Заметим, что дискуссия между И.Л. Солоневичем и РОВСом стала предметом специального издания, опубликованного в 1938 году в Таллине. В нем были сформулированы основные упреки «Голоса России» Солоневича в адрес РОВСа. Они сводились к следующим: 1) аполитичность РОВСа, основанная на приказе №82, запрещающем вхождение чинов РОВСа в политические группировки и партии; 2) растрата политического капитала, оставленного РОВСу генералом Врангелем; 3) растрата морального капитала, оставленного генералом Врангелем; 4) растрата денежного капитала, оставленного Врангелем; 5) непонимание начальством РОВСа значения политической (не военной) борьбы с большевиками и основанное на этом непонимании отмирание политической ценности и значения РОВСа как антибольшевистской национальной силы, которая могла бы стать решающим фактором по объединению и правильному использованию всех антибольшевистских элементов Русского Зарубежья; 6) нежелание стареющего начальства РОВСа уступить свое место более молодым силам. С другой стороны в названном издании подробно излагались аргументы противоположной стороны, доказывавшей правильность стратегии и тактики РОВСа, а также деятельности его начальства
.
Вернувшись же в Болгарию, заметим, что и после указанного покушения представители РОВСа в этой стране продолжали преследовать И.Л. Солоневича и требовали закрытия его газеты «Голос России», утверждая, что это «провокаторское издание, за которым стоят большевистские агенты». В конечном итоге в августе 1938 года эта газета была закрыта, а сам Солоневич переехал в Германию.
Так или иначе, скандальные расследования деятельности «Внутренней линии» завершились в конечном итоге тем, что новый начальник РОВСа генерал А.П. Архангельский, в марте 1939 года посетивший Болгарию, в том числе чтобы вынести и собственные впечатления о ее работе там, издал 12 апреля того же года приказ. Отмечая определенные заслуги ее в прошлом, начальник РОВСа приказывал ввести эту работу в нормальное русло и прекратить действия так называемой «Внутренней линии» в III отделе РОВСа и там, где она еще осталась, и уничтожить ее. Архангельский призывал покончить с рознью и тем более с враждой в Союзе
. Текст приказа публикуется в приложениях книги.
Впрочем, деятельность «Внутренней линии» и ее членов настолько переплелась с контрразведывательной и разведывательной РОВСа, что продолжалась часто теми же людьми и в дальнейшем. В Болгарии, непосредственно граничившей с СССР, она велась наиболее активно. Упомянутый капитан Яренко, тесно связанный с молодежными эмигрантскими организациями, лично отбирал кандидатов в Кутеповскую боевую организацию и тех, кому следовало пройти специальную подготовку в летних и зимних лагерях. Начальником специального лагеря был хорунжий И.И. Назаров, отличный атлет и стрелок, инструктор по джиу-джитсу и боксу.
Он дважды ходил со специальными заданиями в СССР и был там ранен. Заброска в Советский Союз велась не только непосредственно из Болгарии, но и из соседней Румынии. Резидентом на Днестре был мичман С.С. Аксаков, родственник известного писателя, который и сам не раз вместе с женой Ксенией проникал из Бессарабии в СССР для выполнения секретных заданий.
Подобная антисоветская деятельность эмигрантов на территории и из пределов Болгарии в сотрудничестве с военным министерством и политической полицией этой страны продолжалась до начала Великой Отечественной войны. Причем заброски подготовленных здесь разведчиков и боевиков в СССР осуществлялись не только с территории европейских стран. Например, по данным, приводимым Бурковым, последняя группа боевиков готовилась Яренко в 1940–1941 годах для заброски в Советский Союз через Персию, но этому помешала война
.
Так или иначе, деятельность «Внутренней линии», а после ее официальной ликвидации отдельных ее сотрудников на поприще активной антисоветской деятельности, вызывала обостренный интерес и реагирование советских спецслужб. Полученная ими ранее от Скоблина информация о персональном составе «Внутренней линии» давала возможность отслеживать их поведение и деятельность. Но кадровая чистка, массовая смена кадров и фактический разгром собственных структур, в том числе зарубежных разведывательных резидентур, не позволяли чекистам достаточно эффективно заниматься этой работой. К тому же перед войной перед советскими секретными службами ставились уже во многом иные задачи. Эмиграция и эмигранты, в том числе бывшие военнослужащие и их организации, не казались уже такими опасными, как ранее.
Поэтому полученные ранее материалы, в том числе по «Внутренней линии» и ее сотрудникам, использовались уже главным образом на заключительном этапе Великой Отечественной войны и сразу после ее окончания, в условиях развернувшейся чистки территорий, в том числе зарубежных, которые оказались под советским контролем. Послереволюционной эмиграции и эмигрантам в это время вновь уделялось особое внимание, в первую очередь тем из них, кто ранее принимал участие в так называемой «активной работе», деятельности по «внешней» и «внутренней» линии. При проведении арестов эмигрантов и предъявлении им обвинений полученные ранее материалы, в том числе по «Внутренней линии», особенно пригодились.
Деятельность «Внутренней линии» продолжала волновать и интересовать некоторых эмигрантских деятелей спустя годы и десятилетия после официального прекращения ее работы. К их числу относились, например, уже упоминавшиеся Б.В. Прянишников, фактически посвятивший исследованию этой темы свою жизнь, а также бывший полковник Н.Ф. Степанов, издавший в 1964 году в Сан-Пауло под псевдонимом Н. Свитков книгу «Внутренняя линия (язва на теле эмиграции)».
По данным, приводимым Б.В. Прянишниковым, «Внутренней линии» планировал посвятить специальную работу генерал А.И. Деникин. Тем более что, по его утверждению, после процесса над Плевицкой этот генерал получил от префекта парижской полиции Кьяппе, сын которого был женат на его дочери Марине, отпечатанную копию следствия французских властей по делу о похищении Миллера. Но начавшаяся Вторая мировая война прервала работу Деникина. После ее окончания и переезда в США он приступил было к выполнению этого своего творческого замысла, но в августе 1947 года умер. Его вдова, Ксения Васильевна, по утверждению Прянишникова, намеревалась продолжить работу мужа, но однажды, вернувшись после работы в Бахметевском архиве Колумбийского университета, обнаружила пропажу чемодана с документами о «Внутренней линии». У нее остались лишь некоторые документы об этой организации
.
Тем не менее К.В. Деникина вынесла свое мнение о «Внутренней линии» и изложила его в эмигрантской газете «Наша Страна». «Понемногу организация эта, основанная генералом Кутеповым, с годами попала в руки трех лиц — капитана К. А. Фосса, генерала П.Н. Шатилова и шт.-кап. (штабс-капитана. — В.Г.) Закржевского, — утверждала, в частности, она, — и выродилась в подпольный и очень страшный организм, со множеством щупальцев в разных странах и обществах российского рассеяния»
.
В дальнейшем тема «Внутренней линии» и похищений генералов Кутепова и Миллера стала темой изысканий и публикаций уже дочери Деникиных Марины. Указанный же выше Н.Ф. СтепановСвитков, именовавший «Внутреннюю линию» «язвой на теле русской эмиграции», утверждал, что она существовала еще и в 60-е годы и в ее руках находилась якобы «вся эмигрантская печать», что грозило «эмиграции и России катастрофой»
.
