– Позвольте мне взять у вас образец крови, мисс Страффорд, – пробормотал он, при этом устремив взгляд на короля.
Мэгги тоже перевела взгляд на Резу. Слишком много металла было в его глазах. Однако он просто, без улыбки посмотрел на нее.
– Вы хотите узнать правду? – спокойно спросил он. – Думаю, вы уже догадываетесь. Тем не менее, проведя анализ крови на ДНК, мы будем знать точно.
Этот вопрос громом прогрохотал в голове Мэгги.
А действительно, хочет ли она знать? Сегодня Реза поведал чудесную маленькую сказку о ее жизни. Всего лишь несколько часов назад. А Мэгги между тем выросла на подобных сказочных историях. Они скрашивали ей будни.
– Вы хотите узнать правду?
Она сурово напомнила о необходимости подтвердить тот факт, что она не является Магдаленой Санта-Домини. Единственная причина ее присутствия в этой комнате – желание доказать, что король не прав. Нужно убедиться, что рассказанная им сказка не имеет отношения к маленькой потерянной девочке, которая всю жизнь мечтает найти родной дом.
И нелишним будет вспомнить, что она распрощалась с этой маленькой девочкой много лет назад. А то, что происходит сейчас в этой комнате, – лучший способ заставить эту девочку никогда больше не тревожить мысли Мэгги.
Она не хотела смотреть на Резу. Проигнорировав тихий внутренний голос, предупреждающий о возможных последствиях, Мэгги протянула руку и позволила вежливому мужчине взять у нее кровь.
«Вот и все», – подумала она, когда мужчина собрал медицинские принадлежности, поклонился королю и удалился. Она узнает ответ, хочет этого или нет.
– Когда это станет известно? – поинтересовалась Мэгги, хотя и старалась хранить молчание.
– Скоро. – Реза по-прежнему не отводил от нее взгляда.
Она явствнно ощущала его на себе, при этом рассматривая тяжелую серебряную вилку, одну из лежащих перед ней.
– Я организовал временную лабораторию в солярии.
Мэгги ни капли не удивилась. Она смотрела в свою тарелку, пока сервировали первое блюдо, не уверенная, знает ли, что в тарелке и сможет ли она это съесть. Она чувствовала себя неуютно, и это чувство усилилось, когда слуги отошли от стола и оставили их одних в маленькой светлой комнате.
– Это деревенский паштет, – пояснил Реза вежливо и отстраненно, будто говорил о погоде. – Я думаю, это местное блюдо.
Мэгги бросила короткий взгляд сначала на свою тарелку, потом на Резу. Но еще до того, как открыла рот, она поняла, что лучше промолчать, потому что внутри ее бушевало слишком много эмоций. Однако эта мысль ее не остановила.
– Я не понимаю, для чего это все. Вы сказали, что хотите познакомиться со мной, а это, как мы оба знаем, неправда. Вы не хотите узнать меня. У вас есть какие-то соображения по поводу пропавшей принцессы. Кроме того, я не соглашалась дегустировать это, – она сморщила нос, – как бы оно ни называлось.
– Я уверен, ваш вкус гораздо более утонченный.
– Мне, знаете ли, по вкусу чипсы и пиво. – На самом деле это не совсем соответствовало действительности. Ей еще очень нравился суп из лапши быстрого приготовления. – Это обесценивает королевскую кровь? В таком случае вы вряд ли получите тот ответ, на который рассчитываете.
Ей показалось, что он опять сжал зубы, хотя по-настоящему разглядеть это не представлялось возможным. Она видела только его свежевыбритый подбородок, который привлекал внимание к суровому совершенству его, несомненно, королевского лица.
Он заговорил мягко и спокойно:
– Вижу, вы смирились с тем, что я король, а вы и в самом деле можете оказаться Магдаленой Санта-Домини.
Мэгги не могла назвать собственные чувства смирением и пожала плечами.
– Вы можете быть королем Константинии или очень хорошим имитатором, – не раздумывая заявила она. – Но я не думаю, что имитатор стал бы тратить время и деньги на аренду этого нелепого дворца с единственной целью – обмануть нищую официантку из кофейни. Не представляю, зачем кому-то нужно было устраивать весь этот театр из-за меня.
Она снова заметила на его лице обиду и удивление.
– Я счастлив, что отличаюсь от тех очаровательных личностей, которые в местах, подобных Таймс-сквер, изображают известных вымышленных персонажей. За деньги. – Он продолжал смотреть на Мэгги. Голос его был резок, острее, чем нож, который он держал в руке. Той самой руке, которую Мэгги по-прежнему ощущала на коже. – Поколения монархов, предшествующих мне на троне Константинии, без сомнения, были бы довольны, что вы не приняли сына из дома Аргосов за уличного артиста.
У Мэгги возникло ощущение, что она оказалась в эпицентре землетрясения. Чем старательнее она пыталась делать вид, будто планета не сотрясается от подземных взрывов, тем яростнее действительность обрушивалась на нее.
– Я не хочу обсуждать деревенский паштет, мою одежду или диких животных. Вы и без того сказали много сегодня, в кофейне.
– Да, это так.
– Что произойдет, если…
– Смотрите на меня, если вас это не затруднит. Не в тарелку, пожалуйста.
Мэгги подняла глаза, и их взгляды встретились.
– Что произойдет, если анализ крови подтвердит вашу правоту?
И снова увидела выражение удовлетворенности на его лице.
– Как только ваша личность будет установлена, надо будет решить, как и когда вы представите себя миру.
– Имеете в виду Каиру Санта-Домини? – Мэгги нахмурилась, когда Реза не ответил, хотя он по-прежнему не отводил от нее решительного взгляда. – Скорее всего, вы сообщите ему об этом первому. Если выяснится, что он действительно… – Она силилась и не могла произнести эти слова. Но, почувствовав, что все-таки ей необходимо это сделать, заставила себя. – Если он мой брат.
– Конечно, – подтвердил Реза спустя мгновение. Вряд ли Мэгги поверила ему. – Однако нужно кое-что уладить до того, как отпустить вас к брату и его окружению. А это, доложу я вам, внимательное окружение. Решительно безжалостное, узнающее все, что прежде находилось в тени.
Мэгги не могла заставить себя беспокоиться о свете и прочих вещах и сосредоточила свое внимание на другом.
– Кое-что? Интересно, что?
Реза откинулся на стул и посмотрел на Мэгги изучающе:
– Я не хочу обижать вас, Магдалена.
– Мэгги, – поправила его она, но уже без той решительности в голосе, а просто потому, что ей нравилось, как он произносит ее имя в любой интерпретации.
Он, очевидно, не услышал ее.
– Последние двадцать лет вы находились в обстоятельствах, которые могут быть охарактеризованы как неблагоприятные.
– Я могу подобрать много других слов, чтобы охарактеризовать мои «обстоятельства». – Она коротко рассмеялась. – И ни одного приличного.
