В рядах русской эмиграции на Дальнем Востоке определенное распространение получали идеи фашизма. Правда, увлекалась ими главным образом эмигрантская молодежь, хотя среди сторонников этого течения были и некоторые бывшие военнослужащие. В мае 1931 года в Харбине была создана Русская Фашистская Партия (РФП), а ее первым председателем был избран генерал В.Д. Косьмин. Но инициатором и идеологом этой организации стал бежавший в 1925 году из Благовещенска в Харбин сын нотариуса К.В. Родзаевский, который в 1932 году и официально возглавил РФП. В 1933 году он установил сотрудничество с уже упоминавшимся ранее сотрудником Харбинской ЯВМ Якикуса, и в том числе была достигнута договоренность о совместной антисоветской контрразведывательной работе в Маньчжурии и разведывательной деятельности на советской территории.
В 1934 году было объявлено о создании единой Всероссийской фашистской партии (ВФП) в результате объединения усилий организации Родзаевского и создателя Всероссийской фашистской организации в США А.А. Вонсяцкого. Но в декабре того же года произошел разрыв их отношений. Тем не менее сотрудничество ВФП с японскими военными и спецслужбами активно продолжалось и в дальнейшем. И второй съезд этой партии состоялся летом 1935 года под почетным председательством командующего Квантунской армией генерала Минями и начальника ЯВМ в Харбине полковника Андо при участии 104 делегатов от русских фашистских организаций из стран Европы, Дальнего и Ближнего Востока. Целью борьбы было провозглашено свержение советской власти и установление фашистской диктатуры
.
Впрочем, необходимо признать, что, как и в Европе, большинство руководителей эмигрантских военных организаций на Дальнем Востоке хотя и с интересом относились к идеям и практике фашизма, но настороженно воспринимали и держались в стороне от формируемого русского фашистского движения в эмиграции. Атаман Семёнов, например, знакомясь с доктринами фашизма в Германии и Италии, полагал, что Россия не подходит под их трафарет, и вынашивал собственные идеи «россизма» как политической доктрины борьбы с коммунизмом
.
Что же касается взаимоотношений эмигрантов с Японией и связанных с этим надежд целого ряда руководителей российской дальневосточной эмиграции на возрождение с ее помощью активной антисоветской борьбы, то следует признать, что эта страна, несмотря на разрабатываемые планы, не спешила пока вступать в вооруженную конфронтацию с Советским Союзом
.
Продажа советским правительством своих прав на КВЖД правительству Маньчжоу-Ди-Го в 1935 году вызвала массовый отъезд русских, проживавших здесь. Большинство из них ехали на родину. Среди них было и немало бывших эмигрантов, получивших советское гражданство. Но в их числе были и противники советской власти, направляемые в СССР белоэмигрантскими центрами и японской разведкой. 2285 эмигрантов выехали из Харбина в Шанхай. В результате число русских здесь утроилось по сравнению с концом 20-х годов и составило от 40 до 50 тысяч человек
. В силу этого и для противодействия антисоветской деятельности эмигрантских организаций в Шанхае укреплялись и позиции советской разведки, и он стал ее опорным пунктом в Китае, о чем еще пойдет речь впереди.
Приход Гитлера к власти в Германии в 1933 году и связанные с этим перспективы совместной борьбы с коммунизмом вызывали особый интерес у радикально настроенных антисоветских эмигрантских организаций. Такая заинтересованность была выражена, например, и руководством РОВСа. В новых условиях резко возросла роль II отдела РОВСа с центром в Берлине и его начальника генерала фон Лампе. Последний любил повторять тезис-напутствие, адресованное ему генералом Врангелем еще во время его первой командировки в Берлин в 1920 году: «Помните, что русский узел может быть развязан только в Берлине». Фон Лампе считал, что ныне настала качественно новая и благоприятная ситуация для реализации этого напутствия. После прихода к власти правительства Гитлера он вместе с представителем Совещания послов в Германии С.Д. Боткиным, профессором И.А. Ильиным и другими обратился с приветствием к нему.
