Возвращаясь к ленинскому Совету Обороны и оставляя в покое И.В. Сталина с его нежеланием превращать максиму своей воли в основу всеобщего законодательства и идейной близостью к Л.Д. Троцкому, которую оба члена ЦК упорно не замечали в течение всей политической жизни, мы должны заметить, что вождь не был одинок в своих воззрениях на армию: на Десятом съезде РКП(б) 1921 г. один из партийцев в ответ на предложение организовать военную секцию заявил: «Вопрос о реорганизации армии и флота не есть вопрос, касающийся только военных работников, он касается всех коммунистов вообще»
. Иначе и быть не могло: как справедливо заметил 17 апреля 1923 г. Г.Е. Зиновьев, «в 1918, 1919, 1920, 1921 гг., когда партия — это была Красная армия на девять десятых, когда государство — это была организованная война, когда все дело сводилось к победе над белыми и когда все понимали, что партия ставит на карту все, партия ставит на карту голову. Если она выиграет все, то выиграет; если проиграет, то проиграет все»
. И.В. Сталин, который в момент выступления на большевистском форуме не отвечал за судьбу конкретного фронта, добавил тогда, что «Истории всех революций говорят, что армия — это единственный сборный пункт, где рабочие и крестьяне разных губерний, оторванные друг от друга, сходятся и, сходясь, выковывают свою политическую мысль»
.
15 декабря 1918 г. Совет Обороны, решая важный военный вопрос, связанный с необходимостью наказания виновных в неисполнении решения о строительстве Волжского моста, не подумал не то, что обратиться к Л.Д. Троцкому, но даже воспользоваться недавно учрежденной системой революционных военных трибуналов. Вместо этого назначил следственную комиссию и поручил затребовать у члена РВСР П.А. Кобозева материалы о виновных для передачи их И.В. Сталину
. 25 декабря Сталин выступал на заседании Совета Обороны со сводкой отчетов комиссаров, направляемых в формирующиеся дивизии. Э.М. Склянскому поручалось на следующий день представить И.В. Сталину копию перечня формирующихся дивизий и сведения об их состоянии и, более того — предоставлять такие сведения каждые две недели
.
Руководящая работа Совета Обороны вызывала у Л.Д. Троцкого приступы ярости, о чем свидетельствует первоначальная фразеология РВСР
[58] — до 1919 г., когда стороны достигли определенного компромисса.
Совет народных комиссаров и Совет Обороны как надстройка над ним сосредоточили в своих руках все финансовые нити, в т. ч. бюджет военного ведомства. Для получения средств и тогда, и много позднее Реввоенсовету Республики и Наркомату по военным делам как его рабочему аппарату приходилось обращаться в советское правительство. В 1918 г. последнее использовало финансы для постановки Красного Бонапарта под жесткий контроль основателя партии, впоследствии, по итогам Гражданской войны в 1922 г., едва не перестаравшись
, — загнало военное ведомство на те роли в политической системе, которые ему следовало играть в мирное (или относительно мирное) время
. Между прочим, тут вождь ничего нового не придумал: практика контроля военного ведомства путем урезания его сметы восходила к притеснениям военного ведомства со стороны финансового в Российской империи. По свидетельству Д.А. Милютина (1903), «все старания [Военного] министерства тормозились ежегодным мелочным урезыванием сметы»
.
Бывший генерал Ф.Е. Огородников, находившийся в конце 1918 г. на ответственной должности во Всероссийском главном штабе, в историческом очерке «Стратегия Ленина в первый поход Антанты (по неопубликованным документам ИМЭЛ
[59])», подготовленном в конце 1920-х или начале 1930 г., писал, что Совет Обороны «был очень важным и жизненным органом, но он не был тем “сверх-генеральным штабом”, который мог бы подготовлять и проводить вопросы стратегии, Реввоенсовет Республики был учреждением недостаточно организованным для этой цели. По действовавшим законоположениям Главнокомандующий должен был исполнять директивы правительства, передаваемые ему через председателя РВСР (это, как мы помним, было установлено в декабре 1918 года. — С.В.). Но Троцкий, будучи этим председателем, нередко давал и проводил директивы самолично, притом вразрез с директивами Ленина. Военная разведка и осведомительная служба в широком масштабе не были налажены ни в РВСР, ни в Полевом штабе Главкома (имеется в виду Полевой штаб РВСР. — С.В.), а потому Ленин оказывался нередко несвоевременно, недостаточно или неверно ориентированным о событиях на фронтах, что в высшей степени затрудняло его работу. Тем не менее, эта работа дает ряд поразительных образцов оперативно-стратегического творчества самого широкого и глубокого размера»
. Естественно, текст был написан в то время и в тех обстоятельствах, которые наложили на него совершенно определенный отпечаток (следует отметить особо, что текст отложился в личном фонде К.Е. Ворошилова), однако основные положения очерка в целом отражают реальную ситуацию в высшем военно-политическом руководстве конца 1918–1919 года.
Характеристика ленинского детища, данная И.И. Вацетисом в его воспоминаниях, позволяет взглянуть на перипетии борьбы за власть глазами высших военных руководителей: «В руках Совета Обороны сосредоточена высшая власть по обороне страны. Власть Совета Обороны покрывает собой власть Революционного военного совета Республики»
. За этой, на первый взгляд, неточной цитатой постановления о создании Совета Обороны стояли вполне конкретные представления высших кадров Красной армии о системе высших военно-политических органов, образованных ВЦИК в сентябре — ноябре 1918 года.
Не прошло и года, как изменения персонального состава РВСР стали проводиться в Совнаркоме на основании единоличных предложений В.И. Ленина. Так, 2 декабря 1919 г. вождь отписал секретарю СНК: «В Постановление СНК. Необходимо провести назначение: “Ввиду выбытия из <состава> РВСР т. Гусева на фронт, членом РВСР назначается т. Курский”»
. На следующий день, 3 декабря, В.И. Ленин подписал удостоверение о том, что постановлением СНК от 2 декабря Д.И. Курский и Л.Б. Красин утверждены членами РВСР, С.Д. Марков — заместителем Красина в РВСР с совещательным голосом
.
Отметим, что вождь отблагодарил своих верных сторонников, героически сражавшихся с Л.Д. Троцким в период его лечения. Пример тому — «дело» П.А. Кобозева.
Глава 4.
«Начинать […] процесс нет решительно никакого основания».
Дело старого большевика П.А. Кобозева
Лев Троцкий в своем блестящем докладе о государственной промышленности на Двенадцатом съезде РКП(б) 1923 г. выделил три этапа в истории большевистской коррупции: «во времена военного коммунизма, у нас при хищении говорили: “реквизнул”. Потом пошла эпоха: «спекульнул». Я боюсь, что мы подходим к эпохе, когда станут говорить: «калькульнул»»
. В данном случае речь пойдет о первом этапе, связанном с большевистскими «реквизициями». Главный герой главы — старый большевик П.А. Кобозев.
