Французская полиция упорно расследовала, что это был за корабль. В конце концов она пришла, по утверждению М. Грей (Деникиной), работавшей спустя годы с полицейскими архивными материалами расследования, что это был пароход «Спартак». Он вышел из Гавра 25 января (а не 26-го, как утверждала газета «Возрождение»), а в Анвер (Антверпен) прибыл только 27 января, и у него было достаточно времени, чтобы забрать предназначенный для него груз в море у Кабура. Но когда эти сведения дошли до французской полиции, «Спартак» уже давным-давно причалил в порту Ленинграда
. Впрочем, в другом источнике указывалось, что «как позже стало известно полиции, “Спартак” плыл не через Средиземное море и не через Балтийское, а направлялся к Архангельску, где никакой контроль не был возможен»
. Вероятность северного маршрута доставки Кутепова в СССР обосновывал и автор заметки под названием «В какой русский порт его доставили?», опубликованной газетой «Возрождение» 21 февраля 1930 года. Автор размышлял о том, что северная часть Балтийского моря покрыта льдом, везти же пленника через Черное море, проходя через проливы Босфор и Дарданеллы, сложно и рискованно. В таком случае, когда Балтика или Черное море исключаются, остается, может быть, незамерзающий Мурманск, размышлял автор. К тому же на этом пути не надо было заходить ни в какие порты.
К версии, связанной со «Спартаком» и маршрутом его следования, автор еще вернется в дальнейшем. Здесь же заметим лишь, что единодушия в суждениях полиции и следственных органов не было, и руководивший следствием комиссар Фо-Па-Биде утверждал, что характеристики «Спартака» не совпадают с описанием таинственного судна, которое многие моряки видели в море у Кабура. Помимо «Спартака» следствие вело изучение и других советских пароходов водоизмещением около тысячи тонн, находившихся во время похищения во французских территориальных водах или рядом с ними («Днестр», «Днепр» и др.). Но все они не подходили под описание свидетелей, не сходились их внешний вид и даты выхода из французских и английских портов. В связи с этим высказывалось предположение, что чекистами мог быть использован и несоветский пароход, судно, следовавшее под другим флагом
. В рукописной записке, представлявшей собой краткое изложение предположений (стр. 474 досье из префектуры полиции), комиссар Фо-Па-Биде отметил, например: «Корабль: Судно снабжения из эскадры “Герцен”»
.
По сведениям берлинской эмигрантской газеты «Руль», ссылавшейся на осведомленный источник, в марте 1930 года Кутепов был жив и находился в Суздале. Изложенная этим органом печати версия состояла в том, что генерал был подобран около нормандского берега в бесчувственном состоянии вышедшим из Гавра пароходом «Спартак». Это судно пришло в Антверпен с десятичасовым опозданием, и его капитан ничем не объяснил это портовым властям, не входил в сношения с ними, и вскоре пароход ушел из Антверпена в Ленинград. Оттуда Кутепов, по утверждению газеты, был доставлен в Москву и помещен в тюрьму. Затем на носилках и под охраной отряда чекистов его поместили для перевозки в Суздаль в герметически закрытый вагон, подцепленный к пассажирскому поезду. Там генерал был размещен в одном из монастырей, возможно в Спасо-Ефимьевском, где до революции содержались административные заключенные, совершившие преступления против веры
. Но сотрудник газеты «Возрождение», опытный юрист и политик Н.Н. Чебышев, с осторожностью отнесся к этой высказанной версии
.
Парижская газета «Последние Новости» информировала своих читателей 10 марта, что немецкий журналист Дюсберг, корреспондент «Эвр», приступил к розыску берлинского представителя ГПУ, чтобы разобраться с историей похищения генерала Кутепова. Но все было тщетно, ему сообщили, что в Берлине нет такового. Тогда он отправил телеграмму с запросом председателю ОГПУ Менжинскому. Но ответа из Москвы, судя по всему, не последовало.
10 марта 1930 года начальник III отдела РОВСа и первый заместитель председателя этого Союза генерал Ф.Ф. Абрамов направил циркуляр начальникам подведомственных отделов и воинских частей. В нем указывалось на следующие цели похищения генерала Кутепова: стремление устранить наиболее опасного врага советской власти; внести раскол в ряды РОВСа по вопросу последующего руководства; демобилизовать организацию распространением тяжелых слухов об измене генерала, его бегстве к большевикам, и в том числе с общественными деньгами, или о его похищении одной из эмигрантских организаций и т.п.; спровоцировать эмигрантов на незаконные действия против представителей и агентов СССР за границей, с тем, чтобы подобные действия привели к возмущению западного общественного мнения против эмигрантов
.
15 марта газета «Возрождение» ознакомила читателей с информацией своего корреспондента с польской границы. Тот ссылался на сведения, полученные от инженеров-иностранцев, работавших в Москве и Харькове, о том, что после похищения Кутепова из СССР в Европу было командировано более двухсот агентов ГПУ с целью замести следы и препятствовать его розыску в разных европейских странах.
Во время визита председателя Русского Обще-Воинского Союза генерала Е.К. Миллера в апреле 1930 года в Белград ему неоднократно задавали вопросы о похищении и судьбе генерала Кутепова. Миллер убежденно отвечал: «Генерала Кутепова отвезли большевики в Советскую Россию… Я думаю, что генерал Кутепов еще не убит». Объясняя свое мнение, он говорил, что если бы советская власть просто хотела его убить, ей ничего не стоило бы сделать это из-за угла, без лишних затрат. Здесь же подготовка, утверждал Миллер, шла все лето. На нормандском берегу, где его погрузили на пароход, советские агенты заранее взяли в аренду дачу и держали здесь своих людей, а один из них, представившись бароном, чтобы отвлечь подозрения, даже просил руки дочери владельца соседней дачи. Генерал Кутепов был нужен им живым, поэтому они и рисковали. Объясняя цели похищения Кутепова, генерал Миллер отмечал следующее: 1) «снести голову главе организации»; 2) вызвать эмиграцию на выступления, покушения и другие беспорядки за границей и тем самым поколебать кредит доверия к ней; 3) «испортить работу всей эмиграции». На вопросы, где находится Кутепов и что с ним, генерал Миллер отвечал, что его, вероятно, держат в тюрьме, и продолжал: «Я не имею сведений о том, перемещен ли он из Москвы в Суздаль, во всяком случае, это не имеет значения. Большевики будут добиваться от него сведений об антибольшевистской работе и связях с Советской Россией».
Ссылаясь на данные расследования, проводимого французской полицией
[12], генерал Миллер указывал, что она проследила путь, которым двигались автомобили с плененным Кутеповым до побережья Нормандии, где он был погружен на пароход, и сейчас вдет проверка всех судов, уходивших и приходивших во Францию в то время. По сведениям из авторитетного французского источника, которые не опровергнуты, продолжал Миллер, генерал Кутепов находится в тюрьме. Миллер отметил существование версии, что генерала взяли живым, но убили в пути. Но он полагал, что это нелогично, ибо у него не могли вырвать признание даже пытками. Если при нем даже и нашли какие-то заметки, блокнот, то все это требовало проверки, а для этого Кутепов нужен чекистам живым долгое время. Говоря о способах воздействия на Кутепова, генерал Миллер заметил, что чекисты будут действовать не только пыткой, тем более, что он — сильный человек. Есть другой способ — путь гипноза
. Вольно или невольно, размышляя о судьбе Кутепова, оказавшегося в руках врага, генерал Миллер как бы предугадывал то, что ему самому придется пережить, будучи захваченным сотрудниками советских спецслужб, семь с лишним лет спустя.
