Они передали письма Сабиниану и, сделав его полководцем, внимательно обсудили положение. Нападение на варваров, находящихся в движении, представлялось небезопасным, ибо у самого Сабиниана в свите было лишь несколько наемников, часть государственного войска была рассеяна по разным городам, а часть служила под командованием военачальника Онульфа. Лучшим казалось разослать приказы, чтобы собрать солдат, и отправить посла, дабы объявить о назначении полководца. Всадник, посланный Адамантием к Теодориху, встретился с римлянами, когда те выступили. С ним прибыл варварский священник, которого римляне называют пресвитером, чтобы придать ему уверенности в безопасности. Взяв с собой этого человека, они поспешили в Лихнид. Жители этого города – и знатные горожане (ибо прежде этот город был богат и счастлив), и все остальные – встретили их, и они вошли в город.
Адамантий снова послал в Эпидамн и велел Теодориху прибыть к нему с несколькими провожатыми в одно из мест в окрестностях Лихнида, чтобы обсудить с ним предмет, о котором послал письмо, или, если тот желает, чтобы Адамантий приехал в Эпидамн, прислать в Лихнид своего военачальника Соаса и Дагистея в качестве заложников, чтобы их держали там, пока он не вернется. Гот прислал этих людей, но приказал им оставаться в Скампии и послать вперед человека, чтобы связать Сабиниана клятвой вернуть заложников невредимыми, когда Адамантий вернется в безопасности.
Однако Сабиниан отказался принести клятву. Он ответил, что в прежние времена ни в чем не клялся и не откажется от одного из своих старых мнений. Адамантий утверждал, что необходимо сообразовываться с обстоятельствами или посольство не добьется успеха – ибо он говорил, что не поедет, если не получит залога своей безопасности, – но так не убедил Сабиниана. Тот заявил, что Адамантий знает, что ему следует делать, однако сам он не поступит против своего обыкновения. Поэтому Адамантий, будучи в затруднении, взял двести солдат и отправился вечером по непроходимым холмам, по известной немногим узкой неиспользуемой дороге. Говорят, тогда по ней впервые проехали всадники. Он двигался кружным путем и прибыл в крепость близ Эпидамна, расположенную на крутом холме и почти неприступную. У ее подножия располагалось глубокое ущелье, по которому текла быстрая река.
Он позвал Теодориха в это место, и тот послушно пришел, оставив далеко позади свое войско и прибыв к реке лишь с несколькими всадниками. Адамантий, разместив своих солдат вокруг холма, чтобы его не окружили враги, спустился к камню, откуда его можно было услышать, и приказал варвару отпустить остальных. Они говорили наедине. Когда Теодорих рассказывал, то обвинял римлян – похоже, справедливо, – говоря: «Я сам выбрал жизнь за пределами Фракии, далеко от Скифии, и, оставаясь там, не думал, что обеспокою кого-либо. Я был готов повиноваться императору во всем, что он прикажет. Однако вы позвали меня, будто бы на войну с Теодорихом, сыном Триария, и сначала обещали, что полководец Фракии сразу встретит меня со своим войском. Он так и не появился. Затем вы обещали, что Клавдий, казначей готских денег, прибудет с оплатой для наших наемников [163] . Я не видел их. В-третьих, вы дали мне в дорогу провожатых, которые, оставив более легкие пути вашим врагам, вели нас по крутым тропам под нависающими скалами. Когда я двигался по ним со своими всадниками, телегами и всем снаряжением для лагеря, то мог почти мгновенно погибнуть вместе со всем войском, когда враги неожиданно напали на нас. Я был вынужден заключить с ними соглашение, за что стоит вознести многие хвалы, поскольку они пожалели меня, хотя и могли убить меня, покинутого вами».
