2 ноября СНК под председательством В.И. Ленина принял «Правила о составлении, рассмотрении, утверждении и исполнении смет народных комиссариатов и прочих центральных государственных учреждений и росписи Общегосударственных доходов и расходов» РСФСР «на январь — июнь 1919 года». Согласно этому декрету все сборы и доходы признавались собственностью Народного (государственного) казначейства. Проекты смет должны были предварительно рассматриваться «в особых при каждом ведомстве совещаниях с участием представителей от народных комиссариатов по финансовым делам, Государственного контроля и [представителя] Высшего совета народного хозяйства…». Таким образом, Реввоенсовет Республики стал руководителем без денег, а финансирование военного ведомства полностью сосредоточивалось в ведении Народного казначейства, а следовательно, Совнаркома
. Как известно, руководитель без денег — это не руководитель.
5 ноября на заседании Совнаркома был обсужден вопрос о порядке опубликования декретов и постановлений СНК в «Известиях ВЦИК»
. Это крайне важный момент: согласно декрету от 19 ноября в «Известиях ВЦИК» должны публиковаться лишь законы и постановления, издаваемые ВЦИК или СНК; обязательные постановления Моссовета — в «Известиях Московского совета», постановления отдельных наркоматов и ВСНХ — в ведомственных изданиях. Правда, с оговоркой: «Опубликованные подобным образом местные или ведомственные распоряжения входят в силу на таких же основаниях, как если бы они были напечатаны в “Известиях ВЦИК”». Но главным в документе, как это часто бывает, оказалось примечание: «Все инструкции и положения, касающиеся внутренней организации каждого ведомства, издаваемые ими самостоятельно, должны предварительно их опубликования доводиться до сведения всех народных комиссариатов путем рассылки их для ознакомления и объявления об этой рассылке в Совет народных комиссаров. Если в течение суток со дня устного объявления в заседании Совета народных комиссаров со стороны отдельных комиссариатов не поступит протеста, инструкции и постановления входят в силу и подлежат опубликованию в ведомственных изданиях…»
. В качестве высших государственных органов в декрете фигурировали только ВЦИК и СНК, Реввоенсовет Республики не выделялся из общей массы народных комиссариатов и обязывался публиковать свои постановления в ведомственном органе, причем предварительно направляя их на утверждение в Совнарком и рискуя, что любой наркомат сможет их опротестовать, отстояв свою позицию на заседании назначенного Совнаркомом межведомственного совещания
[48]. Отметим, что постановления РВСР как правило оформлялись в виде приказов РВСР и публиковались в «Известиях Наркомвоена», равно как и утвержденные Э.М. Склянским решения Военно-законодательного совета, т. е. постановления высшей чрезвычайной (согласно постановлению ВЦИК от 2 сентября) государственной институции печатались так же, как и издания «рядовых» ведомств.
Фактически совнаркомовскими декретами РВСР низводился до уровня самого рядового наркомата.
Л.Д. Троцкий случайно проговорился в своих воспоминаниях: «примерно до августа 1918 г. я принимал активное участие в общих работах Совета народных комиссаров»
. Иными словами, в сентябре от участия в заседаниях СНК он то ли самоустранился, то ли был отстранен. Из внутрипартийного контекста второй половины 1918 года, выясняется, что все-таки отстранен. Первоначальные итоги создания РВСР как новой военно-политической коллегии и реакции Совнаркома на появление «альтернативы» в государственном аппарате подвел VI Всероссийский чрезвычайный съезд Советов, который открылся в Москве 6 ноября 1918 года.
