– Ну вот представь себе: когда занимаешься нелюбимым делом, даже лишний шаг трудно сделать. Это постоянное насилие над собой…
– О чем же ты тогда думал раньше? – возмутилась я. – Ты взрослый уже человек, не глупый… Ты мог хоть немного просчитать свою жизнь?
– Я это и делал. Именно что просчитывал. Думал, рассуждал, прикидывал за и против. Хорошие люди, все для меня – что Наталья, что ее родители. Благодетели, по сути. Ничего для меня не жалко, а какие перспективы! Кем бы я был без них, без их денег, их постоянной заботы, без их подарков… Только в меня уже ничего не лезет, вот где у меня эти подарки. – Леша провел ребром ладони по шее. Потом произнес ласково, погладив меня по плечу: – Нельзя жить одним рассудком, Лидочка. Есть сердце, есть душа, уж извини за пафос. Есть инстинкты…
Эти его слова буквально взорвали меня изнутри. Потому что я сама все последнее время думала о чем-то подобном. Но тем не менее сразу соглашаться с этим человеком не стоило.
– Инстинкты? Ты что, животное? – спросила я.
– Есть немного. Мне не все равно, с кем я ложусь в постель, с кем я занимаюсь любовью.
Я почувствовала, как у меня запылали щеки.
– Вот зачем ты мне это говоришь, зачем? – с тоской пробормотала я.
– Я все время о тебе думаю.
– О! Ты еще на меня все свали! Что это я виновата в том, что ты решил уйти от Наташи!
– Тише, тише.
– Не смей обо мне думать! – яростным шепотом произнесла я.
– Я уйду от Натальи в любом случае, ответишь ты мне взаимностью или нет.
У меня мурашки побежали по коже от этих слов. Однако же я поморщилась:
– Ты в своем уме? Какая взаимность? Она же моя подруга… Ты понимаешь, даже если я буду сходить с ума от любви к тебе, даже тогда я не буду с тобой. Потому что я, я не смогу стать предательницей. Это ужасно – закрутить роман с парнем лучшей подруги!
– Почему ты думаешь, что она твоя лучшая подруга? – вдруг спросил Леша, и я опять вздрогнула.
– Ты о чем? – подозрительно нахмурилась я. – Ты мне о ней гадости решил рассказать?
– Да. Я тобой манипулирую, – улыбнулся он. Такой некрасивый и… красивый одновременно. – Для своей выгоды, разумеется, Лидочка.
Я схватилась за голову, упала в кресло. Он и вправду мной манипулировал. Я ведь прекрасно понимала Лешу, о чем он говорил. А он говорил о том, что Исаевы – и старшие, и Наталья – буквально душили своей заботой, они ее в глотку заталкивали – и друг другу, и тем, кого считали своими близкими. Но не это было самым неприятным. А то, что они все: и Наталья, и Никита Сергеевич, и Мария Ивановна – чувствовали себя при этом благодетелями. Как говорят психологи, они стояли «в позиции сверху». Они покровительствовали. В этом нет ничего плохого… если ты жалкое и слабое существо и нуждаешься в помощи.
В сущности, если проанализировать прошлое, все поступки и слова Исаевых, они принимали меня за несчастную, нищую, глупую, слабосильную бедняжку, которую надо опекать. То, что я принимала за заботу, было милостыней. Подаяние жалкой нищенке от богатых и добрых меценатов.
Вот почему в их присутствии я всегда чувствовала себя какой-то ущербной, что ли. И с Лешей они вели себя точно так же: опекали, считая, что помогают этому «анфан терриблю». И как, наверное, приятно при этом чувствовать себя благодетелем! Хорошим и правильным человеком!
– А что Наталья говорила обо мне за глаза? – спросила я. – Что я несчастная бедная девочка?
– Так ты знаешь?
– Догадалась, – мрачно пробормотала я. – Но, знаешь, это не самое страшное преступление. Это даже мило и… в чем-то выгодно. Только я не несчастная бедная девочка и никогда такой не была.
Я помолчала. Лешик все это время с ласковой улыбкой смотрел на меня. И я это прямо чувствовала – как ему нравится смотреть на меня.
– А ты знаешь… – наконец нашла я в себе силы продолжить. – Ты и правда должен уйти от Наташи, если чувствуешь, что губишь себя. Ты и пьешь все время, потому что… потому что алкоголь для тебя как лекарство, обезболивающее, как способ выключить себя из реальности. Как наркоз!
Леша подошел к креслу, в котором я сидела, и сам сел на пол, положив мне голову на колени. И почему-то я не смогла оттолкнуть его. Не сразу, сомневаясь, но я опустила свои руки на его голову, прикоснулась к его волосам. Мягким и упругим, упрямым. Увидела, как Леша улыбнулся. Ему нравилось, что я к нему прикасаюсь.
– Все равно я тебе не верю, – стараясь, чтобы мой голос не дрожал, строго произнесла я. – Я тебя понимаю, но я тебе не верю. Что за трансформация такая? Вчера меня ненавидел, а сегодня…
– И ты такая же. Ты – как я. Я с тобой могу говорить свободно. Могу и хочу. С Натальей… Ну я даже не знаю, о чем с ней говорить, вот честно. Такая мука общаться с ней.
– Она тебя любит.
– Да. И тебя она тоже любит. Но и что теперь, крест на себе ставить из-за этого? Раз меня любят, то я обязан любить в ответ? Да нет же, – с раздражением ответил Леша сам себе, обнял мои ноги.
– Давай вот без этого…
– Я не могу. Я бы тебя всю съел и выпил. Ты знаешь, я и раньше чувствовал, что схожу с ума по тебе, и потому ненавидел… А на Натальином дне рождения окончательно понял.
– Что ты понял?
– Что я живу совсем не так, как хочу. И в моих силах изменить все это и стать счастливым.
– Никто тебе не может гарантировать счастье, – возразила я.
Леша засмеялся и сжал мои ноги сильнее.
– Ты не понимаешь… Я уже счастлив. Прямо сейчас.
– Это гормоны и похоть, – подумав, с отчаянием возразила я.
– Ну ты-то, ты себя зачем обманываешь? Ты ведь тоже не любишь своего Артема, ты его едва терпишь.
– Я его люблю.
– То, что он тебе не противен, еще не значит, что ты его любишь! – весело произнес Леша. – Но скоро он тебе опротивеет. Это я знаю, проходил. Жить можно только с тем… без кого жить не можешь.
– Ты не знаешь женщин. У нас все по-другому. Дай-ка мой мобильник. Вон он… Дай.
– Зачем?
– Вот, пожалуйста, сообщение от моего жениха, за вчерашнее число. Читай, читай… – Я отдала Лешику телефон в руки, махнула рукой. – В конце апреля у нас с ним свадьба. То есть через два месяца. И я не передумаю, в отличие от тебя, отказываться от этой свадьбы.
Леша сидел на полу, поджав ноги, и внимательно, хмурясь читал переписку в моем телефоне. Затем отложил телефон в сторону.
– Ты совершаешь ошибку, Лидочка, – с горечью произнес он.
– Почему? Я выхожу замуж за прекрасного, интересного, стоящего твердо на ногах мужчину, – фыркнула я. – И да, я люблю его. И он любит меня.
– Ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь!
