Что будет потом, Никита себе представлял весьма смутно. Более того, только сейчас, когда Лизин муж перестал быть препятствием к тому, чтобы безраздельно обладать любимой женщиной, Никита впервые задумался, как они будут строить свои дальнейшие отношения и вообще свою жизнь. До сих пор он просто хотел быть с ней, хотел ее любви, ее близости, хотел быть не частью, а всей ее жизнью, но поскольку эта цель была недостижима, множество вполне конкретных и важных вопросов он себе не задавал. Например, где бы они с Лизой жили, куда дели бы взрослую дочь. О материальной стороне он тоже до сих пор не задумывался. Лиза привыкла к более чем комфортному безбедному существованию, ее муж обеспечивал ей высокий уровень жизни, о котором Никита пока даже и мечтать не может. Жить на ее деньги он никогда не согласился бы, для этого он был слишком горд, а его собственные доходы пока не могли идти ни в какое сравнение с тем уровнем достатка, к которому привыкла его любимая. Никиту утешало то, что Лиза вовсе не помешана на деньгах, – это было видно невооруженным глазом. Теперь же он впервые задумался о том, что, может быть, это объяснялось тем, что у нее их много и деньги не являлись для нее проблемой, над которой стоит ломать голову. Он сделал для себя важное замечание, мысль эта была ему неприятна, но, в конце концов, все в этой жизни преодолимо. Раньше он редко продавал свои картины, потому что они нравились ему самому, он относился к ним, как к живым существам, как к сокровищам, которыми владел безраздельно. Но эту позицию можно изменить: пусть его картины будут у других людей, он напишет новые. Сейчас он чувствовал мощный прилив сил и энергии, главное, что скоро, очень скоро любимая женщина будет рядом. Все остальное несущественно, все остальное – решаемо. А если уж по большому счету, то нет ничего «остального»: есть только два человека – он и она, – которые любят друг друга и которым теперь уже ничто не может помешать.
Лиза уже давно не пользовалась секретным телефоном, предназначенным для связи с Никитой, этот аппарат был отключен и похоронен где-то в недрах прикроватной тумбочки. Впервые Никита осмелился позвонить на тот телефон, которым Лиза пользовалась всегда. Она была дома. Звонок Никиты застал ее в присутствии дочери, и Лиза, попросив его секунду подождать, вышла из кухни, где собиралась кормить Катюшу завтраком. Она отозвалась, только когда закрыла за собой дверь в спальню.
– Я слушаю тебя, Никита, – сказала Лиза.
– Как думаешь, мы уже можем встретиться? – спросил он. – Я слышал последние новости. Я знаю, что тебе нужно время… Но я ужасно соскучился, я очень хочу тебя видеть, я просто уже не могу быть вдали от тебя.
Лиза помолчала, вздохнула, подождала, пока Никита скажет следующее:
– Я задыхаюсь без тебя, Лиза, ты нужна мне.
– Ты хочешь встретиться? – наконец спросила она.
– Да, а ты разве не хочешь?
– Хочу, – ответила Лиза, – я хочу с тобой встретиться, Никита.
– Где мы увидимся? – Его голос сразу же заиграл красками, оживился. – Может, ты придешь ко мне в студию? Профессор уехал, тебя и так никто бы не увидел, а теперь просто и некому.
– Нет, в студию я не приду, – ответила Елизавета. – Если хочешь, давай увидимся завтра в пять часов вечера на набережной, возле церкви. Там, где мы обычно гуляли.
– Есть ли теперь смысл так прятаться, Лиза? – разочарованно проговорил он. – Я соскучился, я хочу обнять тебя, я хочу быть с тобой. Давай встретимся у меня, а потом мы пойдем погулять, куда ты захочешь.
– Никита, ты меня не слышишь, – ответила Лиза. – Так нужно, давай встретимся там, где я сказала, если ты, конечно, хочешь меня увидеть.
– Хорошо, пусть так, – вздохнув, ответил молодой человек, – завтра в пять я буду тебя ждать.
