– Твой визит неожиданность для меня, – сказал он, проходя мимо ее стула.
Он не задержался, даже чтобы пожать ей руку, не говоря уж о том, чтобы обменяться братским поцелуем. Ее взгляд неотрывно следил за ним, пока Эдеард не занял свое место за столом.
– Ничего не изменилось, – заговорила она.
– Что-то должно было измениться, если ты решилась прийти.
– Можешь назвать это безумием отчаяния. Кроме того, я давно тебя знаю.
Теперь Эдеард был не на шутку озадачен. Все его попытки примирения, а их за прошедшие годы случилось немало, заканчивались ничем. Несмотря ни на что, он продолжал ей помогать, особенно когда подрос ее неблагополучный отпрыск. Не может быть, чтобы она об этом не знала.
– Чего ты хочешь, Салрана?
– Я не могу тебе ничего предложить. Я не изменилась и не испытываю к тебе благодарности.
– Я ее и не прошу. Чего же тебе надо?
Она наконец отвела взгляд и поправила шаль на плечах.
– Мой муж, Гарнфал, намерен последовать за Небесными Властителями. Он неважно себя чувствует вот уже больше года.
– Сочувствую, – искренне произнес он. – Я не знал.
– Он… он хорошо заботился обо мне, это тебе известно. Он не такой, как остальные.
«Те, с которыми тебя сводила Ранали», – мысленно добавил он.
– И он хочет обеспечить меня, – продолжала Салрана. – Его дом на Горрод-лейн, безусловно, отойдет старшему сыну, Тимату. Другого я и не ожидала. Но есть ценности, которые Гарнфал купил на заработанные им деньги. И он завещает их мне по доброй воле.
– А семья против?
– Кое в чем они не возражают. Но есть участок земли в Айв-коув, это рыбацкая деревушка в четырех милях к северу от города. На участке стоит коттедж. Гарнфал любил окружающие его сады, он говорил, что в городе настоящий сад создать невозможно. Мы жили там каждое лето. Прошлой осенью ему предложили продать землю под строительство гостиницы для людей, приезжающих ради встречи с Небесными Властителями. Но Гарнфал до сих пор отказывается.
– Это и есть предмет спора с Тиматом?
– Да. Гарнфал позволил мне продать участок после его смерти, что принесет немалые деньги. Тимат уже нанял адвоката, чтобы оспорить завещание. Он заявляет, что полная стоимость коттеджа не указана в счетах Гарнфала и что я обманываю семью. Настоящей семьей Гарнфала он считает себя и своих братьев и сестер.
– Понятно. – «Это не только твоя проблема, но и Тимата». – А зачем ты мне все рассказываешь?
– Я надеялась, что ты сможешь поговорить с Тиматом, убедить его, что я не какая-то хищница, которая околдовала его отца, что я люблю Гарнфала.
Эдеард надул щеки и выпустил воздух.
– Салрана…
– Я не хищница! Эдеард, что бы ты обо мне ни думал, ты должен знать, что я это сделала по собственной воле. Я сама выбрала Гарнфала. Прошу тебя, поверь мне. Ты борешься за справедливость, а если завистливый бездельник отберет у меня то, что принадлежит по праву, какая же это справедливость?
– Вот Хоньо, – устало вздохнул он. – Тебе надо было стать адвокатом.
– Тимат нанял мастера Черикса. – Она неуверенно пожала плечами и робко улыбнулась. – Если только это имеет какое-то значение.
Эдеард застонал, запрокинул голову и уставился в высокий сводчатый потолок.
– Я поговорю с Грандмастером гильдии юристов, попрошу, чтобы он назначил арбитраж по поводу ваших недоразумений с Тиматом.
– Спасибо тебе, Идущий-по-Воде.
– Я думал, что я для тебя все еще Эдеард.
Салрана поднялась и с грустью посмотрела в его лицо.
– Нет, ты Идущий-по-Воде. Эдеард из Эшвилля умер в день изгнания Байза.
В полдень Эдеард нанял гондолу, чтобы добраться от Дворца-Сада до района Абад. Суденышко вышло в Главный канал, и он увидел, что у подножия башен Эйри собралось уже множество людей. Наверх пока еще никто не поднимался, это запрещалось до ночи накануне прилета Небесных Властителей. У входа в каждую башню стояли констебли, которые помогали матушкам удерживать людей и не давали им столпиться вокруг длинных винтовых лестниц. До арестов дело пока не дошло, но Эдеард каждый день получал рапорты о ссорах и стычках между рассерженными родственниками. Надо сказать, подъем на башни требовал особого внимания. Их верхние площадки, открытые небесам Кверенции, были не слишком большими и ничем не огороженными. Старые и больные люди, поднимавшиеся наверх, нуждались в помощи даже в эти последние часы своей жизни. Матушки уже набрались опыта, чтобы помогать страждущим, но их усилия не ценили те, кто проделал трудный путь и чья надежда крепла с каждой милей.
Эдеарду было известно, что только за эту неделю умерли пятнадцать человек из числа ожидающих подъема на башни Эйри. К их родным следовало относиться с особым вниманием и тактом, но, несмотря на это, возникали ссоры, нередко заканчивающиеся жестокими стычками. В предстоящие семь дней ожидания будут и еще смерти, которые принесут немало горя и мучений тем, кто останется в живых.
Гондола подошла к причалу в центре Абада. По деревянным ступеням Эдеард поднялся на улицу Мейно и углубился в район. Минут через пятнадцать он дошел до Болдар-авеню – извилистого прохода между четырех- и пятиэтажными домами. Широкие входные двери в первых этажах почти повсюду вели в небольшие магазины и мастерские. Многие помещения, как он заметил, были отданы приезжим.
В дальнем конце улицы, у довольно большого здания, росли два высоких абрикосовых дерева, и среди трепещущих на ветру листьев уже были видны их наливающиеся плоды. Странные мысли, просачивающиеся из дома, он ощутил сразу. Про-взгляд позволил ему определить, что в разных комнатах там находилось около дюжины людей, но все они казались чем-то похожими между собой. У всех был один и тот же эмоциональный настрой, ритм их мыслей складывался в гармонию. Все это показалось Эдеарду настолько странным, что у выкрашенной в алый цвет входной двери он помедлил. По обе стороны от входа в глубоких нишах были высокие окна, но задернутые портьеры не позволяли заглянуть внутрь. Эдеард постучал.
Ему открыла молодая женщина в простом черном платье, украшенном белым кружевом, и с длинными каштановыми волосами, аккуратными локонами спускавшимися до середины спины. На ее лице играла приветливая и искренняя улыбка.
– Прошу, Идущий-по-Воде. Меня зовут Гала. Я ждала тебя.
– Почему? – спросил он, заходя в продолговатый холл со сводчатым потолком, разделенным на несколько секций, словно уменьшенная копия проведенных под городом тоннелей.
Эдеард и не думал, что дом настолько велик. Вполне возможно, он соединялся с другими строениями, стоявшими дальше по улице. Эдеард обратил внимание на длинные светящиеся полосы, идущие вдоль потолка. Свет был белым, а ведь он не просил город его менять.
– Выбранный тобой путь меня восхищает, – сказала Гала, – Ты так одинок, но многого добился.
