Добавим, что после германской оккупации Чехословакии из РОВСа в состав ОРВС был передан его VI отдел. Таким образом, по мере расширения германской военно-политической экспансии и включения в состав Третьего рейха новых стран позиции ОРВС могли укрепляться, включая в свой состав эмигрантские военные организации там, что вело бы объективно к известному ослаблению РОВСа. Но на практике в дальнейшем все оказалось значительно сложнее.
Тем временем в Испании победой франкистов завершилась Гражданская война, важное военное и политическое противоборство, разделившее и российскую эмиграцию и ставшее своеобразным прологом Второй мировой войны. По одним данным, из 72 русских добровольцев, избравших сторону франкистов, 34 человека были убиты и целый ряд ранен. По другим оценкам, в армии Франко воевали 150–170 русских эмигрантов, из которых около 50 были убиты и многие ранены.
Русские, воевавшие у Франко, участвовали в параде победы в Валенсии 3 мая 1939 года. В знак благодарности они получили испанское гражданство, а часть из них продолжала служить в Иностранном легионе. Некоторые участвовали в дальнейшем в боевых действиях на советско-германском фронте в годы Великой Отечественной войны, в том числе в составе испанской «голубой дивизии». Так или иначе, испанское противоборство углубило раскол в российской эмиграции, ибо, по различным данным, от нескольких сот до тысячи русских эмигрантов участвовали в Гражданской войне в Испании на стороне республиканцев, в том числе более ста из них погибли
.
Чрезвычайно сложной и взрывоопасной была в рассматриваемый период ситуация на Дальнем Востоке. В 1937 году японцы развернули войну с Китаем и вместе с тем рассматривали территорию ранее оккупированной ими Маньчжурии и созданного там марионеточного государства Маньжоу-Ди-Го, как базу для возможного вторжения в пределы СССР. В 1937 году японцы вовлекают местное население на оккупированной ими территории в систему самоохраны. В нее зачислялось все мужское население от 18 до 40 лет. При вовлечении в эту систему русских беженцев японцы опирались на созданное ими в 1934 году Бюро по Делам Русских Эмигрантов в Маньчжурской империи. В 1938 году исполняющим обязанности начальника БРЭМ вместо генерала Л.П. Бакшеева, оставившего этот пост в связи с болезнью, был назначен руководитель Российского фашистского союза К.В. Родзаевский, а через месяц с лишним эту должность занял генерал В.А. Кислицин.
Не исключено, что эта смена руководства БРЭМ была связана и с растущей оппозицией его прояпонской деятельности (как и правлению Союза казаков на Дальнем Востоке и атаману Семёнову, претендовавшему на статус вождя Дальневосточного Зарубежья) со стороны значительной части эмигрантов, и в том числе ряда видных ее деятелей. Это воплотилось в создание осенью 1937 года так называемого «Нового блока», потребовавшего реформирования БРЭМ и освобождения его из-под японского влияния и контроля. Оппозиционеры требовали полностью реорганизовать Бюро, сменить его руководящий состав и отменить льготы, которыми пользовались фашисты (члены Русской фашистской партии Родзаевского), семёновская организация «Союз казаков на Дальнем Востоке» и члены Дальневосточного союза военных. В заявлении «Нового блока» подчеркивалось, что только при этих условиях рядовая эмиграция будет работать совместно с японцами. В числе наиболее активных деятелей «Нового блока» был казачий генерал Е.Г. Сычев, избранный председателем Восточного казачьего союза. Он, как и один из руководителей РОВСа на Дальнем Востоке генерал Г.А. Вержбицкий, а также генералы Н.Л. Гондатти и Ф.Л. Глебов, выступал против подчинения БРЭМ японским интересам и его деятельности по указке японских спецслужб.
В записке английскому консулу в Харбине Сычев подчеркивал, что «российская эмиграция не должна быть болванкой в руках любого японского майора и русский народ не отдаст свою землю кому угодно, чтобы избавиться от большевиков». От атамана Семёнова он требовал «отбросить тон главкома и наследственные права Колчака» и сесть за круглый стол с казаками как атаману Забайкальского казачьего войска. Сычев выступал также за «здоровую организацию эмиграции на национальных началах» вокруг Дальневосточного отдела РОВСа, Монархического объединения и Союза легитимистов
. Но идея реформирования БРЭМ и освобождения его из-под японского влияния столкнулась с решительными возражениями со стороны русских фашистов и монархических кругов дальневосточной эмиграции. Их поддержали японцы, которые полностью контролировали ситуацию в Маньчжурии. Поэтому до каких-либо серьезных перемен в работе указанного Бюро дело не дошло.
БРЭМ и далее по-прежнему действовал под полным контролем и по заданиям японской военной миссии, а его начальник и заместители должны были ежедневно являться туда с докладами. Эти материалы использовались для формирования разведывательных сводок по Маньчжурии и советскому Дальнему Востоку, которые направлялись в военное министерство в Токио. Через 3-й (регистрационный) отдел БРЭМ, возглавляемый М.А. Матковским, где сосредоточивалась вся информация об эмигрантах, осуществлялся набор русских эмигрантов в различные воинские формирования. С1939 года этот отдел стал отбирать и направлять эмигрантов для службы в Маньчжурскую телеграфно-телефонную компанию, где действовал специальный разведывательный отдел японской военной миссии. Он занимался радиоперехватом передач из СССР и перехватом радиодепеш и переговоров между отдельными пунктами Советского Союза, вел прослушивание телефонных разговоров по Харбину и др. 7-й отдел БРЭМ руководил белоэмигрантскими воинскими формированиями
. Таким образом, деятельность БРЭМ по-прежнему имела большое значение для командования Квантунской армии и японских разведывательных служб.
Первый отряд из русских белогвардейцев был сформирован 15 апреля 1938 года на станции Сунгари–2, недалеко от Харбина. Эта воинская часть получила наименование «Русский отряд Асано», «Русская бригада Асано» или «Асано-Бутай». Она была названа так по имени полковника японской армии Макото Асано, в честь ее «творца» и командира, хотя он официально числился лишь советником. В этом воинском формировании воплотилась новая политика японцев, стремившихся собрать под своим руководством и контролем все русские силы. До ноября 1943 года в командном составе этого соединения преобладали японские офицеры, и возглавлял ее Асано. Он же разработал и принятый затем закон о всеобщей воинской повинности для русских эмигрантов. Помощником командира отряда был майор Наголин (Наголян).
Мобилизацию русских в это соединение проводила японская военная миссия.
Численность этого формирования составляла сначала 200 человек, а затем была доведена до 700 человек. В его составе находились пехотные и кавалерийские подразделения, велась подготовка диверсантов. Каждый призыв в отряд состоял из 450–500 новобранцев, которые здесь готовились к войне против СССР. В 1938 году военнослужащие из этого отряда были привлечены к борьбе с корейскими партизанами, а затем участвовали в боях с советскими войсками у озера Хасан.
В боях у реки Халхин-Гол с советско-монгольскими войсками в 1939 году была использована часть «Отряда Асано» численностью примерно в 250 человек главным образом из казаков Трехречья под командованием забайкальского казака капитана В.В. Тырсина. Они использовались в основном в разведке, но однажды в боевом столкновении уничтожили равный по численности отряд красных монголов. Погибший в этом бою подпоручик Нагаров был объявлен японцами героем, и ему был воздвигнут памятник, уничтоженный в 1945 году при вступлении советских войск в Харбин
.