Но вскоре выяснилось, что в отношениях руководства фашистской Германии и военной эмиграции существует много проблем. Нацисты с подозрением относились к ее представителям, тем более что объявили славян неполноценной расой, заслуживающей уничтожения. РОВС (с центром в Париже) рассматривался ими как антантофильская или франкофильская организация.
Приход фашистов к власти в Германии привел к резкой активизации деятельности здесь праворадикальных русских эмигрантских организаций и вхождению части бывших русских военнослужащих в состав местных профашистских и военизированных организаций (как, например, «Стальной шлем»). Фон Лампе информировал председателя РОВСа о создании и работе в Германии таких профашистских организаций (именуемых в их переписке «русской накипью»), как Российское Освободительное Национальное Движение и Русское Национал-Социалистическое Движение (трудящихся) (РОНД), Балтийского Союза и др. У генерала фон Лампе, с симпатией относившегося к германскому фашизму как стратегическому союзнику в борьбе с коммунизмом и СССР, был план создания в Германии «Русской группы по содействию национал-социалистам в борьбе против коммунизма» при РОВС (в противовес РОНД), о котором он сообщил генералу Миллеру
. Но этот замысел не был реализован. К тому же сам Лампе летом 1933 года был арестован и 42 дня провел в одиночном заключении. Тем не менее после освобождения он, по поручению генерала Миллера, пытался в последующие месяцы и годы наладить отношения с новыми властями Германии, выражая убежденность в ее неминуемой военной конфронтации с СССР.
Так или иначе, после прихода фашистов к власти в Германии становится очевидным, что при общности их некоторых основополагающих установок с рядом ведущих русских военных эмигрантских организаций, и прежде всего наличии единой главной цели — непримиримой борьбы с коммунизмом, налицо были и серьезные противоречия и разногласия, в том числе по «русскому вопросу» и др., что в полной мере будет проявляться в последующие годы.
Если большинство лидеров ведущих военных эмигрантских организаций связывали свои надежды на успешное продолжение борьбы с СССР с взаимодействием с теми или иными государствами или коалициями, то особую позицию занимал генерал А.И. Деникин, к мнению которого по-прежнему прислушивались многие эмигранты. Он подчеркивал, что «эмиграция не должна признавать “фильств” и “фобств”». «Она должна сотрудничать только с тем, кто поможет освободить русскую землю для того, чтобы на первом же отбитом клочке земли был водружен русский флаг», — указывал Деникин. В 1934 году он опубликовал брошюру под названием «Международное положение, Россия и эмиграция». В ней подчеркивалось, что в сложных современных условиях нужна идейная работа эмиграции в русле интересов национальной России и техническая работа, заключавшаяся в подготовке путей для активной борьбы. Генерал указывал, что при этом необходимо воспользоваться международной конкуренцией
.
В целом же ситуация в рядах российской военной эмиграции в это время продолжала оставаться сложной и напряженной. Ее сотрясали различного рода конфликты и разборки. В центре внимания и дискуссий оставалось положение дел в ведущей организации Российского военного Зарубежья — Русском Обще-Воинском Союзе. То и дело происходили неприятные эпизоды, связанные с руководством и центральными учреждениями этой организации. Например, летом 1934 года был совершен налет на квартиру, которую занимал председатель РОВСа генерал Миллер. Дежуривший здесь ротмистр Изюмов был якобы от имени генерала Ознобишина вызван на свидание в церковь. Вслед за этим дверь в квартире генерала была взломана и унесены служебные бумаги и письма, особую ценность среди которых представляла переписка с начальником IV отдела генералом Барбовичем о расходовании средств из Фонда Спасения России и некоторые другие документы, которые могли быть использованы для компрометации РОВСа. Проведенное расследование не позволило прояснить, было ли это делом рук его оппонентов в РОВСе или чекистов. Прошло еще несколько месяцев, и произошел взрыв бомбы на площадке второго этажа здания на улице Колизе, 29, где размещалось управление РОВСа. И в этом случае не удалось выяснить, кто стоял за инцидентом — конкуренты Миллера из эмигрантской среды или советские спецслужбы.
