Эмигрантский исследователь «Внутренней линии» Н. Свитков (под этим именем скрывался бывший полковник Н.Ф. Степанов) не без серьезных на то оснований писал о ней в 60-е годы: «Понемногу организация эта, основанная генералом Кутеповым, с годами попала, всецело, в руки трех лиц — капитана К.А. Фосса, генерала П.Н. Шатилова и шт.-кап. Н.Д. Закржевского и выродилась в подпольный и очень страшный организм, со множеством щупальцев в разных странах и обществах российского рассеяния». От членов этой организации требовалось полное и слепое подчинение и безоговорочное выполнение приказов. Во второй главе «Идеологии Организации» указывалось, что из нее (т.е. из «Внутренней линии») выхода не существует
.
Сменивший в 1934 году генерала Шатилова в должности начальника I отдела РОВСа генерал от кавалерии И.Г. Эрдели узнал, по его словам, о деятельности «Внутренней линии» во Франции из сводок, получаемых от капитана Закржевского. Но в них, по мнению генерала, содержались не столько сведения о большевистских агентах, сколько сплетни о внутренней жизни Русского Обще-Воинского Союза и оговоры разных лиц. В результате Эрдели обратился к председателю РОВСа со словами: «Читать эту литературу не желаю, и поощрять ее не могу». Заметим, что Закржевский и после отставки Шатилова еженедельно встречался с ним. А последний с тревогой писал 20 октября 1934 года в Софию генералу Абрамову о стремлении Эрдели совершенно разрушить «Внутреннюю линию»
.
Генерал Миллер согласился с мнением Эрдели и распорядился прекратить деятельность «Внутренней линии» во Франции, рассчитаться с Закржевским по почтовым расходам (тот получал на эти цели ежемесячно 150 франков) и более дел с ним не иметь. Вскоре тот уехал из Франции. Вспоминая эту историю, генерал Миллер писал в феврале 1936 года генералу Абрамову о том, что в последнее время при Шатилове деятельность Закржевского приобрела уродливое направление, а объектом сводок и донесений по «Внутренней линии» становились он сам, генералы Стогов и Эрдели. Впрочем, председатель РОВСа признавал, что, несмотря на официальное распоряжение генерала Эрдели, фактически деятельность «Внутренней линии» во Франции не прекратилась
.
В письме Абрамову от 9 марта 1936 года генерал Миллер, вероятно, зная о близких и доверительных его отношениях с Шатиловым, задавал вопрос: «Кто же стоял в то время во главе Центра, и что это было — одно лицо или группа лиц?». «Одно мне ясно, — предвосхищал председатель РОВСа ответ своего коллеги из Софии, — что П.Н. (Шатилов. — В.Г.) принимал деятельное участие в руководстве работой «Внутренней линии» во Франции». Более того, он не исключал того, что Шатилов возглавлял и всю Организацию. «В сущности говоря, задачи, которые ставила “Внутренняя линия”, были в общих чертах теми же, которые были поставлены А.М. Д-ву (Драгомирову. — В.Г.), то есть это была попытка дублирования его работы только с негодными средствами», — продолжал Миллер. Без денежных средств, а у этой организации их не было, указывал он, таких задач себе ставить нельзя, это иллюзия, которая вводит людей в обман
. В этом же письме Миллер ставил и ряд других вопросов о роли и работе «Внутренней линии», ее отношении к РОВСу и о деятельности в ней генерала Шатилова, в том числе современной.
Заметим, что сам Шатилов, обращаясь несколько лет спустя, осенью 1937 года, к деятельности «Внутренней линии» и своему участию в ней, указывал, что в 1933 году Закржевский подготовил проект устава «Внутренней линии», но получил много возражений с мест, и этот документ не был принят. Шатилов утверждал, что со сдачей им (в июне 1934 года) должности начальника I отдела РОВСа прекратились и все его связи с «Внутренней линией»
. Об этом еще пойдет речь в дальнейшем.
Вернувшись же к рубежу 1933 и 1934 годов, обратим внимание на интересный документ, рожденный в недрах Русского Обще-Воинского Союза под названием «Возможные формы борьбы с коммунистической властью в России» и снабженный пометкой «секретно». В первом разделе «Проникновение и пропаганда в СССР» указывалось, что при существующих условиях полицейского режима пропаганда весьма затруднена, хотя и имеет благоприятную почву, и прежде всего в деревне. Отмечалась важность переброски в СССР нелегальной литературы и особо подчеркивалась необходимость того, чтобы Германия оказала давление на Финляндию и Эстонию для нелегального перехода границы здесь, переброски литературы, а также организации радиопропаганды.
В разделе «Организационная работа в СССР» говорилось, что там действует ряд антибольшевистских организаций, хотя они немногочисленны и не связаны между собой, иначе в них легче было бы проникнуть агентуре ГПУ и разрушить их. У зарубежных организаций существует связь с некоторыми из них. Указывалось на необходимость значительно развить работу по созданию подобных организаций, и прежде всего в Красной Армии, для чего нужны люди, прибывающие из-за границы. Тайные организации в СССР должны были быть связаны с реальным и близким делом.
Третий раздел характеризуемого документа, названный «Террор», подчеркивал необходимость организации систематического террора в СССР. Низовой террор — неорганизованный, указывалось в документе, имеет распространение, особенно в деревне. Но должен быть налажен систематический террор против верховной власти, при этом необходимо расстроить главный аппарат принуждения — ГПУ. Центральный террор должен быть очень хорошо организован и иметь систематический характер. Для этого, отмечалось в документе, есть люди, но нет материальных и технических условий и возможностей.
Заключительный раздел назывался «Местные восстания и партизанская деятельность». Здесь говорилось о том, что хотя местные восстания и вспыхивают, но не могут привести к политическим последствиям, так как у населения почти нет оружия. Подчеркивалась необходимость: а) одновременного удара по центральной советской власти и дезорганизации ее; б) внешней войны (интервенции), а также использования местных восстаний. Указывалось, что русские организации обладают кадрами для организации партизанского движения
.
Так или иначе, в рассматриваемый период происходило нарастание сложных кризисных явлений в деятельности Русского Обще-Воинского Союза и его секретных служб. Кстати, по данным, оказавшимся в руках советской разведки, сам Шатилов в беседе с Миллером говорил, что в 1933 году в СССР было переброшено «только восемнадцать человек, и связь до Москвы так и не дотянули»
.
В конце 1933 года в ОГПУ были получены сведения о том, что капитан К.А. Фосс в Болгарии активизирует подготовку боевиков. Им были организованы три боевые группы по 15 человек в каждой. По информации чекистов, Фосс сам занимался организацией специальных курсов, стрелковой подготовкой боевиков, ознакомлением их с бомбами и обучением владеть ими. На курсах изучались также условия жизни и быта в СССР
.
В ноябре 1933 года в СССР, по чекистским источникам, был арестован террорист Праузов, направленный из Румынии полковником Жолондковским. В 1934 году Виленским филиалом РОВСа в СССР через Польшу был заброшен эмигрант Гурин. Но он был арестован после перехода 1раницы и 4 декабря 1934 года расстрелян
.
Летом 1934 года в Париж был вызван полковник Жолондковский и, по некоторым данным, ему было поручено провести 7 ноября 1934 года серию террористических актов в СССР, по возможности связав их с ноябрьской праздничной демонстрацией.