– Я приду. До завтра, – ответила Лиза и нажала кнопку отбоя.
Она вернулась в кухню-столовую, где Катя уже поджидала завтрак, коротая время за общением с попугаем. Лиза быстро покончила с приготовлением пищи, сняла со сковородки обожаемые дочерью кабачковые оладьи и уселась напротив.
– Катюша, – начала она, – ты уверена, что тебе нужно продолжать свою репетиторскую работу? Ты хотела доказать отцу свою самостоятельность, но теперь этой необходимости у тебя нет. Может, хватит?
– Мам, ну я же не только из-за денег туда хожу, – ответила девушка.
– Я понимаю тебя, Катюша, – согласно кивнула Лиза, – ты общаешься со своей сестрой, ты к ней привязана. Но ведь ты можешь просто ходить к ней в гости, навещать ее дома. Зачем тебе эти уроки? У отца были источники дохода, которые мы с тобой наследуем, поэтому нужды в деньгах у нас не будет.
– Мамочка, – настаивала Катя, – я еще раз тебе повторяю: дело не в деньгах. Я действительно привязалась к Маше, да и потом: что тут особенного, если я буду заниматься с Ариной? Разве в этом есть что-то позорное? Она хорошая девчонка, озорная. Ей нравится заниматься со мной, она сделала большие успехи. Понимаешь, мамулечка, мне приятно видеть плоды своего труда: когда девчонка, которая еще недавно двух слов по-английски связать не могла, теперь общается со мной на приличном разговорном… Я горжусь, мне это нравится!
Лиза улыбнулась, погладила Катю по голове.
– Молодец, девочка, я рада, что у тебя получается, – сказала она, – занимайся, пока тебе это будет нужно. Я с тобой хотела поговорить о другом.
Лиза помолчала, подбирая нужные слова, отхлебнула чая, наконец решилась.
– Катюша, я не могу препятствовать тому, чтобы ты общалась со своей сестрой, – сказала она, – в конце концов, это действительно твоя сестра и другой у тебя уже не будет. Но испытывать положительные эмоции по отношению к женщине, с которой меня обманывал мой муж, я не могу. Когда-нибудь ты выйдешь замуж и поймешь меня. Я любила твоего отца, я даже представить себе не могла, что у него была другая женщина, мне и сейчас больно об этом говорить, хотя я и сама перед ним была виновата.
– Не надо, мамочка, не терзайся, – Катя погладила Лизу по руке, – то, что сделал отец, уже в далеком прошлом.
– Далеком или нет – не имеет значения, – ответила Лиза, – мне неприятно думать о том, что твой отец в течение длительного времени вел двойную жизнь. Но речь сейчас не об этом. Еще больше мне неприятно то, что он оставил свою дочь без поддержки и заботы. Я не жалею ее мать, нисколько! Она взрослый человек и сама делала свой выбор, ее жалеть нечего. А вот ребенок совершенно ни в чем не виноват. Ребенок не должен страдать от того, что его мать дура, а отец – подлец.
Резкие слова больно резанули Катин слух, но она ничего не сказала – мама была права.
– Так вот, – продолжила Лиза, – я считаю своим долгом исправить ошибку, которую допустил твой отец. И прошу тебя сделать это от моего имени.
– Что именно, мамочка? – удивленно спросила Катя.
– У Вадима были разные источники дохода, – сказала Лиза, вставая и доставая из секретера прозрачную папку. – В этой папке договор аренды на некоторые помещения, которые расположены в гипермаркете «Галерея», у этих торговых площадей есть постоянный арендатор. А вот собственником той площади был твой отец. Передай этот договор матери Маши, там вложен листок с телефоном юриста, который переоформит документы на нее. Пусть держит связь со мной через этого юриста, официальный собственник пока дедушка, так что нужные бумаги будут подписаны им. Ей ничего не нужно будет делать, только взимать ежемесячную арендную плату.
