Начальник РОВСа в ту пору генерал А.А. фон Лампе откликнулся на новые разоблачения «Внутренней линии» со стороны Степанова-Свиткова заявлением, опубликованным в парижской газете «Русская Мысль» 22 декабря 1964 год. В нем указывалось: «Настоящим я утверждаю, что так называемая “Внутренняя линия”, упраздненная за несколько лет до моего вступления в должность Начальника РОВСа, ликвидирована была окончательно и никаких ее следов в Союзе нет». Но если иметь в виду, что генерал Лампе официально вступил в указанную должность в 1957 году, то это может означать, что еще в начале 50-х годов эта организация действовала.
Так или иначе, но заявление фон Лампе не удовлетворило разоблачителей «Внутренней линии», которые продолжали искать ее следы и разгадывать тайны. В письме в редакцию «Нового Русского Слова», опубликованном 7 февраля 1965 года, Б.В. Прянишников задавал Лампе три вопроса: когда, кем и при каких обстоятельствах была основана «Внутренняя линия»; кем и когда было принято решение о ее упразднении; как проводилось упразднение тайной организации
. Но вместо ответа последовало молчание, а в 1967 году генерал Лампе скончался, унеся с собой и известные ему тайны названной организации.
Сквозной темой, которая проходит через всю историю РОВСа в межвоенный период, являются его взаимоотношения с легитимистами и «Корпусом Императорских Армии и Флота», что имело большое значение для укрепления единства военной эмиграции и Русского Зарубежья в целом. После смерти в октябре 1938 года в Париже великого князя Кирилла Владимировича преемником звания главы Российского Императорского Дома был провозглашен 31 октября 1938 года его сын Владимир Кириллович.
Но при этом он не принял на себя официально титул императора всероссийского, который носил его отец, ибо это стало предметом дискуссии и высказывания разных суждений в его окружении. Из трех проектов текста манифеста Владимира Кирилловича был избран подготовленный начальником его канцелярии Г.К. Графом, в котором указывалось, что он будет следовать пути, указанному отцом. И хотя со стороны некоторых оппонентов (главным из которых был великий князь Андрей Владимирович) звучала мысль, что это может послужить препятствием к сближению с такими большими объединениями, как Русский Обще-Воинский Союз и Гвардейское объединение, но на самом деле эта угроза, по мнению упомянутого Графа, была все-таки преувеличенной
.
После вступления Владимира Кирилловича в свои обязанности развернулся зондаж позиции других организаций, и прежде всего Русского Обще-Воинского Союза и его начальника генерала Архангельского, в отношении признания и подчинения великому князю. Не входя в рассмотрение всех перипетий этого вопроса, о котором автору уже приходилось ранее подробно писать
, заметим лишь, что в последующий период происходило определенное сближение их позиций. В результате в марте 1939 года начальник РОВСа заявил, что откликнулся на призыв великого князя об объединении эмиграции, и Союз вошел в такое объединение, но при полной самостоятельности своих основных положений и своей идеологии
. Добавим, что диалог между руководством РОВСа и великим князем Владимиром Кирилловичем продолжался и в дальнейшем.
В связи со смертью великого князя Кирилла Владимировича и принятием его обязанностей сыном коснемся и еще одной принципиально важной темы: взаимоотношений Германии, России/СССР и русской эмиграции. Дело в том, что в день похорон состоялся важный и интересный разговор начальника его канцелярии Г.К. Графа и генерала-легитимиста В.В. Бискупского, возглавлявшего Управление по делам русских эмигрантов в Германии. Как вспоминал Граф, описывая эту беседу, ему было «важно выяснить мнение Бискупского на то, насколько можно надеяться, что национал-социалистическая Германия действительно явится противником коммунизма как такового, то есть будет стремиться к его ликвидации и восстановлению в России национального строя, а не преследовать узконемецкие захватнические интересы».
Размышляя о взаимоотношениях с Германией, сам Граф отмечал, что «мы когда-то верили в национал-социализм как в идейного врага коммунизма и оттого приветствовали его приход к власти». Но с годами, продолжал он, «стали все больше проявляться немецкие вожделения о своей стране, ее усилении и даже господстве в Европе». Поэтому, указывал Граф, появлялись опасения, что «победоносная Германия, если и приведет к падению коммунизма, то одновременно наложит свою руку на национальные интересы России и, очевидно, будет стараться ее расчленить».
Бискупский разделял опасения Графа и в беседе с ним откровенно указал, что если прежде он был глубоко убежден, что национал-социалистическая Германия явится идейным врагом коммунизма, то теперь в ней наблюдается рост шовинизма. Он добавил, что, если Германия вступит в борьбу с Советской Россией, что очень вероятно, и окажется победительницей, то она прежде всего использует свою победу в немецких национальных интересах. Вместе с тем Бискупский отметил, что «так или иначе современная Германия будет стремиться свергнуть советское правительство, а никакая другая страна во всем мире в это не захочет впутываться и по своему военному положению не в состоянии сделать». «Поэтому нам все же выгодно иметь поддержку Германии, но мы не можем изменить ее замыслов», — резюмировал он.
Бискупский указал и на еще один принципиально важный момент, заметив, что еще год назад докладывал об этом великому князю Кириллу Владимировичу: «Немецкое правительство ищет сближения с Советами для осуществления своих ближайших задач на западе и обеспечения своих восточных границ». Поэтому, по его мнению, следовало ждать, как сложатся обстоятельства, когда Германия осуществит свою первую задачу — вернуть все отторгнутые от нее территории. Но удастся ли ей осуществить это без войны, заметил, размышляя, этот генерал, — большой вопрос, а война может перемешать все карты. В заключение беседы Бискупский указал, что среди главных руководителей НДСНП есть люди, которые интересуются тем, как разрешить в будущем русский вопрос, и у них имеются свои планы
.
Так или иначе, проблема поведения и политики возрождающейся сильной Германии в Европе и ее взаимоотношений с Россией волновала не только видных деятелей эмиграции, значительная часть которых именно с ней связывала свои надежды на реванш и возвращение на родину, но и советских политиков, дипломатов и руководителей спецслужб, которые были заинтересованы в том, чтобы не допустить или, по крайней мере, отсрочить военное столкновение Германии с СССР. И именно эта тема станет одной из ключевых в дальнейшем в европейской и мировой политике.
Заметим, что отношения с Германией рассматривались и как исключительно важные руководством Русского Обще-Воинского Союза. В августе 1938 года по настоянию немецких властей II отдел РОВСа с центром в Берлине был преобразован в «Объединение Русских Воинских Союзов» (ОРВС) во главе с прежним начальником указанного отдела генерал-майором А. А. Лампе. Начальник РОВСа генерал Архангельский в специальном приказе от 22 октября 1938 года объяснял это преобразование современным политическим положением в Европе и нежелательностью для германских властей, чтобы русские военнослужащие, проживающие здесь, подчинялись эмигрантскому военному центру, находящемуся вне пределов страны, и, добавим, в фактически уже враждебной Германии Франции. Вместе с тем в приказе выражалась убежденность в том, что ОРВС в своей самостоятельной деятельности будет единодушным с РОВСом и образует тесный общий фронт в борьбе против коммунизма и что в недалеком будущем произойдет их воссоединение в единой Национальной Российской Армии. Начальник РОВСа разрешал военнослужащим состоять одновременно в РОВСе и ОРВС
.
