В начале мая начальник I отдела РОВСа генерал Шатилов дал интервью, касающееся русской помощи в деле розыска генерала Кутепова. Он указал, что с первых дней после его похищения был организован сбор средств, а также оказывалось содействие посредством предоставления следственных показаний и других данных.
Шел месяц за месяцем, и надеяться на благоприятный исход расследования было все труднее. В июне 1930-года газета «Либертэ» опубликовала сообщение, что следствие по делу генерала Кутепова прекращено. В связи с этим 19 июня редактор журнала «Часовой» В.В. Орехов вместе с сотрудником этого издания С.К. Терещенко посетили комиссара Фо-Па-Биде, который заверил их, что следствие по делу Кутепова не прекращено, а ведется с прежней неослабной энергией, ибо это в интересах правосудия и французского правительства. Он попросил передать это русским офицерам-эмигрантам, прося, в свою очередь, предостеречь их от необдуманных действий, ибо нарушение порядка и законности приведет к соответствующим санкциям. Фо-Па-Биде потребовал также прекращения публикации «вызывающих по отношению к Франции статей», заверив, что русская эмиграция может быть спокойна. Французское правительство доведет дело до конца
.
24 июня газета «Возрождение» опубликовала беседу с председателем РОВСа генералом Миллером. В связи с призывом французского журналиста из «Либертэ», что русские офицеры должны сами постоять за себя, он заявил, что верит во французское правосудие и верит правительству Франции. На вопрос, жив ли Кутепов, Миллер ответил уклончиво, что опубликованные во французской печати в марте материалы говорили о том, что он жив и находится в Лубянской тюрьме. Он добавил, что есть основания полагать, что и сегодня Кутепов жив.
В июльском информационном бюллетене РОВСа за 1930 год с пометкой «Не для печати» содержалась информация о текущей работе по выяснению виновников похищения генерала Кутепова. При этом были поставлены три главных вопросы и давались краткие ответы на них. Первый из них звучал так: «Кто привел генерала Кутепова к засаде на улице Удино?» Ответ на этот вопрос был весьма пессимистичным: «Нет новых сведений». В отношении двух других поставленных вопросов («Кто именно участвовал в приготовлении и выполнении похищения?» и «На каком пароходе увезли Кутепова?») сообщалось, что появилось много новых фактов
.
Собственное расследование похищения генерала Кутепова вел, начиная с первых месяцев 1930 года и до второй половины 30-х годов, известный разоблачитель провокаторов журналист В.Л. Бурцев. Его разоблачения, и в том числе сделанные летом 1930 года, носили сенсационный характер и вызывали активную дискуссию. К материалам этого расследования автор специально обратится в этой главе в дальнейшем.
Французские органы розыска и следствия тем временем внимательнейшим образом изучали людей из окружения генерала Кутепова, а также тех, кто поддерживал с ним деловые связи. Они, не без серьезных на то оснований, полагали, что именно среди этих людей могли быть предатели, связанные с советскими спецслужбами, которые и содействовали похищению председателя РОВСа. Добавим в связи с этим, что в попадавших в руки следствия и органов сыска материалах высказывалось немало подозрений и предположений о таких людях. Среди них были даже генералы: Б.А. Штейфон, П.П. Дьяконов и др. Но если последний действительно был давним агентом советских спецслужб, то в отношении первого это было весьма сомнительно. О Дьяконове более обстоятельно пойдет речь в следующей главе. Здесь же заметим лишь, что в его адрес первоначально выдвигалось даже обвинение, что он был тем лицом, которое привело Кутепова на встречу с чекистами. Но вскоре это обвинение отпало, так как выяснилось, что Дьяконов в это время находился в Берлине.
Что касается Штейфона, то в документах досье Кутепова, собранных полицией, указывалось, например, что уже в 1918 году его официально обвиняли в связях с большевиками. Затем в 1922–1923 годах он обвинялся в том же в Сербии и Болгарии. Отмечалось также, что впоследствии он был уволен из РОВСа. В 1929 году, обеспеченный поддержкой со стороны Румынии, он нелегально побывал в России для того, чтобы проверить деятельность антибольшевистских организаций. Но условия его поездки породили явные подозрения. Штейфон неоднократно встречался с генералом Кутеповым, в том числе незадолго до похищения, а также в день исчезновения последнего
.
