Заметим, что после похищения генерала Миллера его супругу навещала сестра царя Николая II великая княгиня Ксения Александровна, а соболезнования в ее адрес поступили от великих князей Дмитрия Павловича и Андрея Владимировича
, что являлось свидетельством уважения и достаточно высокого статуса похищенного председателя РОВСа в глазах представителей Дома Романовых.
29 сентября в Париже под председательством профессора М.В. Бернацкого состоялось собрание русских национальных организаций, в котором приняли участие представители 40 военных и гражданских организаций. Участники собрания приняли два обращения. Первое было адресовано иностранной общественности. В нем высказывалось возмущение похищением генерала Миллера и было выражено единодушное убеждение в том, что он, подобно генералу Кутепову, похищен агентами советской власти. Попытки же перевести политическую и уголовную ответственность за похищение Миллера на кого-либо другого, кроме большевиков, действовавших через купленных ими предателей, расценивались как провокационные и лживые. В обращении «Ко всему Русскому Зарубежью» указывалось, что советской власти удается внедрять путем подкупа в эмигрантскую среду предателей для внесения в него моральной смуты. В документе содержался призыв к выдержке, укреплению духа и воли Русского Зарубежья в непримиримости к советской власти, что расценивалось как лучший ответ врагам
.
Французская полиция проводит в это время допросы многих эмигрантов и обыски в их домах. Например, в ночь с 3 на 4 октября был произведен обыск в доме генерала Туркула и состоялся его продолжительный допрос. Журналист газеты «Последние Новости» задал в связи с этим ему ряд вопросов, но генерал отказался отвечать на вопрос о содержании беседы с представителями следствия.
Касаясь отношений со Скоблиным, Туркул сказал, что давно знает его, сначала как храброго офицера, а затем как доблестного и талантливого военачальника. Их знакомство состоялось в июле 1917 года в городе Станиславе, во время наступления в Галиции. Скоблин был штабс-капитаном и командиром батальона Корниловского ударного полка, а Туркул — командиром батальона 164-й пехотной дивизии. В годы Гражданской войны они были командирами полков и дивизий. Отвечая на вопрос об отношениях со Скоблиным, Туркул ответил, что до последнего времени они носили дружеский характер, двух старых соратников. Туркул заявил, что обвинять его в сношениях с гестапо и в похищении генерала Миллера, как делает Милюков, глупо. Касаясь характера деятельности и различий РОВСа и возглавляемого им РНСУВ, Туркул заявил, что РОВС — это военно-бытовая организация, а РНСУВ — военно-политическая. Добавим, что два дня спустя указанная газета в заметке «Скоблин и Туркул» подчеркивала, что, если бы не записка Миллера, то Туркул стал бы первым обвиняемым в связи с его исчезновением
.
8 октября 1937 года уже газета «Возрождение», находившаяся в постоянной полемике с «Последними Новостями», поместила материал под таким же названием — «Скоблин и Туркул». Здесь сообщалось, что в августе Скоблин предлагал Туркулу вместе с женой съездить с ним и Плевицкой на их машине на Валаам — «еще ближе дохнуть Россией». Вспоминая это приглашение, Туркул заявил, что «теперь не жалеет, что отказался». 20 сентября, около 16–30, состоялась беседа Скоблина и Туркула в кафе «Маримьян» на Елисейских полях, где они обычно встречались и ранее. Скоблин рассказывал о событиях в России и, по словам Туркула, был отлично информирован, хотя, добавил он, сейчас считает рассказанное фальшивкой.
В «Возрождении» сообщалось далее, что 2 октября к Туркулу явились два полицейских комиссара и вызвали его и жену в следственную полицию, где были проведены их допросы, а затем произведены обыски в дома у генерала и в штаб-квартире РНСУВ. Была изъята личная переписка Туркула, номера газеты «Сигнал» и его книга «Дроздовцы в огне». В помещении РНСУВ были изъяты папки с делами и переписка. В отличие от «Последних Новостей», сообщавших, что допрос Туркула длился всю ночь, «Возрождение» отрицало этот факт и подчеркивало доброжелательность полиции в отношении этого генерала. Ее интересовали прежде всего его отношения со Скоблиным. У Туркула был изъят револьвер, но его вернули 4 октября, когда генерал предъявил разрешение на право ношения оружия.
