— Нам неизвестны планы Обальда, — заметил Унг-тол.
— Он остановился, — сказал Туугвик Тук.
— Чтобы собраться с силами? Выбрать лучший путь? — спросил Унг-тол.
— Чтобы строить, преследуя свои ничтожные цели! — возразил второй шаман.
— Так сказал нам советник Обальда, — добавил Днарк. Многозначительная усмешка скривила его лицо, обнажив торчащие в разные стороны зубы. — Ты ведь знаешь короля Обальда уже много лет.
— Так же как и его отца, — добавил Унг-тол. — И я следовал за ним навстречу славе. — Он помолчал, подчеркнув важность своих слов. — Мы еще никогда не знали столь великой победы. — Жрец еще помолчал и воздел руки к небу. — Никогда, на нашей памяти. И это Обальд привел нас к ней.
— Это только начало, а не конечная цель, — напомнил Днарк.
— Многие воины пали на пути завоеваний, — вступил в спор Туугвик Тук. — Они погибли по воле Груумша. И во славу Груумша.
Все трое удивленно замолчали, услышав, как басовитый голос Кокто-Ганга в третий раз заставил задрожать камни.
Туугвик Тук и Днарк больше ничего не сказали, ожидая решения Унг-тола.
Старый жрец орков с тоской оглянулся на юго-запад, где, как он знал, находился король Обальд, потом кивнул своим спутникам и предоставил им выбирать путь.
Молодая жрица Кна соблазнительно обвивалась вокруг могучего орка. Ее стройное тело легко скользило по нему, горячее дыхание согревало шею, потом затылок, потом другую сторону головы. Несмотря на то что Кна не сводила глаз с лица великого орка, ее представление было предназначено вовсе не для короля Обальда.
Конечно, он об этом знал, а потому, стоя перед собранием главных жрецов и вождей кланов, сохранял на лице насмешливую улыбку. Он сделал правильный выбор, назначив вместо погибшей Цинки Шринрил своей спутницей молодую и абсолютно поглощенную собственной особой жрицу Кну. Она не ставила никаких условий. Кне нравилось, что все взгляды обращены в ее сторону, и она сильнее прижималась к Обальду. Не просто нравилось, как понимал Обальд. Она ими наслаждалась. Это был момент ее славы, и Кна догадывалась, что соперницы по всему королевству от ревности скрипели зубами. Вот в чем состояло главное удовольствие.
Молодая и красивая, по стандартам своей расы, Кна стала служительницей Груумша, но далеко не такой преданной и фанатичной, какой была Цинка. Верховным богом, вернее, богиней Кны была сама Кна, и ее взгляды на мир отличались свойственным молодым эгоизмом.
Королю Обальду именно это и требовалось. В свое время Цинка превосходно служила ему как в постели, так и во всех других делах, и говорила она только об интересах Груумша. Очень убежденно. Цинка проводила магические церемонии, которые должны были пробудить в Обальде колоссальные физические и духовные силы, но ее поклонение было безграничным, а кругозор — слишком узким. Она пережила свою полезность королю орков еще до того, как была сброшена с края обрыва и насмерть разбилась о камни.
Обальду немного не хватало Цинки. При всей своей физической красоте, энтузиазме и немалом опыте, Кна не могла сравниться с ней в искусстве любви. Кроме того, она не обладала даже малой долей ума и хитрости Цинки. Она была не способна нашептать в уши Обальда ничего, что не относилось бы к совокуплению. И потому была совершенством.
Король Обальд не нуждался в ее советах. Для этого у него имелась небольшая группа жрецов, среди которых он чаще всего прислушивался к низкорослому молодому орку по имени Накклз. Кроме них, Обальду больше не нужно было ни советников, ни спорщиков. Больше всего ему хотелось иметь супругу, которой он мог бы доверять. Кна была слишком предана самой Кне, чтобы интересоваться политикой, замыслами и различными выражениями воли Груумша.
Он позволил ей еще немного продлить представление, а потом ласково, но твердо отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки. Он подтолкнул ее к креслу, на что Кна ответила недовольной гримаской. Он указал ей на сиденье, и она, чрезмерно надувшись, вернулась к своему месту. Обальд, изо всех сил стараясь не выдать своего презрения, одарил ее успокаивающим взглядом и снова жестом приказал сесть. Кна все еще сомневалась, и тогда он усадил ее силой.
Жрица начала возражать, но Обальд поднял огромный кулак, без слов показывая женщине, что его терпение на пределе. Когда Кна все с тем же обиженным видом уселась, король орков снова повернулся к собранию и подал знак Бракку Выбитому Клыку, посыльному от генерала Дакки, наблюдавшему за самыми важными военными объектами.
— Ущелье под названием Долина Хранителя надежно укреплено, бог-король, — доложил Выбитый Клык. — Тропа разворочена, чтобы по ней было невозможно пройти, и укрепления на северных склонах почти закончены. Дворфам не удастся выйти.
— Даже сейчас? — спросил Обальд. — Не весной, а уже сейчас?
— Даже сейчас, твое величие, — уверенно подтвердил Выбитый Клык, и Обальд удивился тому, как много титулов присваивают ему подданные. — Если дворфы выйдут из западных ворот Мифрил Халла, мы уничтожим их, стреляя сверху вниз, — заверил собравшихся Выбитый Клык. — Даже если несколько мерзавцев прорвутся к западу, у них не будет выхода. Стены уже выстроены, и армия генерала Дакки отлично окопалась.
— А мы сможем войти? — спросил вождь Гримсмал из клана Гримм, очень популярного и многочисленного племени.
Обальд метнул на дерзкого орка далеко не одобрительный взгляд — он осмелился затронуть слишком сложную и опасную тему. Этот вопрос давно стал камнем преткновения, предметом нескончаемых перешептываний и споров между различными группами. Орки беспрекословно следовали за Обальдом и достигли славы, какой не знали долгие десятилетия, если не века, но многие открыто спрашивали: к чему они идут? К новым сражениям и грабежам? В пещеры клана дворфов или на улицы больших человеческих и эльфийских городов?
Однако, немного поразмыслив и вспомнив все пересуды и споры между жрецами и вождями, Обальд пришел к заключению, что Гримсмал, хотя и не желая того, оказал ему услугу.
— Нет! — решительно произнес он, пресекая попытки поднять шум. — Дворфы останутся в своей дыре. Пусть ее охраняют.
— Пока, — нахально вставил упрямый Гримсмал.
Обальд не стал ничего ему отвечать, только усмехнулся, но было ли это выражением удивления или одобрения, никто не понял.
— Дворфы вышли из своей норы на востоке, — напомнил другой участник собрания — худощавый орк в одеянии жреца. — До начала зимы они обеспечили себе выход вдоль хребта. А теперь стараются соединить стены и укрепить башни на всем пути от своих ворот до большой реки.
— И на берегу появились сооружения, — добавил кто-то еще.
— Они собираются построить мост,— заключил Обальд.
— Глупые дворфы сделают эту работу за нас! — заорал Гримсмал. — Они сами обеспечат нам легкий выход на простор.
Все собравшиеся радостно закивали, а кое-кто похлопывал соседа по спине.