Заметим, что сам Штейфон писал 27 января в Бухарест генералу А.В. Геруа: «Вчера неожиданно при невыясненных обстоятельствах исчез А.П. Кутепов. Он пошел утром в церковь, никуда не предполагал заходить, никому не назначал свидания и условился с женой, что после обеда в час дня он со всей семьей отправится за город»
.
В полицейском досье по делу Кутепова присутствует письмо из Берлина от 21 июня 1931 года, написанное на французском языке и адресованное директору газеты «Матен». Автор письма был убежденным германофобом и высказывал резкие и, казалось бы, невероятные обвинения в адрес русских эмигрантов с немецкими фамилиями. В частности, в письме говорилось: «Генерал Штейфон, по происхождению немец, который всегда находился рядом с генералом Кутеповым в Париже, был ранее обвинен в 1917 году русским депутатом Пуришкевичем в связи с немецким командованием и как предатель российской армии. Проведите обыск у генерала Штейфона, и вы найдете убийц генерала Кутепова. Генерал Кутепов был убит агентами генерала фон Штейфона, который связан с большевиками и немецкими националистами»
.
Вместе с тем, несмотря на высказывавшиеся подозрения и обвинения в адрес этого генерала, ни французское, ни русское следствие не произвело тщательных допросов Штейфона и не доказало его вину. К личности этого генерала автор еще неоднократно будет возвращаться в дальнейшем в этой книге.
Под подозрение в ходе расследования попал даже ближайший помощник Кутепова полковник А. А. Зайцов. В связи с их деятельностью «по связи с Россией» самое пристальное внимание следственных органов привлекали и их партнеры из антибольшевистских организаций, действовавших в СССР. О бывших полковниках Попове и де Роберти и их берлинской встрече с председателем РОВСа специально и подробно пойдет речь в следующей главе. Здесь же упомянем лишь о том, что под подозрение следствия попал бывший сослуживец Кутепова по Преображенскому полку и участник операций «Трест» и «Д–7», проводимых КРО ОГПУ, Д.Д. Зуев. Указывалось, что последний в 1929 году приезжал в Париж для личной встречи с Кутеповым как один из руководителей легендированной чекистами «Военной организации» бывших офицеров-монархистов в Ленинграде. В одном из документов французского следствия указывалось, что люди из близкого окружения Кутепова настаивают на том, что главную роль в похищении председателя РОВСа сыграл именно полковник Зуев. Отмечалось также, что в январе 1930 года некая дама должна была передать генералу от того же полковника Зуева некоторые важные документы, и, по некоторым свидетельствам, передача их должна была состояться именно 26 января. Но кто эта дама и что ее объединяло с Кутеповым и Зуевым — оставалось вопросом
.
Предметом интереса французской полиции становится и фигура Н. Крошко, эмигранта и агента ОГПУ, который активно работал в 20-е годы, в частности, против БРП и видного антибольшевика и сотрудника генерала Кутепова В.Г. Орлова. О нем и его деятельности подробно шла речь в первой книге этого издания, посвященной 20-м годам. Один из документов, попавший в досье по делу Кутепова и датированный 20 ноября 1930 года, называется «Николай Крошко. Он же Андрей Чеперехин». «Крошко Николай, работающий на ГПУ под псевдонимом Чеперехин Андрей, будучи в Берлине получал по почте секретные документы, принадлежащие организации Кутепова и выкраденные у генерала кем-то из его окружения», — указывалось в частности в этом документе. Отмечалось, что Крошко часто приезжал навестить Кутепова в Париж, «доставляя ему ложные рапорты, полученные в результате так называемых поездок в СССР». «Можно предположить, — указывалось далее в этом документе, — что Крошко мог воспользоваться доверием, полученным у генерала, чтобы заманить его на встречу, послужившую причиной похищения». Перечислялись приметы Крошко: «очень высокого роста, волосы светлые, очень крепкого телосложения, лицо вытянутое, тщательно выбритое»
. Но попытки напасть на след Н.Н. Крошко, агента А/103, не имели успеха. Он еще осенью 1928 года покинул Германию и отбыт в СССР.
