Третий вопрос касается фундаментальной асимметрии и контекстуальной подгонки. Отражают ли институциональные элементы в новых институтах институциональную асимметрию? Можем ли мы связать гипотетический институт с эффектами среды, координации и включения предшествующих институтов? Гипотеза, относящаяся к системе коллективной ответственности, была подкреплена тем фактом, что она совмещалась со средой, в которой у государства не было эффективных средств добиться выполнения контрактов. Гипотеза также согласуется с координацией, обеспечиваемой коммунальными организациями, включая суды этих коммун. То, что институт отражает эффекты среды, координации и включения, создаваемые институциональными элементами, унаследованными из прошлого, подтверждает гипотезу о том, что этот институт был релевантным.
Четвертый вопрос относится к институциональной взаимосвязанности. Учитывая влияние существующих институциональных комплексов, насколько вероятно возникновение постулируемого института? Дополняет ли новый институт уже существующие? Вели ли существующие институциональные комплексы к возникновению института подобной формы? Как существующие институты и обусловленные ими транзакционные издержки влияли на возможность достижения или построения постулируемого института? Гипотеза относительно системы коллективной ответственности была подкреплена ее совместимостью с существующим институциональным комплексом. Как и сама система коммун, она была основана на рукотворном законе, самоуправлении, явной координации и использовании юридических властей коммун.
Пятый вопрос относится к процессу институционального упадка и институциональных ответвлений. Утверждение о том, что какой-либо определенный институт преобладал в прошлом, подтверждается путем установления экзогенных и эндогенных процессов, ведущих к институциональному упадку. Также оно подтверждается открытием, что последующие институты отражают эффекты подгонки, координации и включения, создаваемые компонентами предыдущих институтов.
В данном обсуждении пока неявно предполагались равновесные, контрфактические предсказания и предсказания сравнительной статики, относящиеся к изучаемым проблемам. Оценка таких прогнозов на основе случаев, находящихся за пределами выборки, дополнительно подтверждает правильность анализа и его общий характер. Мой анализ системы коллективной ответственности первоначально был сосредоточен на Англии; предсказания по Италии были за пределами выборки. Анализ предполагал, что этот институт мог утвердиться и в других регионах Европы с относительно большими коммунами, но не мог утвердиться там, где ситуация была иной. Также он не мог занять господствующего положения в мусульманском мире, несмотря на большие городские сообщества, по причине религиозного неприятия коллективной ответственности. Исторические источники подтверждают эти прогнозы.
Подобным образом анализ магрибцев указывает, что многостороннее наказание с большей вероятностью будет существовать в относительно небольших и закрытых сообществах с внутренними потоками информации, и это предсказание подтверждается многими исследованиями [Clay, 1997].
Однако при оценке предсказаний за пределами выборки важно помнить о специфике контекста анализа. Внутренняя недетерминированность институтов означает, что не бывает однозначного отражения экзогенных черт ситуации в эндогенных. В ситуациях с тождественными экзогенными качествами могут быть различные институты. Нам необходимо рассмотреть совместимость и различие актуальных и исторических контекстов, чтобы оценить уместность сопоставления различных случаев.
Структура предлагаемого здесь метода такова, что он упрощает сравнительный анализ институтов и обществ разных времен, а это повышает нашу способность выделять институт в данном историческом эпизоде.
Фокус на центральной и вспомогательной транзакциях позволяет рассмотреть, какие дополнительные транзакции были связаны с одной центральной транзакцией в различных эпизодах. Изучение контекста также упрощает сравнительный анализ, позволяя обнаружить исторические контексты, достаточно похожие, чтобы изучение институциональных основ различных исходов было конструктивным. Эти качества нашего метода позволяют нам сравнивать, например, институты, которые регулировали агентские отношения у магрибцев и у генуэзцев (см. главу IX), или же политические институты Генуи и Венеции (см. главу VI).
Таким образом, гипотеза подтверждается в той мере, в какой связанный с ней контекстно-специфичный анализ:
– основывается на наиболее простых предпосылках, которые могут быть подтверждены историческими данными;
– указывает на существование равновесия, которое фиксирует суть гипотезы, особенно в отношении ее ненаблюдаемых элементов таких как убеждения;
– работает при различных спецификациях, особенно относящихся к тем аспектам ситуации, которые не отражены в достаточной мере в исторических данных;
– указывает, что ожидания и поведение, связанные с равновесием, не являются в данном историческом эпизоде нерациональным комплексом и/или что они могли возникнуть в ходе эмпирически вероятного эволюционного процесса или процесса обучения;
– подтверждается прямыми свидетельствами;
– подтверждается косвенными свидетельствами, т. е. предсказаниями, которые могут быть фальсифицированы, либо данными, относящимися к рассматриваемому историческому эпизоду, либо через сравнительное изучение разных исторических времен и разных локусов;
– отражает влияние прошлых институциональных элементов и институциональной доработки;
– выявляет факторы и процессы, которые могли привести к гипотетическому институту в данном контексте;
– объясняет последующий упадок института (если таковой наблюдался) и открывает воздействие института на последующие институты;
– подтверждается сравнительным анализом и анализом за пределами выборки.
Чем большим количеством способов мы можем подтвердить гипотезу, тем больше у нас оснований считать ее правильной. Поскольку различные гипотезы могут подтверждаться различными данными, разные аналитические выкладки в какой-то мере могут ранжироваться. Вполне может оказаться так, что мы не сможем отвергнуть две гипотезы. В подобных случаях мы узнаем об ограничениях наших возможных знаний.
7. Заключительные комментарии
Интерактивное использование контекстуальных знаний, дедукции, индукции, контекстуального моделирования и эмпирических данных вместе со сравнительным и контрфактическим анализом – это отличительное качество эмпирического метода, предложенного в данной главе. Дедукция и индукция дополняют друг друга, а сами дополняются контекстуальным анализом. Теория выделяет вопросы, которые следует изучить, а также общие соображения и данные, которые следует проверить; знания об историческом и актуальном контекстах используются для выработки гипотезы относительно релевантного института (т. е. относительно того, какие транзакции были связаны, какими именно институциональными элементами они связывались, каким образом и почему). При этом гипотеза оценивается, уточняется и часто опровергается благодаря интерактивному использованию контекстуальной модели и данных.
