Император, узнав об этом, отправил две тысячи новобранцев, и с попутным ветром они высадились в великом городе Александрии на шестой день. Так быстро достигнуть Египта можно было только в июле благодаря пассатам. Затем, поскольку пьяные солдаты надругались над женами и дочерьми александрийцев, произошли события еще более ужасные, чем прежде. Наконец, толпа, собравшаяся на ипподроме, попросила военачальника Флора, ведавшего и гражданской администрацией, вновь начать раздачу зерна, которое он с них собрал, и разрешить бани, зрелища и все остальное, чего он лишил их из-за прошедших беспорядков. Тогда Флор по предложению императора [14] появился перед народом и пообещал им сделать это, и волнения вскоре прекратились.
Эта вспышка в Александрии напоминает нам, что в этом веке, в то самое время, когда империя подвергалась опасной угрозе с севера, ей также пришлось столкнуться со внутренними разногласиями, вызываемыми тремя разными причинами: религиозной раздробленностью, экономическими трудностями и амбициями беспринципных людей, имевших влияние при дворе. В IV веке возник крупный религиозный диспут об арианстве, отрицавшем, что Христос единосущен Богу Отцу. Хотя эта доктрина была осуждена в 325 году на Никейском соборе и вскоре отмерла в границах империи, она распространилась среди германских племен и в течение двухсот или более лет усиливала разногласия между ними и православным императорским двором. В следующие века важные религиозные споры концентрировались на проблеме соотношения человеческого и божественного в природе Христа; одни отрицали, что Христос вообще имел человеческую природу, другие поддерживали идею о неразрывном единстве в Нем человеческого и божественного. Даже в последнем случае точное определение сочетания двух природ в Христе вызывало множество ожесточенных споров, усиливаемых соперничеством за главенство между патриархами Александрии, Антиохии, Константинополя и папой в Риме.
В 451 году Четвертый вселенский собор в Халкедоне попытался примирить различные точки зрения, и хотя добился согласия относительно догмата, однако так и не смог примирить ни могущественных епископов друг с другом, ни восточных патриархов с представлениями, в основном навязываемыми папой. Вскоре возник новый конфликт, во главе которого встали монофизиты Египта, разделявшие в противовес доктрине о двойственной природе, принятой в Халкедоне, идею о единой природе Христа. Несмотря на преследования, спор, часто сопровождаемый насилием, распространился по всему Востоку. При узурпаторе Василиске он даже достиг трона императора. В 481 году в дальнейшей попытке восстановить мир Зенон издал свой «Энотикон» – послание к египетской Церкви, в котором, несмотря на принятую в Халкедоне доктрину, стремился внушить, что монофизиты и их противники могут согласиться с прежним никейским Символом веры и забыть обо всех остальных разногласиях. Естественно, папа римский не мог согласиться с этим посланием восточного императора к Церкви. «Энотикон» примирил умеренных монофизитов и поддерживал церковный мир на Востоке в течение тридцати лет, но это было достигнуто путем схизмы с Западом.
Экономические трудности, с которыми сталкивались правители, возникали вследствие целой группы причин, нехватки рабочей силы, слишком высоких налогов, разорения больших территорий из-за вторжений или восстаний, выплат больших средств противникам за границей и огромного неравенства. Монетная система того периода сложна, однако здесь достаточно было иметь дело только с золотом. После реформ Константина стандартная римская монета, которую называют по-разному: «солид», «ауреус», «номизма» или просто «кусочек золота», – весила как одна семьдесят вторая римского фунта, или, поскольку римский фунт равен 0,72 современного фунта, как одна сотая современного фунта (4,5 г). В 1958 году цена золота составляла 35 долларов за унцию, и, поскольку в фунте 12 унций (согласно тройской системе мер веса), фунт золота стоил 420 долларов. Используемое иногда устаревшее понятие «талант» означало примерно 5,8 фунта золота (ок. 2,6 кг). Таким образом, солид стоил бы 4,20 доллара, а римский фунт – 302,40 доллара. Мы часто встречаем упоминание о кентенарии, который представлял собой не монету, а просто обозначал сто римских фунтов золота, или 30 240 долларов. Курс золота к серебру колебался между 1:14 и 1:18.
Сложнее ответить на вопрос о покупательской способности или реальной стоимости этих сумм в пересчете на еду, жилье и так далее. Бэри подсчитал, что единица золота в V веке стоила бы в три раза больше, чем в 1900 году. Если это так, то на нее можно было купить по меньшей мере в десять раз больше, чем сегодня. У нас мало точных сведений о ценах того времени, все, чем мы располагаем, – противоречивые данные или, по крайней мере, сведения, показывающие большой разброс цен в разные периоды, в разных местах и в разных ситуациях. Томпсон указывает, что на восемь солидов, или 33,60 доллара, можно было купить почти 100 модиев, то есть 25 бушелей, пшеницы, что составляло 1,34 доллара за бушель. Кажется, это довольно дорого. Несколько лет спустя на один солид можно было купить 60 модиев, что означало уже 0,28 доллара за бушель. Это приводится в качестве показателя процветания королевства Теодориха в Италии, однако нам не рассказывают, что думали об этой цене земледельцы (в дни до программ поддержания цен). С другой стороны, в исключительных условиях, когда в 416 году в Испании жили и готы, и вандалы, и римляне заперли готов в Тарагонне, чтобы заставить их подписать мирное соглашение, возможно, существовала стремительная инфляция.
О. Фр. 29. Вандалы называют готов «трулами», потому что, страдая от голода, последние купили у вандалов трулу пшеницы за один ауреус. Трула же не включала и трети секстария. Поскольку секстарий составлял меньше пинты, а в бушеле было что-то около 200 трул, то получается, что бушель пшеницы стоил поразительно много – 840 долларов.
Налоги, которые мы оставляем здесь без внимания, тяжким грузом ложились на плечи обычных людей, особенно мелких земледельцев. Самым тяжелым являлся натуральный налог (annona), изначально собираемый для содержания армии, однако к этому столетию – также для поддержания огромного бюрократического аппарата. Этот налог (annona militaris или stratiotikon siteresion) можно было бы назвать квотой армейского снабжения. Этот налог не являлся тяжким бременем для аристократов, которые вовсе не платили его или же перекладывали его на жителей своих поместий. Это подтверждается и упоминаниями об огромных состояниях.
О. Фр. 44. Каждый из многочисленных римских сановников получал со своих владений около сорока кентенариев золотом, не считая зерна, вина и прочих продуктов, стоимость которых в случае продажи составляла треть от вносимого золота. Второстепенные же семьи в Риме получали доход в десять или пятнадцать кентенариев. Проб, сын Олимпия [15] , потратил во время своей претуры при узурпаторе Иоанне двенадцать кентенариев золотом. Оратор Симмах, сенатор среднего достатка, прежде чем Рим был захвачен в 410 году, потратил двадцать кентенариев, когда его сын Симмах был консулом. Максим, один из богачей, потратил сорок кентенариев на претуру своего сына. Преторы обычно отмечали праздники в течение семи дней.
О. Фр. 43. На самом деле древняя столица империи в начале интересующего нас периода все еще производила впечатление богатой. Каждый из больших домов в Риме включал в себя все, что мог иметь город средних размеров: ипподром, форумы, храмы, фонтаны и разнообразные бани; поэтому историк восклицает: «Один дом – это город; город же скрывает десять тысяч городов!»
