После защиты диплома Виктор Вениаминович разрешил своему протеже месяц погулять перед выходом к нему на работу, и Никита объявил Свете, что собирается месяц пробыть у дядьки в деревне. Он устал, ему требуется отдых, а там – рыбалка, охота, к тому же мамин брат просит помочь с ремонтом по дому. Физический труд на свежем воздухе – это как раз то, что ему сейчас нужно, чтобы отвлечься от усиленного умственного труда. Света, если хочет, может поехать с ним. Или приехать попозже. Света огорченно отказалась, сославшись на важные домашние дела и на необходимость решения вопроса с трудоустройством.
Две недели Никита о ней даже не вспоминал. Он помогал дядьке, в свободное время удил рыбу, даже ухитрился написать акварель, на которой была изображена старая церковь, стоящая у тропинки, убегающей в осинник, кусты крыжовника и высокое, с далеко-далеко плывущими облаками небо. Потом, проверяя телефон, стал удивляться, что на дисплее не отражаются пропущенные звонки от Светки.
На последней неделе он все же позвонил своей девушке, может, даже не потому, что сильно соскучился, а просто был удивлен: обычно она звонила ему постоянно. Но Светкин мобильник был отключен. Позвонил еще раз – тот же результат. Это уже как-то не вписывалось в концепцию их отношений. Никита вернулся в город, пора было выходить на работу, а от Лебедевой по-прежнему не было ни слуху ни духу. Прежде чем зайти к ней домой, он решил позвонить ее лучшей подруге, узнать, не случилось ли чего.
– А ты ничего не знаешь? – ухмыльнулась в трубку девушка, не особо одобрявшая то обожание, которое выказывала ее подруга надменному Никите. – Бедный мальчик!
И она, не скрывая наслаждения, рассказала, что Света вообще-то сейчас в Патайе со своим будущим мужем, который хоть и сильно постарше, но зато очень состоятельный человек. И свадьба у них совсем скоро…
Никита, конечно, был в шоке, но зато он смог понять несколько важных вещей. Первое: нельзя верить женщинам безоговорочно. Второе: нет смысла тратить столько времени на женщину, которую все равно не любишь. Третье: женщины продажны. Он немного поразмыслил над всем этим и решил, что среди девушек, которые встречались ему до сих пор на жизненном пути, достойной его просто нет.
Каково же было его изумление, когда через несколько месяцев после этих событий Светка снова проявилась на его горизонте. Она встретила его возле дома, когда он возвращался с работы, и сразу же кинулась ему на шею.
– Боже, как я соскучилась! – запричитала она. – Как я соскучилась! Я думала, я не выживу все эти месяцы без тебя!
– Ну, ничего, я смотрю, выжила, – строго ответил он, отстраняясь и снимая ее руки со своей шеи.
– Никиточка, любовь моя, – она заплакала, – знаю, как я перед тобой виновата, но ты должен меня понять, ты знаешь наше положение в семье, мама сильно болеет, мы были совсем без денег. Прости меня. Я же не полюбила другого, я сделала это только потому, что так нужно было моей семье… Но люблю я только тебя, я без тебя больше не могу, я умираю.
– Свет, да я ж не против того, что ты вышла замуж, – улыбнулся Никита, – Я все понимаю, не плачь.
– Правда, любимый? – обрадовалась она. – Правда? Значит, ты меня прощаешь? Мы опять будем вместе?
– Света, – снова улыбнулся он, – прекрати. Конечно, я тебя прощаю, о чем речь. Каждый человек сам хозяин своей судьбы. Но вместе мы не будем. Давай не говорить больше об этом, и ты больше не приходи, это не имеет никакого смысла. Ты сделала свой выбор. Ты могла другой выбор сделать, но сделала именно этот. С ним теперь и живи.
С этими словами он ушел. Никита даже не сразу понял, что именно его оскорбило, ведь, по идее, он должен был торжествовать, что она приползла к нему побитой собакой, вся в слезах. Но скоро разобрался в себе: ему предложили вторую роль, вот что. Унизительную роль любовника при наличии богатого мужа. Как мерзко и пошло. Никогда этого не будет! Никогда ни в каком спектакле он не будет играть вторую роль.
