И хотя советская периодическая печать действительно хранила молчание по поводу развернувшейся за рубежом дискуссии вокруг судеб Попова и де Роберти, но ОГПУ в это время вело следствие по делу последнего. И, вероятно, чекисты в связи с этим внимательно отслеживали и читали всю появлявшуюся за рубежом информацию о Попове и де Роберти.
6 марта оппонирующие друг другу парижские эмигрантские издания — газеты «Последние Новости» и «Возрождение» — продолжили публикацию материалов, посвященных берлинской встрече генерала Кутепова. «Возрождение», опубликовавшее в этом номере, как уже указывалось выше, письмо генерала Дьяконова, поместило и комментарии, указывающие, в частности, на то, что он выступает против РОВСа. Генерал Миллер заявил на страницах этого издания, что газеты, опубликовавшие беседы с генералом Дьяконовым, введены в заблуждение его категорическими утверждениями типа «те сведения, которыми я располагаю». Но эти утверждения, по мнению председателя РОВСа, не соответствовали истине. Вместе с тем Миллер указал, что он не видит непосредственной связи похищения Кутепова с его встречей в Берлине.
В этом же номере «Возрождение» в разделе под названием «Дьяконов и Корганов с провокаторами» сообщало, что Корганов заявил французским журналистам, что именно он был посредником между генералом Кутеповым, с одной стороны, и Поповым и де Роберти — с другой. Он утверждал, что Берлин был избран для встречи лично Кутеповым, который указал дату и гостиницу, в которой московские гости и остановились. В комментарии газеты в связи с этим отмечалось, что Корганов якобы говорил другим лицам, что Кутепов предлагал Копенгаген, но согласился на Берлин, так как те не могли получить визу в Данию.
Корганов сообщил журналистам, что не подозревал Попова и де Роберти в измене Белому делу. Он добавил также, что они никоим образом не способствовали похищению Кутепова. По утверждению Корганова, они передали председателю РОВСа список агентов контрреволюционных организаций, проживающих в России, и очень беспокоились, не был ли этот список при нем во время его парижского похищения. Корганов навел справки и сообщил им, что список цел, и тогда они 8 февраля выехали в СССР.
6 марта начальник I отдела РОВСа генерал Шатилов высказал обвинение в адрес Дьяконова, что Кутепов поехал в Берлин для встречи с Поповым и де Роберти по настоянию его и Корганова. Это вызвало протест Дьяконова, и 26 марта Шатилов опроверг свое обвинение, ссылаясь на то, что на несостоятельность его ему указал и генерал Миллер
.
На страницах «Последних Новостей» 6 марта было опубликовано и заявление Фо-Па-Биде в связи с расследованием берлинской встречи Кутепова. Он указывал, что его внимание было обращено на Попова и де Роберти, как на агентов ГПУ. Но на следующий же день после похищения Кутепова он навел справки и выяснил, что оба указанных фигуранта находились в Берлине в день похищения. «Я не видел никакой связи между ними и похищением Кутепова, — продолжал комиссар. — Если бы о поездке моих инспекторов туда стало известно, оба были бы провалены». Лишь в результате полного отсутствия сведений о лицах, участвовавших в похищении Кутепова, он решил послать инспекторов в Берлин. Они выехали туда 6 февраля, а на следующий день Зайцов сообщил ему о предполагаемом отъезде Попова и де Роберти в Россию 7 февраля. Фо-Па-Биде связался с германской полицией, но было уже поздно. Встреча французских инспекторов с Поповым и де Роберти не состоялась.
В это время генерал Дьяконов обращается к председателю РОВСа генералу Миллеру с предложением об организации третейского суда для выяснения обстоятельств берлинской встречи генерала Кутепова. Таким образом, вероятно, после консультаций со своими кураторами из советской разведки Дьяконов попытался вывести развернувшееся разбирательство на качественно новый уровень. С одной стороны, в процесс скандальных разборок пытается быть вовлечено руководство РОВСа в лице его председателя, а с другой — вызов ему был брошен, по существу, и от лица конкурирующей эмигрантской военной организации, каковой являлся Корпус Императорских Армии и Флота, ибо Дьяконов являлся руководителем его парижского отдела. Это призвано было осложнить отношения между двумя этими организациями, в отношениях которых после смерти великого князя Николая Николаевича и генерала Кутепова наметилась было тенденция к сближению и сотрудничеству.
В сложившейся ситуации газета «Последние Новости» поддерживала фактически генерала Дьяконова и публиковала его материалы, в том числе и предложение об организации третейского суда, а газета «Возрождение» выступала категорически против этого, именуя предложение Дьяконова «нелепой выходкой» и указывая на то, что разбирательством занимается французский государственный суд. Она подчеркивала, что в таких обстоятельствах «третейское разбирательство всех вопросов, связанных с этим делом, было бы вредным прецедентом и совершенно недопустимым»
. 9 марта «Возрождение» проинформировало своих читателей, что генерал Миллер ответил отказом на предложение провести третейский суд со ссылкой на то, что дело ведет французский суд.
Прервемся на время с характеристикой дискуссий и событий, имевших место в связи с обсуждаемой проблемой за рубежом, чтобы заметить, что в марте 1930 года в Москве, в ОГПУ дискутировалась идея реанимации операции «С–4». Агент «Чернявский» предлагал не сдаваться, а от развертывания контактов с РОВСом перейти к атаке на него. 6–10 марта датируется ряд его аналитических записок. Он, в частности, писал, что «дело С–4 в данное время может считаться проваленным теоретически, а не фактически, ибо доказательств его “провокационности” у противников нет».
«Чернявский» предлагал имитировать частичный разгром ВРИО с последующим обвинением кутеповцев. Он считал возможным также скрыть посланцев, арестовать нескольких легендированных руководителей ВРИО, распустить слухи о массовых арестах, а от имени Харьковского филиала, избежавшего разгрома, обратиться к Бурцеву с письмом, сообщающим о провале, и требованием суда чести над провокаторами. Все это было направлено на дискредитацию РОВСа
.
15 марта газета «Возрождение» поместила беседу с близким сподвижником Кутепова, начальником общей канцелярии РОВСа С.Е. Трубецким, который рассказал об отношениях между «контрреволюционной» организацией полковника Попова, Дьяконовым и Кутеповым. Он указал, что эти связи поддерживались самостоятельно, и их участники не держали друг друга в курсе отношений. Дьяконов не являлся членом РОВСа и не имел деловых отношений с Кутеповым. Далее газета сообщала, что председатель РОВСа был связан с Поповым через своего подчиненного генерала Корганова, но тот поддерживал близкие и дружественные отношения с генералом Дьяконовым. Кутепов, выезжая в Берлин в январе, не предполагал, что затем там окажется Дьяконов, и не знал, что ему станет известно о содержании переговоров. И он вряд ли согласился бы на них, предполагая это.
Отметим, наконец, что в марте помощник генерала Кутепова полковник Зайцов, непосредственно готовивший встречи своего шефа в Берлине с Поповым и де Роберти и участвовавший в них, дает интервью сотруднику «Иллюстрированной России» об основных фактах и событиях этой последней поездки председателя РОВСа.
Развернувшееся расследование обстоятельств похищения генерала Кутепова и особенно его берлинской поездки получило новый поворот с подключением к нему известного журналиста и разоблачителя провокаторов В.Л. Бурцева. Но он включается в расследование берлинских встреч Кутепова не только по собственной инициативе, но и «при содействии» ОГПУ, против которого непримиримо боролся.
