Врач, имеющий частную практику, Линицкий занимал солидное положение в Белграде и постепенно стал расширять связи в эмигрантских организациях, и в частности в военных кругах. С 1933 года Линицкий включился в активную разведывательную работу. По поручению советской разведки он 3 мая 1933 года заполнил опросный лист, а 26 июля — второй и как бывший военнослужащий элитного Дроздовского полка и участник военной эмиграции в Турции был принят в ряды одной из наиболее активных военных эмигрантских организаций — Общества Галлиполийцев. Как свидетельствуют эмигрантские источники, 17 мая 1933 года Линицкий был упомянут в заседании правления этой организации, а 21 июня квотируется в состав ее правления. 21 января 1934 года он был избран запасным членом правления Общества Галлиталийцев, а 14 мая стал уже его действительным членом.
В ноябре 1934 года Линицкий становится исполняющим обязанности секретаря Белградского отделения Общества Галлиполийцев. И хотя, как уточнялось в дальнейшем, 10 декабря того же года он сдал эту должность, но и в последующем продолжал именовать себя секретарем указанной организации. И в этом были уверены русский военный агент в Белграде полковник Базаревич и другие. Впоследствии упомянутый полковник свидетельствовал, что последние 7–8 месяцев перед арестом Линицкий работал во второй комнате канцелярии «как секретарь Белградского отделения Общества Галлиполийцев».
В результате через руки Линицкого проходили основные документы Общества Галлиполийцев, материалы связей и переписки с другими эмигрантскими организациями, он знал членов Общества, их планы и замыслы. Работая в правлении Общества Галлиполийцев, которое, в свою очередь, входило в состав Русского Обще-Воинского Союза, он, по последующему признанию эмигрантских источников, «сумел создать себя в белградском центре РОВС исключительное положение»
. Советский разведчик был лично знаком с начальником IV отдела РОВСа генерал-лейтенантом И.Г. Барбовичем. Так или иначе, Линицкий занял важную позицию для разработки российской военной эмиграции в Югославии, и перед ним ставились все более ответственные задачи.
В одном из инструктивных писем Центра в его адрес указывалось: «Задача заключается в том, чтобы парализовать все активные действия боевиков путем тщательной “разработки” и выявления их активности и связей на территории Союза. Надо сконцентрировать свое внимание на террористически настроенных элементах эмиграции, агентурно выявить их намерения и связи. Эта работа очень кропотливая, может, с самого начала малоэффективная, но необходимая. Других путей нет»
.
Начиная работу единолично, Линицкий затем заручился поддержкой своей жены и тестя, военного чиновника Дракина, а потом у него появилось уже более десяти активных помощников. Руководимая им нелегальная резидентура контролировала работу основных эмигрантских организаций, особенно включавших в свои ряды бывших военнослужащих, добывала информацию об их планах и реальных действиях, уделяя особое внимание пресечению замыслов их террористической деятельности. Прикрытие врача, имевшего широкую частную практику и внушавшего доверие, позволяло самому Линицкому знакомиться и поддерживать связи с белыми генералами и офицерами, чиновниками госаппарата Югославии. В одном из писем в Центр он, в частности, сообщал: «Сегодня меня вызывал в Союз инвалидов генерал Скворцов по делу. К слову, я уже около полутора месяцев состою врачом Всеюгославского союза русских военных инвалидов и особо — врачом Белградского отделения этого союза»
. Как врачу и видному деятелю военной эмиграции ему многое доверяли.
Работая в рядах Общества Галлиполийцев, Линицкий не только добывал информацию о его деятельности и замыслах, готовящихся провокациях и террористических намерениях, но и добился раскола в его руководстве. Он проник также в Национальный Союз Нового Поколения, вошел в группу по изучению СССР, возглавляемую подполковником Козубским. Одним из источников информации о деятельности Русского Обще-Воинского Союза для Линицкого был секретарь управления IV отдела РОВСа ротмистр А.Н. Коморовский, с которым он поддерживал тесные связи. Пользуясь его доверием, Линицкий неоднократно посещал ротмистра и даже брал у него материалы на дом. От Коморовского он получал и информацию о заброске боевиков в СССР.
Тесть Линицкого Дракин в январе 1934 года вступил в члены Общества Галлиполийцев и в течение двух месяцев был его секретарем. В 1935 году он пробует создать организацию из офицеров для работы в СССР, вероятно для того, чтобы выяснить тех, кто готов к такой деятельности. Кроме того, он был внедрен в местную фашистскую организацию. В 1935 году Дракин пытался установить связи с представителями Германии «для национальной работы». Ему удалось получить фотографии и биографические сведения на террористов и агентов из числа русских эмигрантов, готовившихся для заброски в СССР. Как указывалось позднее в эмигрантских источниках, «его провокаторская роль стала ясною лишь после ареста». Заместитель Линицкого по резидентуре капитан Шкляров был членом Общества Галлиполийцев, входил в состав его правления и был в нем казначеем, имея, таким образом, возможности для получения дополнительной информации о деятельности этой организации и РОВСа
.
Добываемая Линицким информация об антисоветской деятельности организаций русской военной эмиграции в Югославии получала высокую оценку советской разведки. По оценке современных историков советских спецслужб, добываемые им данные о засылке в СССР боевых групп и отдельных террористов позволили нанести серьезный удар по этим организациям в Югославии, а на некоторых направлениях полностью парализовать их деятельность. Так, прекратила свое существование организация «Дружина», которая занималась засылкой боевиков через территорию Югославии. Она действовала в тесном контакте с румынской разведкой и находилась под особым покровительством представителя РОВСа в Румынии генерала Геруа. Резидентурой Линицкого были проведены также негласные выемки документов из сейфов некоторых руководителей РОВСа и НСНП
.
В личное дело Л.Л. Линицкого в ИНО ОГПУ неоднократно вносились записи, свидетельствовавшие о высокой оценке его деятельности. Вот, например, некоторые выписки из подобных документов: «За удачно проведенную операцию прошу распоряжения наградить т. Линицкого», или «Материал довольно интересный. По существу прежних заданий имеется ответ на большинство из них». В материалах дела Линицкого содержится и переписка по оказанию помощи его матери, жившей в СССР. Так, в резолюции одного из руководителей ИНО ОГПУ указывалось: «Обращаю Ваше внимание на приложенную Линицким выдержку из письма его матери. Старуха сокращена и находится в безвыходном положении. Ясно, что такого рода письма сплошь и рядом диссонируют с нашими обещаниями. Линицкий не в панике, но убедительно просит нас помочь старухе. Прошу со своей стороны “нажать” на Харьков, чтобы ее восстановили на работе. Пока же необходимо срочно переслать ей 500 рублей»
.
4 (по другим данным 5) декабря 1935 года Линицкий был арестован сербской тайной полицией. Произошло это в центре русской эмиграции в Белграде, в «Русском доме», куда он отправился с женой, чтобы посмотреть постановку оперы «Наталка-Полтавка». Линицкий задержался внизу, чтобы повесить одежду в гардеробе, а жена его прошла в зал. Когда туда же направился и Линицкий, он был арестован сотрудниками тайной полиции. Но через девушку-пациентку он смог дать знать об этом своей жене, и она срочно вернулась домой и сожгла до прибытия полиции все документы, которые могли бы скомпрометировать мужа. Поэтому, когда в дом с обыском явились сотрудники тайной полиции, они не смогли найти ничего предосудительного.
