– Правда? Обещаешь? – Киранан с обожанием посмотрел на нового друга. – Поклянись Заступницей.
– С возвращением домой, Эдеард, – приветствовал его Максен, крепко пожимая руку.
– А где же Кансин? – спросил Эдеард.
Широкая улыбка исчезла с лица Максена.
– Мы решили пожить отдельно, – сказал он, стараясь сохранить легкомысленный тон. – Так лучше для нас обоих.
– Нет! Ох, как жаль.
«Заступница, не наказывай меня так сурово. Раньше они были вместе».
– Она сказала, что увидится с тобой позже.
– Что ж, ладно.
– Познакомься, это Хилитта. – Динлей с гордостью подтолкнул вперед высокую девушку. – Мы женаты уже семь месяцев.
Эту новость Эдеард воспринял легче. Он слышал ее уже не раз, фактически каждый раз, когда начинал сначала. Так что и сейчас он придал лицу соответствующее выражение, улыбнулся и протянул руку крепкой девице.
– Примите мои поздравления.
Он не допустил и тени неодобрения ее молодости (она наверняка не старше Джиски), и даже смутно знакомые черты кокетливо улыбающегося лица не вызвали у него смущения.
Максен, как будто случайно повернувшись, зашептал ему на ухо:
– Это дочка Нанитты.
Эдеард закашлялся, отчаянно стараясь скрыть свое изумление.
– Спасибо тебе, Идущий-по-Воде, – сказала она хрипловатым голосом – да, очень похожим на голос матери.
И ее кокетливая улыбка мгновенно стала озорной, отчасти оценивающей.
Эдеард поспешил снова обернуться к Максену.
– Заступница, как хорошо вернуться домой.
– Так вы на самом деле обошли вокруг света? – спросил Динлей.
– Да, конечно. Ох, сколько я вам расскажу всяких историй!
– Ну, и?
Эдеард сразу же понял, о чем он спрашивает.
– Кроме нас в этом мире никого нет.
Разочарование Динлея отчетливо проявилось в общей радостной атмосфере.
– Что ж, ладно, – вздохнул он.
– А что происходит у Северных ворот? – спросил Эдеард.
– Эти мерзавцы… – возбужденно заговорил Максен.
– Максен, – смущенно перебил его Динлей. – Идущий-по-Воде еще не видел своих родных после четырехлетней отлучки. Мы справлялись без него все это время, продержимся и еще день. Эдеард, тебе не о чем беспокоиться. Ситуация под контролем.
Максен неохотно кивнул.
– Да, конечно. Извини, дружище. Я не с того начал. Очень хотел бы услышать твой рассказ.
– И услышишь, клянусь Заступницей, – пообещал Эдеард.
Прошло еще несколько дней, прежде чем Эдеард смог встретиться со старыми друзьями в спокойной обстановке. Первые два дня он с радостью провел в своей семье, приветствуя оставшихся на берегу родных и знакомясь с молодым пополнением. Потом на целый день его вместе с остальными мужчинами изгнали на девятый этаж особняка, где все они чувствовали себя совершенно беспомощными и немного виноватыми. В это время Тарали, две акушерки, несколько послушниц, Кристабель и даже Марвейн помогали близнецам разрешиться от бремени. На этот раз сестры немного не соблюли синхронность: Марили родила двух дочек примерно через пять часов после того, как Анали дала жизнь сыну и дочери. После таких событий, как предписывала традиция дома Кальверит, состоялся праздничный завтрак, и еще не успевший оправиться от шока Марвейн сидел во главе стола и принимал поздравления.
Только в середине четвертого дня после прихода флотилии Эдеард взял гондолу и отправился в Сампалок. К центральной площади он прошел по Мислор-авеню. Ни один дом на этой улице не пустовал. Какими бы маленькими или неудобными ни были помещения, везде кто-то жил: холостые мужчины и одинокие женщины, небольшие молодые семьи или старые упрямые вдовы и вдовцы. Для приезжих не осталось ни одной комнаты.
Шестиугольный особняк, стоявший в конце аллеи, порадовал его своим видом. Глядя на свое творение, он всегда чувствовал радость и уверенность в своих силах.
На этот раз на площади вокруг особняка не было никаких лагерей и стоянок людей, приехавших ради встречи с Небесным Властителем. Улицы выглядели нормально, и между фонтанами в ярких солнечных лучах опять сновали пешеходы, а дети играли в мяч и догонялки. Торговцы в киосках на выходе с улицы Барфол, предлагавшие засахаренные фрукты и прохладительные напитки, не могли пожаловаться на недостаток покупателей.
Прохожие, завидев прославленный черный плащ, приветливо улыбались Идущему-по-Воде. Было время, когда он очень обрадовался бы такому отношению жителей Сампалока, но сейчас с трудом заставлял себя отвечать на улыбки. «Но я несправедлив. Нельзя осуждать жителей всего района».
В особняк он вошел сквозь арку в стене бледно-лилового цвета и сразу поднялся по лестнице на пятый этаж, где находился личный кабинет Максена. Это была обычная комната с выходом на балкон. Сегодня все окна в ней оказались закрытыми. Весь письменный стол занимала гора переплетенных в кожу папок, тесемки у многих были не завязаны, так что бумаги высовывались наружу. Груды бумаг покрывали и другие столы, а также всевозможные полки и бюро. Даже на стульях громоздились высокие стопки документов. Эдеард вспомнил, что прежде в этом помещении царил строгий порядок. Максен, словно прочитав его мысли, встал из-за стола и смущенно улыбнулся.
– Можешь не спрашивать, здесь стало так после ее ухода.
Эдеард заметил пятна (от вина) на его рубашке, но промолчал. На спинках занятых бумагами стульев висели плащи и мантии.
– Справляться одному с таким хозяйством с непривычки тяжело, – дипломатично отметил он.
– Ты уже виделся с ней?
– Нет. Еще не виделся. Кристабель навещала ее вчера вечером.
Максен тряхнул головой и сел в кресло.
– Она даже больше не живет в Сампалоке.
– Не хочешь рассказать, что случилось?
– Ох, Заступница, нет. Она сказала, что я перестал интересоваться делами, что растратил всю свою энергию – обычная чепуха, которую в таких случаях говорят женщины. Ты и сам их прекрасно знаешь. Все, что бы я ни делал, ей не нравилось.
– Да, я знаю.
– Что, даже Кристабель такая же?
Максен, казалось, ждет его подтверждения, чтобы убедиться, что страдает не один.
– Особенно Кристабель, – заверил его Эдеард, искренне желая, чтобы это было неправдой.
«Но… Заступница, она так изменилась после нашего возвращения. И, похоже, по моей вине».
Максен вытащил пробку из хрустального графина и плеснул в бокал крепкого напитка двойной очистки, которым славились производители из провинции Рашьен. Он хмуро посмотрел на золотисто-коричневую жидкость, немного поболтал ее в бокале, а потом залпом выпил. Графин передвинулся в сторону Эдеарда.