В день, когда презентовался проект «Ратуша», Никита стоял в профессорском кабинете на втором этаже, задумчиво смотрел в окно и решал сложную задачу: что ему предпринять на эти выходные. Двоюродный брат, живущий в соседнем городе, звал в гости. Поехать хотелось. Но тогда он опять не закончит свой «каменный мост», который и так писал уже довольно долго. Пока он размышлял над выбором, подъехали две машины с телевизионными бригадами. Из одной вышли парень с девушкой, выгрузили аппаратуру и прошли в здание. Другая машина подъехала минутой позже. Из нее вышел водитель, прошел к багажнику, помог оператору выгрузить штатив и камеру. Когда оператор уже двинулся к входу, задняя дверь открылась, и из нее вышла тоненькая женщина с гладкими шоколадными волосами и длинной челкой. Она была одета в коротенькую норковую курточку голубого цвета, обтягивающие джинсы были заправлены в высокие – почти по колено – сапоги на низком каблуке. Курточка была распахнута, под ней был яркий, фиолетовый с какими-то вкраплениями шелковый шарф, концы которого развевались на осеннем ветру. Женщина медлила, потому что говорила по мобильному телефону. В деталях ее лицо было разобрать трудно, но что-то в ее облике задело Никиту. Первое впечатление, которое произвела на него Лиза Краснова, было таким же, какое она производила и на всех других мужчин. «Она как какая-то райская птичка», – подумал он и вздрогнул, когда за спиной неожиданно раздался возглас его наставника:
– О, Лизочка сама приехала! – обрадованно провозгласил профессор и приветственно помахал ей рукой, думая, что, может, она заметит движение на невысоком втором этаже. Она заметила, подняла голову, улыбнулась Виктору Вениаминовичу, тоже помахала ему тоненькими длинными пальчиками. Теперь Никита увидел, что у нее очень красивые губы и ямочки на щеках.
– А кто это? – спросил он у своего учителя.
– Никита, – у того аж очки на нос съехали, – ты что, вообще телевизор не смотришь? Ну, ты даешь! Лиза Краснова самая популярная ведущая в нашем городе! Кто ж ее не знает? Неужели по воскресеньям никогда телевизор не смотришь, итоговую передачу?
– Нет, – пожал плечами малоинформированный ученик, – мне некогда.
– Да уж, – только и сказал профессор, и они пошли вниз, пора было начинать.
Когда он вошел в зал, где рассаживалась пресса и телевизионщики, то не сразу занял свое место, постоял в сторонке, ему почему-то захотелось разглядеть эту волшебную фею получше. Лиза как раз разговаривала с каким-то почтенным господином, улыбалась, слушала его и кивала. Она стояла в выгодном ракурсе для того, чтобы ее можно было разглядывать совершенно безнаказанно – Никиту она не видела.
Никита смотрел на нее в задумчивости: пожалуй, еще никогда в жизни он не видел такой красивой женщины. В ее лице все было совершенно, но дело даже не только в этом, было в ее облике еще что-то особенное: осанка, посадка головы, изящество и непринужденность движений. Она уже сняла свою меховую курточку и осталась в обтягивающем джемпере, который подчеркивал хрупкость ее точеной фигурки.
Никите захотелось ее нарисовать, пока эта райская птичка не упорхнула навсегда, пока не растаяла в воздухе, как видение. И когда презентация началась, он стал изучать ее удивительное лицо и сразу же делать наброски. Через минуту она ответила ему взглядом, и он заметил еще одну деталь: а глаза-то у нее, глаза-то какие синие! Он таких ни у кого еще не видел. Он рисовал красавицу и сталкивался с ее взглядом. Ему показалось, что сначала он был несколько удивленным, потом заинтересованным. А потом она уже и сама смотрела на него не отрываясь.