В президиум вошли Я.М. Свердлов; Г.Е. Зиновьев; близкий к Я.М. Свердлову в период подготовки к Октябрьскому перевороту
, но в 1918 г. раздосадованный на игнорирование Секретариатом ЦК РКП(б) своих посланий председатель ЦИК Белоруссии и Центрального бюро ЦК Белоруссии, член Северо-Западного областного комитета РКП(б) А.Ф. Мясников; вечно занимавший позицию «и Вашим, и нашим» Л.Б. Каменев; гордый тем, что он был одним из двух наиболее опытных советских «парламентариев», заведующий Редакционно-издательским отделом ВЦИК Ю.М. Стеклов; активный сотрудник свердловского Секретариата ЦК РСДРП(б) в 1917 г., в 1918 г. — секретарь ВЦИК 5-го созыва В.А. Аванесов; член ВЦИК Сергеев, о симпатиях и антипатиях которого пока ничего не известно
. На первом заседании 6 ноября Я.М. Свердлов, в лучших традициях, пропел славословие основателю партии, в котором преданно и «без лести» заявил о связи Октябрьской революции и революционной борьбы «с именем нашего дорогого вождя т. Ленина» и назвал председателя Совнаркома «вождем мирового рабочего движения»
. На первом заседании должен был выступать сам В.И. Ленин, а вот организаторский талант Я.М. Свердлова должен был раскрыться в полном объеме на заседании, посвященном третьем пункту повестки дня съезда — «Военное положение»
. Заседание 9 ноября началось оглашением «только что полученного» сообщения о международном положении. После этого Я.М. Свердлов предоставил слово в рамках повестки дня Л.Д. Троцкому. Тот выступил с докладом «о нашем общем военном положении» (формулировка Я.М. Свердлова)
. Заморочив головы собравшихся рассказом о командирах и комиссарах, положении на фронтах и т. п. «вермишелью», Л.Д. Троцкий перешел к делу снабжения Красной армии, во главе которого был поставлен Л.Б. Красин, с задачей «использовать все силы и средства страны для продовольственного, вещевого и боевого снабжения нашей армии. Профессиональным союзам, местным советским организациям, всем крестьянским организациям и комитетам бедноты предлагается эту задачу поставить во главу угла». После такого внушительного введения Л.Д. Троцкий перешел к сути: «Вы знаете, что [В]ЦИК Советов объявил нашу страну военным лагерем. Но эти слова для нас, хотя и не везде, еще не вполне вошли в жизнь. Сплошь и рядом на местах требования военного ведомства налагают ограничения на местные силы, но неизбежность вещей заставляет превращать страну в военный лагерь, и тут приходится очень многим поступаться для достижения общих цели». Предчувствуя критику, Троцкий сознался и перед местными советскими и ж.-д. организациями, что «сплошь и рядом представители военного ведомства требуют больше, чем можно, и не таким тоном, которым следовало бы требовать, но все это небольшие трения, которые нужно отбросить перед лицом задачи, которая перед нами стоит, а задача такова, что все остальные перед нею отступают на задний план»
.
Под задачей, естественно, понималась мировая революция — пояснение не требовалось тем более, что в самом начале редактор «Известий ВЦИК» Ю.М. Стеклов, бывший в марте 1918 г. активным левым коммунистом
, и так поведал о приближающейся революции в Германии и Австро-Венгрии
. Вернувшись после лирического отступления к рассказу о ситуации «Республика в кольце фронтов», Троцкий охарактеризовал положение таким образом, что «мы должны [разви]ть огромную скорость (в деле организации вооруженных сил. — С. В.), и эта скорость и силы, имеющиеся у Красной армии, даст нам возможность действовать, а это выразится в очищении России от контрреволюционных натисков
… [на фронте у меня создалось убеждение], что есть еще субъективные затруднения, что не все советские работники поняли, что существует централизованное сплочение и что все командные приказы, идущие сверху, должны быть незыблемы, и что мы от них не отступим. Мы к тем советским работникам, которые этого еще не поняли, будем безжалостны…». Далее Троцкий перешел к положению на Южном фронте. Сталин нигде не упоминался, но и так ясно, что речь шла о нем и о Реввоенсовете 10-й армии Южного фронта, вдохновленном будущим генсеком на борьбу с Троцким. Затем — самое главное: «Если мы эту работу милитаризации всех советских организаций проведем, то вы нашу страну приведете в такое положение, что она должна быть военным лагерем, и тогда [я] скажу, что нам не страшны ни германские, ни англо-французские империалисты. […] Наша Красная армия и наш тыл будут развиваться с каждым днем и с каждым часом». Сославшись на ленинское письмо в ЦК о необходимости трехмиллионной армии к весне 1919 г., Троцкий заявил, что такой «лозунг» можно провести в жизнь только при концентрации сил.