Адамантий напомнил ему о почестях, оказанных ему императором: о том, что он был сделан патрикием и полководцем – у римлян награды для тех, кто особо усердно трудится, – и что ему были даны другие подарки и богатства. За это он должен относиться к императору не иначе как к отцу. На самом деле Теодорих был принят Зеноном как сын-по-оружию в 474 году, в период восстановления последнего на троне после мятежа Васи лиска [164] . Адамантий также старался отклонить жалобы против императора (которые, по моему мнению, были справедливыми). Он сказал, что гот действовал непростительно, захватив части Римской империи под предлогом посольства, и что хотя они заперли его во Фракии горами и реками и окружили разбившими лагерь солдатами, но все же свободно позволили ему уйти. Он не смог бы сдвинуться с того места, если бы римляне этого не желали, даже если бы у него было войско в десять раз больше, чем сейчас. Поэтому он посоветовал ему вести себя по отношению к императору осмотрительнее, поскольку, в конце концов, он не сможет превзойти силу римлян, окружающую его со всех сторон. Если он верит ему, то должен покинуть Эпир и местные города, ибо они не потерпят, чтобы такие великие города были им заняты, а их коренные жители изгнаны. Он должен отправиться в Дарданию, где есть земля – много, по сравнению с той, где он живет сейчас, – прекрасная и плодородная и нет жителей. Возделывая ее, он сможет содержать войско в полном достатке.
Теодорих поклялся, что желает этого, но его армия не потерпит такого из-за того, что испытала прежде столь много лишений и едва добилась их прекращения. Пока они не отдохнули, он не может вести их в такой дальний путь. Он сказал, что римляне должны позволить им перезимовать здесь, раз они не пойдут дальше городов, которые уже заняли, и не учинят дальнейших опустошений. Достигнув согласия по всем вопросам, помимо этого, когда придет весна, римляне пришлют человека, чтобы отвести их в Дарданию, а те охотно за ним последуют. Он сказал, что желает оставить обоз и людей, не связанных с военной службой, в любом городе по выбору императора, отдать мать и сестру в качестве залога своей верности и как можно скорее идти во Фракию с 6000 своих лучших солдат. Он обещал, что с ними, иллирийцами и другими войсками, которые пришлет император, он уничтожит всех готов во Фракии при условии, что, если он преуспеет, его сделают полководцем вместо Теодориха, сына Триария, и он будет принят в городе, чтобы жить по-римски. Если император прикажет, то он даже готов отправиться в Далмацию, чтобы восстановить на западном троне Непота.
Адамантий ответил, что у него нет власти заключить с ним какое-либо соглашение, пока он остается в этой стране, потому что император сначала должен дать согласие по этому вопросу. Поэтому он сказал, что вернется, а Теодорих должен подождать, пока не узнает решения императора. На этих условиях они разошлись.
Пока Адамантий был занят этими переговорами, римские войска собрались в Лихниде в соответствии с приказами полководца. Кто-то рассказал Сабиниану, что варвары медленно спускаются с Кандавии – смешная опасность – и те, кто с поклажей, и большинство телег, и те, кто в арьергарде, включая Теодимунда, брата Теодориха, и их мать, и что предоставляется хорошая возможность захватить большую их часть. Сам Сабиниан должен был отправиться с конницей, он послал значительный отряд пеших воинов в обход через горы, сообщив им, когда и где они должны появиться. Затем он отобедал и вечером выступил со своим войском в поход. На рассвете он напал на готов, которые уже были в дороге. При атаке Теодимунд и его мать быстро обратились в бегство, спустившись в долину и сразу разрушив мост, который они перешли. Он пересекал глубокий овраг посреди дороги, и его разрушение сделало преследование невозможным. Однако при этом они сделали невозможным спасение части собственных людей, так что, хотя тех и было мало, они в полном отчаянии вступили в бой с конницей. Когда, согласно плану, над их головами появилась пехота, они потерпели поражение. Часть погибла, напав на конницу, часть – атаковав пехоту. Сабиниан захватил 2000 их телег, свыше 5000 солдат и немалую добычу. Он сжег несколько телег в горах, поскольку было слишком трудно везти их по крутым склонам, и вернулся в Лихнид.
