Чтобы тезис о наступлении Великобритании и Франции на Советскую Россию не был забыт во время дебатов по первому вопросу (по заявлению председателя ВЦИК, «для дополнения […] картины международных отношений и международного положения», обрисованной занудным докладом Чичерина), Свердлов, «прежде чем приступить к следующему вопросу», предоставил слово «только что вернувшемуся (весьма кстати! — С.В.) из поездки по разным странам, в том числе […] Англии» Н.Л. Мещерякову
. Тот выступил с предельно честной характеристикой момента. С одной стороны, подчеркнул, что мировая революция «придет не так скоро и не так просто»
(это заявление явно не лило воду на мельницу Я.М. Свердлова и Л.Д. Троцкого), но с другой — очень удачно высказался по вопросу об интервенции. По сведениям, полученным от заместителя наркома по иностранным делам РСФСР М.М. Литвинова, план кампании англичан против Советской России был рассчитан на 3 года
. В заключение от имени «молодых вождей» рабочих Англии и Скандинавских стран Н.Л. Мещеряков выразил уверенность, что «русской революции удастся продержаться до тех пор, пока на помощь не придут новые рабочие батальоны»
(т. е. международный пролетариат). После столь необходимого разъяснения Я.М. Свердлов предоставил слово «для доклада» Л.Д. Троцкому.
Впоследствии трибун революции, обличая сталинских фальсификаторов, писал: «Подобно некоторым другим, Луначарский умеет писать об одном и том же вопросе и за и против. В 1923 г. [он писал:] “Когда Ленин лежал раненый, как мы опасались, смертельно, никто не выразил наших чувств к нему лучше, чем Троцкий. В страшных бурях мировых событий Троцкий, другой вождь русской революции, вовсе не склонный сентиментальничать, сказал: “Когда подумаешь, что Ленин может умереть, то кажется, что все наши жизни бесполезны, и перестает хотеться жить”, (стр. 13)». Что это за люди, которые умеют и так, и эдак […]»
Нарком просвещения А.В. Луначарский действовал «подобно» Л.Д. Троцкому, который после ранения вождя мировой революции, очевидно, сам говорил «и так, и эдак», ориентируясь на конкретную аудиторию. В частности, 2 сентября 1918 г. на заседании ВЦИК Л.Д. Троцкий сразу оговорился, что он выступает перед «высшим органом Советской Республики» не по делам военного ведомства (т. е. отнюдь не с докладом), а вследствие ранения В.И. Ленина, и не отказал себе в удовольствии позлорадствовать по поводу ранения вождя: «Мы знали, что о т. Ленине по его характеру никто не может сказать, что ему не хватает металла, сейчас у него не только в духе, но и в теле металл…»
. В организме вождя будто бы не хватало железа, и металл ему добавили. Согласитесь, Луначарскому, если тот разговор не придумал
[29], Троцкий заявил нечто совсем-совсем иное. Притом, что если между заявлениями Луначарского о Троцком прошли годы, то между двумя фразами самого Троцкого о Ленине — дни или, в крайнем случае, недели.
На заседании ВЦИК 2 сентября 1918 г. после столь своеобразной «преамбулы» Троцкий перешел к сути, констатировав, что в области командования нет единства, а аппарат военного управления рассчитан «на старый фронт». По словам Троцкого, в области командования вследствие «героической работы по военному упрочению всех рубежей Советской республики» были достигнуты лишь незначительные улучшения
. Троцкий призвал в тех условиях, в каких Советское государство стоит «перед концентрированным бешенством мирового империализма […] Советскую республику превратить в военный лагерь и все наши средства, все силы, все достояние страны, личное достояние граждан и каждого гражданина в отдельности […] прямо поставить на защиту Советской республики». Для этого поставить «во главе всех вооруженных сил и средств страны» один руководящий орган «в лице революционного совета» и одного Главнокомандующего; подчинить все центральные военные органы «этому революционному военному совету»
.