В это время начинает обсуждаться и тема возможного участия Скоблина в похищении генерала Кутепова. Корреспонденты газеты «Последние Новости» встретились с князем С.Е. Трубецким и полковником А.А. Зайцовым. Главной темой их беседы были отношения генералов Скоблина и Кутепова. Названные лица рассказали, что они были боевыми товарищами, общались «на ты» и доверие Кутепова к Скоблину было полным. В ответ на вопрос журналистов, могли Скоблин иметь отношение к делам Кутепова в России, последовало категорическое «нет». Вместе с тем оба интервьюируемых заявили, что они не знакомы с деятельностью Кутепова в Болгарии и Югославии и не знают о его связях со Скоблиным там. В ответ на вопрос журналиста: поехал бы Кутепов на секретное свидание по предложению Скоблина или если бы тот предложил отвезти его туда — последовал ответ, что поехал бы, не задумываясь и не сказав о том ни слова. Кутепов, по словам Трубецкого и Зайцева, доверял Скоблину как боевому товарищу и исключительно доблестному генералу, и оснований для подозрений в его адрес не было.
Зайцов рассказывал, что после похищения Кутепова он каждый вечер две или три недели приезжал для доклада его жене Л.Д. Кутеповой о результатах поисков пропавшего генерала, и с ней рядом всегда находилась Плевицкая. Часть сведений он сообщал при ней, а часть — наедине с женой Кутепова. Но та потом все рассказывала подругам, в т.ч. «госпоже Т.», в отношении которой в это время велось секретное расследование.
На вопрос о денежных средствах Скоблиных полковник Зайцов ответил, что, по мнению одних, их состояние резко возросло в 1930 году, а до этого Плевицкая ходила в стоптанных башмаках. Но другие утверждали, что у Скоблиных и до этого было имение на юге Франции, и они жили безбедно. Состояние их не уменьшалось, но увеличивалось, а вот за счет чего — неизвестно, ибо турне Плевицкой были редки и приносили недостаточно денег, а Скоблин не был ни коммерсантом, ни специалистом
.
Тем временем в печати и в эмигрантских кругах начинает все более серьезно обсуждаться тема доходов и финансового положения Скоблиных. 29 сентября 1937 года газета «Последние Новости» поместила рассказ Г. Г. Шульмана, бывшего директора Соединенного банка в Киеве, а сейчас директора Международного банка за рубежом. Он заявил, что знает Плевицкую 25 лет. В 1931 году Скоблин открыл счет в его банке, разместив 2 тысячи долларов. На следующий день эта же газета сообщала, что в сентябре 1930 года Скоблиным был открыт вклад на 10 тысяч долларов, но счет был ликвидирован в январе 1932 года. Скоблин и Плевицкая были постоянными клиентами Шульмана. По его словам, в последнее время они регулярно разменивали крупные суммы — 100–200 франков или даже 1–2 тысячи долларов.
Шульман утверждал, что во второй половине сентября 1937 года Скоблин и Плевицкая зашли купить у него 2 тысячи долларов, ибо Плевицкая должна была выступать в Югославии. Банкир сообщил также, что однажды жил у них целое лето, и они, по его словам, жили как зажиточная помещичья семья. У Шульмана сложилось впечатление, что Скоблины располагали довольно крупными средствами. Когда они получили, например, 55 или 60 тысяч франков за автомобильный инцидент (в 1935 году они попали в аварию, о которой автор уже рассказывал ранее), то все эти деньги были размещены в банке Шульмана на валютном счете, из чего он сделал вывод, что они не нуждаются в средствах на текущие расходы. Он утверждал, что это была на редкость счастливая супружеская пара. Шульман заявил, что не верит в их работу на ГПУ, ибо они были убежденными монархистами, испытывавшими к тому же слабость к Германии. Скоблин, по его словам, утверждал, что «Гитлер спасет Россию».
