Вслед за этим руководителям партийных органов была направлена шифротелеграмма Сталина о неблагополучном положении в НКВД, допущенных ошибках, невнимании к сигналам с мест о предателях, отсутствии должной реакции на это самого Ежова. Утверждалось, что в органах НКВД после разгрома «банды Ягоды» появилась «новая группа предателей». Результатом всего этого и стало удовлетворение заявления Ежова об отставке с поста руководителя НКВД как не справившегося с обязанностями
.
Для пополнения кадров сотрудников органов госбезопасности, которые пострадали от чистки и репрессий, в декабре 1938 года был проведен самый большой набор работников в ГУГБ. Партийными органами было отобрано 1500 человек среди «политически проверенных и передовых производственников» Москвы. На специальные курсы были приняты главным образом партийные и советские работники, которые в дальнейшем были направлены на руководящую работу в органы госбезопасности
. Впрочем, идейно-политическая стойкость и верность курсу партии не могли заменить специальной профессиональной подготовки и опыта, который накапливался годами. Поэтому полноценно заменить репрессированные кадры новобранцы, конечно, не могли.
Возвращаясь же к судьбе Ежова, заметим, что 9 апреля возглавляемый им наркомат водного транспорта был разделен на два, а на следующий день сам он был арестован в кабинете секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова. Ежов был заключен в Сухановскую следственную тюрьму особого режима, филиал Лефортовской тюрьмы. Оценивая свою деятельность в НКВД, он говорил: «Я почистил 14 тысяч чекистов. Но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил… Кругом меня были враги народа, мои личные враги…»
.
Бывшему наркому был предъявлен стандартный по тому времени набор обвинений: измена Родине, вредительство, шпионаж, приготовление к совершению террористических актов, организация убийств неугодных лиц. В результате Ежов был приговорен к смертной казни и расстрелян
[56]. Такая же участь постигла и его ближайших сподвижников по руководству НКВД. В 1938–1939 годах был принят ряд постановлений ЦК ВКП(б), связанных с деятельностью и структурой НКВД. Берия же приступил к реабилитации и возвращению в его аппарат части его прежних репрессированных опытных работников, но одновременно провел и новую чистку, обернувшуюся увольнением в 1939 году около 23% от общего числа оперативных сотрудников. При этом численность личного состава оперативных подразделений была увеличена почти наполовину
.
Был сменен практически весь состав руководства центрального аппарата НКВД. Главное управление государственной безопасности возглавил В.Н. Меркулов, ранее работавший с Берией в Закавказье и занимавший должность заведующего отделом ЦК КП(б) Грузии. Забегая вперед, заметим, что в феврале 1941 года после разделения НКВД на два наркомата — внутренних дел и государственной безопасности — Меркулов возглавит последний. Берия же по совместительству с руководством НКВД был назначен заместителем председателя Совета Министров СССР с поручением курировать и работу НКГБ. В составе ГУГБ под прежними порядковыми номерами — 3-й и 5-й отделы — действовали соответственно органы контрразведки (во главе с Т.Н. Корниенко) и разведки (начальник — П.М. Фитин).
В 1938 году было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об улучшении работы Иностранного отдела». Его основные положения были направлены на перестройку агентурной работы и укрепление кадрового состава разведки. Среди задач, поставленных руководством страны этому отделу, было и «выявление происков иностранных разведок и белоэмигрантских центров на территории Советского Союза». Штат 5-го отдела был утвержден в количестве 210 человек, а в его структуре было создано 12 отделений. 7 из них строились по географическому принципу, курируя группы стран и деятельность резидентур в них, а остальные выполняли различные функции, в том числе 9-е отделение занималось эмиграцией
.
В лекции заместителя начальника Особого бюро при наркоме внутренних дел СССР А.И. Коссого, адресованной слушателям Высшей школы этого ведомства в 1939 году, содержались такие пассажи: «С приходом в НКВД Л.П. Берия и под руководством партии советская разведка очистилась от банды предателей и шпионов, пролезших в ее ряды… Ряды советской разведки обновились и пополнились новыми кадрами, посланными на этот решающий участок охраны государственной безопасности страны социализма… Под руководством своего Наркома товарища Берия, верного ученика и соратника товарища Сталина, советская разведка, очистившись от врагов народа, от шпионов иностранных разведок, стоит на страже нашей социалистической родины»
.
С 1938 по 1939 год на постоянной основе или временно обязанности начальника внешней разведки исполняли 6 человек: А.А. Слуцкий, С.М. Шпигельглаз, З.И. Пассов, П.А. Судоплатов, В.Г. Деканозов и, наконец, П.М. Фитин (с мая 1939 года). Это нельзя назвать иначе как кадровой чехардой на ответственной и требовавшей большого профессионального опыта должности. Добавим, что З.И. Пассов, к моменту назначения на должность начальника 5-го отдела 1-го управления ГУГБ НКВД проработавший в органах госбезопасности 16 лет, вместе с тем почти не имел опыта работы в разведке, а В.Г. Деканозов вообще не имел такового. Тем не менее последний, переведенный ставшим наркомом Л.П. Берия из Грузии в Москву, не только возглавил в начале декабря 5-й отдел ГУГБ, но по совместительству стал и начальником 3-го отдела ГУГБ (контрразведка), и заместителем начальника ГУГБ НКВД. При этом Деканозову сразу было присвоено звание комиссара государственной безопасности 3-го ранга. Впрочем, он проработал в этом ведомстве лишь полгода и был переведен в мае 1939 года на должность заместителя наркома иностранных дел.
Заметим, что старший майор госбезопасности З.И. Пассов был арестован на основе показаний находившегося под следствием Д.М. Дмитриева. На момент ареста (26 июня 1938 года) тот был начальником управления НКВД по Свердловской области, а до этого служил в Экономическом управлении НКВД. В показаниях Дмитриева подвергалась сомнению эффективность работы разведки против белоэмиграции. «Пассов вместо живой практической работы по белым, по офицерству, по выявлению посылок РОВСом своей агентуры в СССР, намеренно занимался так называемым легендированием, которое создавало внешнюю видимость против-белой работы, чтобы скрыть подлинные базы белых на территории страны, а сигналов об этом было сверхдостаточно. Пассов вместе с Гаем (бывший начальник Особого отдела. — В.Г.) широко утверждали, что РОВС у них в кармане, так как в его составе в Париже имеется ценная агентура, обеспечивающая возможность знать все поползновения штаба белых против СССР», — указывалось Дмитриевым. «Это была намеренная ложь, имевшая своей целью обмануть личный состав аппаратов Особых отделов и парализовать его активность в работе против белых»
, — утверждалось в его показаниях.
Зная, как выбивались в этот период времени показания или работала практика оговоров, можно утверждать, что эти показания-донос намеренно инспирировались, чтобы не только доказать наличие «вражеского заговора» в НКВД, в чем указанный Дмитриев особо постарался, оговорив многих как «заговорщиков» в этом ведомстве, но и дискредитировать результаты работы разведки и контрразведки органов госбезопасности против военной эмиграции и РОВСа. Тем не менее нарком Ежов, доложив Сталину 23 октября 1938 года о показаниях Д.М. Дмитриева, поспешил отрапортовать, что З.И. Пассов вчера арестован
. Добавим, что готовность сотрудничать со следствием и показания, в которых дискредитировалась деятельность органов разведки и контрразведки против белоэмиграции, не спасли самого Дмитриева, который был расстрелян в марте 1939 года.
