– Да, дорогая.
– Ха!
Он опять улыбнулся. Одна из послушниц стала расстегивать пуговицы его ночной рубашки.
– Я пока еще справляюсь сам, спасибо, – вежливо произнес он.
Конечно он не мог сделать этого своими руками, скрюченными и искривленными артритом. Снадобья, приготовляемые докторами, давно уже не помогали его суставам. Но, к счастью, его третья рука действовала исправно. Как припомнил Эдеард, Финитан тоже об этом упоминал.
Он моргнул и, оглядевшись по сторонам, увидел, что все с тревогой смотрят в его сторону.
– Что такое? – спросил он.
– Ты опять отключился, – ответила Кристабель.
– Хоньо! Надеюсь, я смогу протянуть до их прибытия.
Эти слова вызвали неодобрительный взгляд Кристабель и заверения послушниц, что он непременно дождется визита Небесных Властителей.
– На самом деле, если вам так хочется знать, я задумался о Финитане, – сказал Эдеард, обращаясь к собравшимся в спальне людям.
– Боже, я уже не могу вспомнить, как он выглядел, – грустно пожаловалась Кристабель.
– Это было две сотни лет назад, – напомнил ей Эдеард. – Но скоро мы снова с ним встретимся.
– Да, обязательно.
Эдеард опять улыбнулся ей, игнорируя благонамеренное возмущение суетившихся вокруг помощниц. Его про-взгляд обратился к остальным членам семьи, собравшимся в гостиных верхних этажей особняка. Все его близкие излучали противоречивые эмоции. Вопреки ожиданиям, их присутствие прибавило ему уверенности. Их так много, и все выросли хорошими людьми – или, по крайней мере, не перешли на сторону зла. Вот истинная мера его жизни.
Спустя некоторое время он и Кристабель, почти не прибегая к помощи, облачились в парадные одежды. Эдеард не стал надевать черный плащ Идущего-по-Воде, в его возрасте это было бы просто смешно. Кроме того, после одиннадцати переизбраний на пост мэра он считал более подходящим официальное одеяние.
Эдеард сумел самостоятельно пройти из спальни в ближайшую гостиную, но на большее его ослабевшие мускулы были уже не способны. Третья рука Маттюэля поддержала его, когда Эдеард едва не упал на высокий стул с прямой спинкой. Эдеард с трудом удержался, чтобы не бросить в сторону юнца гневный взгляд, но вовремя одумался. По правде говоря, он действительно нуждался в помощи. Шлепнуться на пол в самом начале церемонии – не лучший способ сохранить достоинство.
– Спасибо, – тихо поблагодарил он.
Кстати, и юнцом Маттюэля уже давно никто не называл. Его двухсотый день рождения семья отметила еще несколько лет назад. Точную дату Эдеард вспомнить не мог.
Члены семьи стали по очереди подходить к Эдеарду и Кристабель для прощальных объятий и слов утешения. Эта традиция в последнее столетие стала весьма популярной, и он считал ее полезной. «Устраняются все недоразумения, прощаются все поспешно сказанные слова и совершенные по незнанию проступки. Но мне не о чем сожалеть». Этот тяжелый и важный урок он усвоил двести лет назад, и усвоил твердо.
Так что теперь он с радостью приветствовал родных и принимал их пожелания легкого путешествия. Если он и ощущал легкую грусть, то лишь при виде постаревших детей. Ронар и Венали наверняка прибегнут к помощи Небесных Властителей в их следующий визит. Джиска и Натран и их потомство в лице одиннадцати детей и пятидесяти семи внуков. Сколько у них еще потомков, он и не помнил, только знал, что младшие представители соберутся на восьмом этаже, чтобы попрощаться с ним телепатически – на десятом этаже для всех просто не хватило бы места. Марили, Анали и Марвейн, все так же вместе, и их восемнадцать детей. Эдеард тепло приветствовал капитана торгового судна, когда настала их очередь.
– Ты еще можешь пойти с нами, если пожелаешь, – шутливо предложил он. – Я думаю, ты заслужил отдых.
– Папочка, это ужасно.
– Он не хочет отдыхать.
– Мы прекрасно за ним ухаживаем.
– Когда он хорошо себя ведет.
– И еще лучше, когда он озорничает.
Марили широко раскинула руки.
– Видишь?
– Я всегда это знал, – с любовью ответил Эдеард.
Следующими подошли Маракас и Ярвина. Сорок лет счастливого брака. Но у Маракаса был большой опыт, в конце концов, Ярвина стала его седьмой женой. Хотя Динлея он никогда не догонит.
Тарали явилась в официальном платье Грандмастера, хотя и ушла в отставку из гильдии врачей еще тридцать лет назад.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила она. – У меня есть с собой успокоительное, то самое, из листьев фолокса.
– Нет, – решительно отказался Эдеард.
– Ты справишься, – с усмешкой проговорила она. – До свиданья, папа.
– До скорой встречи.
«До скорой встречи». Эти слова шелестели по всей гостиной, и их сопровождали добрые пожелания, доносившиеся с девятого этажа и ниже, вплоть до третьего. Но Бурлала в особняке не было. В одном ему повезло: он не испытал унижение старости. Его короткая жизнь состояла из сплошных радостей.
Эдеард с трудом удержался от слез, когда прозвучало последнее прощание огромного семейства. Затем его и Кристабель осторожно подняли третьими руками и понесли вниз по центральной лестнице особняка, а сотни родных, перевешиваясь через перила, махали руками им вслед.
– Знаешь, мы все-таки добились своего, выставив из дома твоего дорогого дядюшку Лорина, – сказал Эдеард, помахивая рукой мелькающим лицам.
– Хвала Заступнице за это, – ответила она.
У причала особняка на Главном канале их ждала самая большая семейная гондола. Они сели на центральную скамью и осмотрелись. Вдоль обоих берегов канала стояли люди, пришедшие пожелать Идущему-по-Воде счастливого пути. Аплодисменты и громкие крики сопровождали их на протяжении всего слишком короткого пути до центрального причала Эйри. Праздничные одежды людей превратили канал в многоцветную аллею.
– А помнишь цветочные кораблики во время Праздника проводов? – спросил он свою жену. – Они были такими же яркими и многоцветными. Мне нравился этот праздник, жаль, что теперь его больше нет.
– В нем нет смысла после возвращения Небесных Властителей, – сказала Кристабель. – И я никогда не забуду тот день. Мы ведь тогда впервые встретились.
– Похищение Мирнаты, – вспомнил он некоторые подробности. Он не думал об этом деле уже давным-давно, несколько десятков лет, а то и больше. – Байз держал ее в «Доме голубых лепестков».
– Мы так и не узнали, кто стоял за этим похищением, а держали ее в Фиакре.
Он знал. «Овейн и его клика приказали похитить девочку, но я так и не смог признаться в этом Кристабель. Тогда пришлось бы объяснять, что в конце концов произошло с Овейном, и Байзом, и – прости, Заступница – с госпожой Флорелл. И почему их необходимо было уничтожить. Что бы она сказала, если бы узнала этот секрет? Что бы сделала? И как бы поступил каждый из них?»
