Если же верить утверждению ряда современных исследователей, что в операции по похищению генерала Миллера принимал участие и Борис Манойлович Афанасьев (настоящая фамилия Атанасов)
(за 18 дней до этого участвовавший в убийстве Рейсса), то он был еще одним человеком, уцелевшим в эту эпоху «великого террора». Болгарин по национальности, по документам русского казака-репатрианта эмигрировавший в СССР в 1922 году (где и получил фамилию Афанасьев), он с 1932 года был сотрудником ИНО ОГПУ и секретным сотрудником Особой группы Серебрянского и умер в 1981 году.
Уцелел и В.М. Блохин, комендант Административно-хозяйственного управления (АХУ) НКВД, участвовавший в казни генерала Миллера. Он работал в дальнейшем в системе НКВД — НКГБ — МГБ и дослужился до должности заместителя начальника АХУ МГБ. В 1953 году в звании генерал-майора был уволен из органов госбезопасности по болезни. Но в ноябре 1954 года был лишен этого звания как дискредитировавший себя за время работы в органах и скончался в 1955 году.
Трагичен оказался жизненный финал руководителей НКВД и разведки госбезопасности, которые санкционировали операцию по похищению генерала Миллера, — Н.И. Ежова и А.А. Слуцкого. Первый был судим и расстрелян по приговору суда, а второй, как уже упоминалось ранее, скончался в кабинете заместителя наркома внутренних дел М.П. Фриновского 17 февраля 1938 года. Но в апреле того же года Слуцкий уже посмертно был объявлен «врагом народа».
Майор госбезопасности А.М. Орлов (Л.Л. Фельдбин, Л.Л. Никольский), о возможной причастности которого к операции по похищению генерала Миллера упоминалось выше, получив в июле 1938 года приказ о выезде в Антверпен для встречи с С.М. Шпигельглазом, заподозрил недоброе и, опасаясь ареста, вместе с женой и дочерью и захватив с собой 60 тысяч долларов, предназначенных на оперативные цели, бежал на Запад. Объясняя свои действия, он направил письмо на имя Ежова (по другой версии — письма на имя Ежова и Сталина), где, в частности, писал: «Если вы оставите меня в покое, я никогда не стану на путь, вредный партии и Советскому Союзу. Я даю торжественную клятву: до конца моих дней не проронить ни единого слова, могущего повредить партии, воспитавшей меня, и стране, взрастившей меня». Орлов просил также не трогать его 70-летнюю мать. К письму было приложено дополнение на двух страницах с описанием его работы в Испании. При этом он предупредил, что передал фотопленку письма своему адвокату, который в случае его гибели опубликует его.
Угроза, высказанная Орловым, который знал слишком много, была очень серьезной, поэтому, когда это письмо в середине августа попало в руки Ежова, он отменил все оперативные мероприятия, связанные с поимкой и ликвидацией Орлова
. Впрочем, существует и несколько иная интерпретация этого, которую давал П.А. Судоплатов. Он вспоминал, что после исчезновения Орлова подписал «ориентировку» по его розыску, которая была направлена во все резидентуры. В качестве возможных причин указывались похищение Орлова одной из западных спецслужб (британской, германской или французской) или измена. В ноябре Судоплатова вызвал к себе Берия, который распорядился прекратить розыск Орлова (который можно было возобновить лишь по его прямому указанию), что объяснялось тем, что тот «направил из Америки письмо лично Сталину и Ежову, в котором объяснял свое бегство тем, что опасался неизбежного ареста на борту советского судна»
. Там, напомним, его ждал Шпигельглаз.
Орлов переехал в США и жил там под именем И.К. Берга. В 1952 году он опубликовал в журнале «Лайф» серию статей, составивших изданную на следующий год отдельную книгу «Тайная история сталинских преступлений», переведенную в дальнейшем на многие языки. Но это раскрыло его пребывание в США и привело к допросам в ФБР. Вместе с тем считается, что Орлов не выдал основные секреты советских спецслужб и известную ему агентуру, в том числе группу К. Филби.
