Степень фундаментальной асимметрии зависит от институциональных элементов, унаследованных из прошлого, которые определяют транзакционные издержки институционального перехода. Например, при теократии попытки изменить неинституционализированным образом правила, связанные с религиозной догмой, могут оказаться психологически затратными и привести к социальным, экономическим и карательным санкциям.
В случае эффективной демократии индивиды потеряют гораздо меньше от создания лобби, пытающегося изменить различные правила, регулирующие экономическое поведение. И демократии устроены так, чтобы способствовать изменениям. Транзакционные издержки институционального перехода являются производной от институциональных элементов, унаследованных из прошлого
[174]. Эти издержки несет индивид, совершая поступки, мотивированные такими соображениями, как эффективность, алчность или честность. Данные издержки идут на внедрение новых институциональных элементов.
Резюмирую: то, что действующие лица играют по правилам, охватывающим познание и знание, стремятся к координации, учитывающей прошлое, и к тому, чтобы поведение не противоречило интернализированным нормам и убеждениям, приводит к фундаментальной асимметрии между институциональными элементами, унаследованными из прошлого, и альтернативными институциональными элементами. Степень этой асимметрии является производной от институциональных элементов, унаследованных из прошлого.
2. Следствия фундаментальной асимметрии
Фундаментальная асимметрия подразумевает, что институциональные элементы, унаследованные из прошлого, являются частью начальных условий процессов, приводящих к возникновению новых институтов. Процессы, ведущие к новым институтам, отражают реакции агентов на когнитивное, информационное, координационное и нормативное содержание прошлых институциональных элементов. Институциональные элементы, унаследованные из прошлого, а не технически осуществимые альтернативы, обеспечивают средства для когнитивного упорядочивания новых ситуаций, получения информации, координации поведения, лучшего понимания собственных интересов и приобретения нормативного руководства. Институциональное наследие имеет значение, и новые институты несут на себе его отпечаток.
Фундаментальная асимметрия проявляется в четырех следствиях для связи прошлых институциональных элементов и новых институтов. Первое следствие заключается в следующем. В ответ на сбой в работе институтов новые институты создаются не de novo, а возникают или создаются маргинально меняющимися элементами, унаследованными из прошлого. Новые институты отражают институциональную доработку.
Другие следствия фундаментальной асимметрии – средовой эффект, эффекты координации и включения. Выше вероятность появления институтов, более совместимых с окружением, очерченным существующими институтами, отражающих координирующее влияние существующих институциональных элементов и инкорпорирующих институциональные элементы, унаследованные из прошлого.
Институциональные изменения характеризуются институциональной доработкой – попытками усилить приходящие в упадок институты, а не создавать новые. Такое укрепление принимает форму маргинального изменения институциональных элементов или добавления новых, которые сделают институты самоподдерживающимися. Неспособность института, управляющего конкретной транзакцией, предоставить ожидаемый исход не обязательно приведет к появлению совершенно нового института. В ответ знание, которое порождается провалом института, будет принято к сведению, и будет предпринята попытка смягчить недостатки института путем его усиления.
Подкрепление также имеет место, когда признается, что институт обречен на неудачу или что он имеет нежелательные ограничения или следствия. Усиление, а не создание нового института проявляется по той причине и в том случае, когда произошедший или ожидаемый провал института выявляет трудности эффективного создания институтов, связанные с ограниченностью познания, знания, информации или координации.
Говоря более обобщенно, фундаментальная асимметрия подразумевает, что возникающий или учреждаемый в новой ситуации институт с большей вероятностью станет доработкой существующего института или будет восстанавливать существующие институциональные элементы.
История Ганзейского союза (см. главу IV) отражает такую институциональную доработку. Купцы нуждались в координации действий, чтобы не позволять правителям нарушать свои права. Первоначально среди немецких купцов такая координация обеспечивалась организацией, включавшей в себя только купцов, находившихся в торговом центре, когда там происходило нарушение правил. Однако рост торговли, которому способствовал этот институт, сделал очевидными его ограничения: он действовал только при довольно низком уровне торговой экспансии, поэтому злоупотребления продолжались. В ответ институт был укреплен путем переноса координации в межгородскую организацию, Ганзу, которая координировала действия торговцев отдельного торгового центра и действия других торговцев. Знание, порождаемое существующим институтом, привело к его адаптивной доработке
[175].
Преднамеренное, полное институциональное изменение обычно происходит вслед за институциональным кризисом, когда исходы, ассоциировавшиеся с прошлыми институтами, воспринимаются настолько недостаточными, что, вопреки фундаментальной асимметрии, начинаются всеобъемлющие изменения. Вероятность таких всеобъемлющих изменений выше, если есть «ролевая модель» – известный альтернативный институт с лучшими исходами, действие которого частично уменьшает фундаментальную асимметрию
[176].
Самое крупное военное поражение Османской империи, нанесенное ей в период Нового времени западными державами, и экономический и технологический упадок, который оно отражало, создали мотивацию для всеобъемлющей институциональной реформы. Неудивительно, что эти реформы пытались воспроизвести многие из институтов, преобладавших на Западе.
Институты, унаследованные из прошлого, оказывают средовое действие на новые институты, становясь частью экзогенных, хотя и социально сконструированных, правил игры, в рамках которых происходят интеракции, ведущие к появлению новых институтов. Очевидно, что так случается с институтами, экзогенными по отношению ко всем лицам, принимающим решения, которые касаются процесса, ведущего к появлению новых институтов
[177]. Я рассматривал институты, которые давали возможность императору мобилизовать армию против Генуи, как экзогенные, потому что они не подчинялись Генуе.
