой в ресторане одного сомнительного отеля. Управляющий рестораном выгнал меня, поскольку я отказалась с ним спать. Или вот, знаю, я расскажу про лето, когда нашла классную работу в модном бутике на Главной улице, но меня уволили, потому что у меня не было машины и приходилось очень долго идти на работу. Я всегда приходила запыхавшаяся и потная. То есть мой вид совершенно не соответствовал стилистике магазина, понимаете.
– Вы донесли до меня свою мысль. – В его голосе послышался легкий укор.
Мэгги не обратила на это внимания.
– Что вы обычно делали летом? – поинтересовалась она. – Полировали драгоценные камни на короне? Обезглавливали крестьян за хихиканье? Использовали скипетр как мачете, когда находились не в духе?
– Летом я обычно занимался благотворительной деятельностью. С десяти лет. Каждый раз в новой стране и в рамках нового проекта. Все эти проекты имели непосредственное отношение к жизни людей. Например, больные дети. Также я провел какое-то время, копая канавы. Меня не воспитывали жестоким и эгоистичным монархом, как вы могли бы подумать. – Реза поднял брови. – Возможно, вы удивитесь, но казни, мачете и драгоценные камни в короне не играют значительной роли в моем государстве.
– А я думала, короли именно такие.
Напряженность в беседе уже сошла на нет.
Мэгги видела серебристое сияние в его взгляде, именно это заставляло ее тело гореть.
– Легкая непринужденная беседа, которую мы ведем после ужина, имеет двойное значение, – обронил Реза спустя мгновение. Мэгги сосредоточилась на его руках. Сидя в кресле, он поднял одну руку, выглядя при этом так, будто восседает на троне, а не в кресле. – Во-первых, это способствует созданию радостного, счастливого настроения. Позволяет вам вести всех присутствующих в заданном вами направлении. Во-вторых, беседа имеет более интимный характер. Гости поели и, возможно, слишком много выпили. Весьма вероятно, после ужина обсуждаются более важные вопросы, но этого не произойдет, если мы все будем сидеть молча.
– Значит, я здесь для развлечения?
Он едва заметно улыбнулся:
– Однажды салон моей матери был полон мужчин, находящихся на грани войны. Тем не менее они, забыв обо всем, зачарованно слушали, как она пела дифирамбы приемам и балам, на которых ей доводилось присутствовать в молодости. Да, это был пустой разговор, но она развеселила их. Что позволило моему отцу обсудить более важные вопросы с человеком, известным в то время как Балканский мясник. После этого разговора барабаны войны стали бить тише.
Реза налил в свой бокал янтарный напиток и посмотрел на Мэгги своим непостижимым серебристым взглядом.
– Не стоит недооценивать важности подобных развлечений, принцесса.
Сегодня вечером они пошли в любимый салон Мэгги, и она подумала, что это хороший знак. Старый кабинет больше походил на уютную столовую, чем на гостиную. В салоне на подставке стоял старинный глобус, на котором были обозначены страны, чьи названия и границы давно канули в Лету. Книги в твердом переплете с золотым обрезом стояли на полках вдоль стен. Сегодня в камине горел яркий теплый огонь, который держал оборону и не давал холодному зимнему воздуху пробираться в салон.
Мэгги нравилось слушать, как дождь бьет по стеклу. Это наводило на мысли о желании, о котором говорил Реза. Она чувствовала его везде в своем теле. Оно придавало смелости, возможно, даже большей, чем следовало.
Реза говорил о чем-то незначительном и далеком от того, что занимало ее мысли, а она даже не притворялась, что слушает его. Он протянул ей бокал со сладким алкогольным напитком. Мэгги лишь слегка пригубила и отставила бокал в сторону. Сегодня вечером у нее совершенно иные планы.
Она далеко не сразу поняла, что Реза перестал говорить. В комнате воцарилась тишина. Только огонь потрескивал в камине да зимний ветер бил по окнам. Она поняла, что он смотрит на нее своими серыми глазами. Непроницаемо, если не сказать грозно.
Проблема в том, что подобный взгляд не пугал Мэгги, напротив, нравился, твердый, величественный взгляд.
Ей нравился Реза.
И точка!
– Извините, я, очевидно, наскучил вам?
Мэгги встала, пытаясь вспомнить, как надо выказывать любезность. Пробежала руками вниз по своему платью из темно-синего шелка, ниспадающему на пол, несмотря на высокие каблуки. Она собралась с духом, но мгновенно утратила самообладание, увидев, что Реза следит за движением ее рук. Будто хочет, чтобы это были его руки на платье.