Стенограф, отчет, редактировавшийся Я.М. Свердловым, не содержит критики предложения Л.Д. Троцкого. В «прениях» принял участие только член фракции максималистов Волах, раскритиковавший «травлю» большевиками других «советских партий» (прежде всего левоэсеровской) и получивший в ответ высокоавторитетное «разъяснение» Я.М. Свердлова. За назначение Л.Д. Троцкого председателем Революционного военного совета [Республики], а Главкома Восточного фронта И.И. Вацетиса — «командующим] всеми фронтами» собравшиеся проголосовали «единогласно»
. Правда, столь странное обстоятельство может объясняться и «издательской» деятельностью Я.М. Свердлова, поскольку стенограмма была напечатана типографией ВЦИК после ее тщательного редактирования. Так, 7 сентября «стенограмму речи, произнесенной на 3-м заседании ВЦИК от 2 сентября 1918 г.», с просьбой исправить и в трехдневный срок возвратить обратно препроводил Л.Д. Троцкому секретарь ВЦИК. На документе — входящий штамп Канцелярии Наркомвоена от 9 сентября
. Машинописный текст, поступивший Троцкому, отложился в деле
. Между 2 и 7 сентября правку мог внести и сам Свердлов.
Постановление о создании Реввоенсовета Республики прямо не зафиксировало создания нового военно-политического центра: сказано лишь, что Советская Россия превращается «в военный лагерь»; РВСР «ставится во главе всех фронтов и всех военных учреждений Республики»; все граждане обязуются «беспрекословно выполнять те обязанности по обороне страны, какие будут на них возложены советской властью», т. е. задания Реввоенсовета Республики
. Фраза о том, что в распоряжение «священного дела вооруженной борьбы против насильников» ставились «все силы и средства Социалистической республики»
, должна была воскресить в памяти советских читателей совнаркомовский декрет «Социалистическое отечество в опасности»
[30] от 21 февраля 1918 г. — для декларации перехода в изменившихся реалиях (прежде всего в условиях рождения Красной армии, но не только) от «революционной обороны»
к революционному контрнаступлению. В декабре 1918 г., уже не позволяя себе шутки про железо в стальном организме вождя, Троцкий проговорился, что РВСР был создан «применительно к международной (курсив наш. — С.В.) военной обстановке Советской России»
.
Реввоенсовет Республики виделся его создателям как единый руководящий центр по экспорту революции со множеством подчиненных реввоенсоветов советских республик. Так, 22 января 1919 г. Я.М. Свердлов телеграфировал Л.Д. Троцкому: «Организация Польревсовета под названием Реввоенсовета Западной дивизии руководит формированием согласно заданиям Реввоенсовета Республики в общей связи со всей военной работой»
.
Я.М. Свердлов пошел на провозглашение новым вождем революции Л.Д. Троцкого, очевидно, по нескольким причинам. Во-первых, В.И. Ленин оставался для старых большевиков единственным безоговорочным лидером и Я.М. Свердлову было выгодно подставить под удар другого: вождь мировой революции мог неожиданно пойти на поправку. Не зря 7 января 1924 г., когда B. И. Ленин действительно одной ногой стоял в могиле, К.Б. Радек заявил: «Тов. Троцкий — сильный человек, индивидуальный, крутой, но кто-нибудь и когда-нибудь разве говорит: заменяйте т. Ленина Троцким? — нельзя это сделать, если бы и Троцкий даже хотел, потому что партия в лице т. Ленина видела вождя, которому все подчинялись, даже когда не соглашались с ним, видела ум и совесть свою, а в т. Троцком видит блестящего вождя, но не единого вождя»
. Во-вторых, Я.М. Свердлов подозревал, что как В.И. Ленину в случае его выздоровления, так и значительной части руководящего ядра РКП(б) могут не понравиться серьезнейшие коррективы внутренней политики, которые вносил он сам, представляя интересы радикально настроенных группировок, руки которых автоматически развязывались объявлением массового красного террора. В-третьих, Я.М. Свердлов мог посчитать более целесообразным — конечно, для дела мировой революции — подставить другого человека под удар очередной Шарлотты Корде. Наконец, не исключено, что, будучи по натуре своей серым кардиналом, Я.М. Свердлов попросту не желал до поры до времени подчеркивать свою руководящую роль.