В 1967 году вашингтонская разведывательная резидентура КГБ установила местонахождение Орлова в США, и в 1969 году один из ее сотрудников, М.А. Феоктистов, встречался с ним, предлагая вернуться в СССР, пообещав, что репрессии к нему не будут применены, а все награды и звания вернут. Но Орлов отказался сделать это, хотя, по некоторым данным, в ходе второй встречи передал СССР данные, имевшие экономическое значение, а также список работников ФБР и ЦРУ, которые, по его наблюдениям, могли пойти на сотрудничество с советской разведкой. Решением руководства КГБ все претензии к Орлову были сняты, юридически закреплено отсутствие в его деле состава преступления, и он был оставлен в покое. Этот видный чекист, ставший невозвращенцем, умер в США 8 апреля 1973 года
.
Упоминавшийся ранее как причастный к подготовке операции по захвату генерала Миллера видный советский военный разведчик, перешедший в 30-е годы на службу в ИНО и возглавлявший ее нелегальную резидентуру в Западной Европе, капитан госбезопасности В.Г. Кривицкий (настоящая фамилия — С.Г. Гинзберг), получив осенью 1937 года приказ вернуться в СССР и опасаясь ареста, попросил политического убежища во Франции. Его решение было воспринято в Москве как измена, и во Францию для его ликвидации была направлена оперативная группа.
К этому времени в НКВД был накоплен большой опыт ликвидации невозвращенцев, и Кривицкий был обречен. Но его спасло в это время два обстоятельства. Во-первых, французское правительство предоставило ему вооруженную охрану, а во-вторых, в МИД этой страны был вызван поверенный в делах СССР Е.В. Гиршфельдт, которому было заявлено, что французская общественность возмущена похищением генерала Миллера и, если аналогичные действия (похищения или убийства) на территории Франции повторятся, то она порвет дипломатические отношения с СССР. Тем не менее, как утверждал Кривицкий, подобные попытки все-таки были предприняты во Франции, а затем в США, куда он перебрался.
За рубежом Кривицкий опубликовал ряд антисталинских статей, а затем разоблачительную книгу под названием «Я был агентом Сталина». Будучи приглашен в Великобританию в 1940 году в связи с расследованиями деятельности советских и немецких спецслужб здесь, он в ходе бесед с офицером разведки МИ–5 Дж. Арчер назвал имена большой группы работавших здесь агентов. При этом в существующей по этой теме литературе звучат разные цифры: по одним данным, около ста советских разведчиков, по другим — тридцать советских, а остальные немецкие агенты. Вместе с тем указывается на то, что он не выдал главных советских агентов, членов так называемой «кембриджской пятерки», хотя в ряде случаев и высказывается сомнение в том, знал ли он их или, по крайней мере, всех. Так или иначе, с именем Кривицкого обычно связывают крупнейший провал советской агентурно-разведывательной сети в Великобритании и один из крупнейших в Западной Европе в предвоенные годы. Жизнь Кривицкого оборвалась в Вашингтоне (США) в феврале 1941 года. По одной версии, причиной смерти стало самоубийство, по другим данным, он был убит сотрудниками советских спецслужб, и даже называют имена возможных исполнителей — голландцев Г. Брусса и М.И. Веркер
.
Жизненный финал еще одного главного героя, генерала Н.В. Скоблина вызывал в то время, продолжает вызывать и сегодня, много вопросов, и нет недостатка в версиях. В эмигрантской печати в последующие месяцы после исчезновения генерала Скоблина утверждалось, например, что он добрался до СССР, был обласкан Сталиным и служит в ГПУ то ли в Ленинграде, то ли на Дальнем Востоке. Сообщалось, что якобы в Хабаровске на него было совершено покушение группой офицеров, мстивших то ли за Тухачевского, то ли за Кутепова. Согласно другой версии утверждалось, что он, являясь секретным сотрудником заграничного ГПУ в Коминтерне, находится на Дальнем Востоке — в Китае и Монголии. Вместе с тем в эмиграции распространялись и сведения иного характера: Скоблин бежал в Испанию и находится там, либо же сообщалось, например, что в Валенсии его убили чекисты, или же он сам покончил с собой, не дожидаясь расправы
.
