Думаю, черт с тобой, иди, в случае чего не я брал тебя на работу, не мне отвечать. Пока он чего-то творил в операционной под присмотром анестезистки, я на всякий случай посидел в оперблоке, попил чаю с медсестрами. Но вроде узбек с индукцией анестезии справился, и я ушел к себе. Операция шла пять часов, кишечная непроходимость, резекция кишки. После операции больного будить в операционной не стал, молодец, привозит спящего в реанимацию, передает мне. Мужичок лет пятидесяти крепко спит. Ставлю параметры вентиляции легких, частота, поддержка, проверяю, объем выдоха нормальный, все в порядке. Можно заняться другими делами. Больной начинает просыпаться, перевожу на самостоятельное дыхание. Мужик открывает глаза и говорит:
– Слушайте, мне трубка во рту мешает, пожалуйста, уберите.
Голос глуховат, но слова произносит четко. Увидев говорящего, ну, например, кота, я бы удивился меньше. Говорящих котов я в прошлом видал, эко диво, но накануне я не пил. Но человек с трубкой в трахее разговаривать не может. Все, думаю, началось… Молча выхожу из палаты и в коридоре встречаю одного из врачей. Он задержался на работе после дежурства по причине наличия бутылки «Джонни Уокера».
– Слушай, там человек на трубе, на ИВЛ, разговаривает. Посмотри, может, чего со мной.
Доктор смотрит на меня с сочувствием, типа закусывать надо, но со мной идет. Убеждается, что больной на ИВЛ действительно разговаривает. Трубка в трахее, девятый номер, манжетка надута. Доктор произносит только одно слово «охуеть» и бежит в ординаторскую допивать виски. Спрашиваю у мужика, мешает ли трубка? Да, говорит, мешает. Ладно, человек в сознании, дышит сам, вытаскиваю трубку.
Как мужик выжил, умудрился не задохнуться и не утонуть в своем дерьме при наличии кишечного зонда Эбота, я не понял. Конец трубки был в ротовой полости, а манжета раздута так, что стала размером с кулак и затампонировала мужику всю глотку. Почему она не лопнула – непонятно. Спасло чудо. Очень эластичная манжета у трубок китайской фирмы «Суюн». Подходящее название для фирмы, производящей трубки, зонды, катетеры и прочие предметы, которые засовываются внутрь организма. Кричу, где этот мудак?
Прибегает узбек. Смотрит на извлеченную трубку. Оправывается:
– Я кишка нос соваль, из нос тек каль, каль тек, я чистиль, чистиль, трубка выпаль, я ставиль трубка на место.
– Молодец, хорошо, а теперь ты идешь на х… и можешь жаловаться, работать здесь ты больше не будешь. И не надо меня обвинять в отсутствии толерантности, в нелюбви к жителям Средней Азии.
О пользе врачебных ошибок
Мужичок ползает по полу в отделении, прячется под кроватью. Увидев меня, машет мне рукой:
– Ложись, тут опасно, я тут за террористами слежу.
– Да какие тут террористы, милый. Пойдем ко мне.
– Смотри, вон они – это секретные агенты ФСБ. Это наши. А та женщина с ножом – шахидка. А вон те – с ней. Вызываю группу захвата.
Начинает на мобильнике набирать эсэмэс.
– Пошли, пошли, террористы никуда не денутся. Полежим у меня, подождем группу.
Уговариваю спуститься в реанимацию. Прибывшая спецгруппа санитаров прикручивает его к кровати.
Взял историю. 35 лет. Место работы – РУВД, капитан. Мент, значит. Бывает, профессиональный делирий. Дьяконы обычно чертей ловят, менты – террористов. Поступил три дня назад, как раз время, пора. А пока лежи, отдыхай. Спи.
На следующий день приглашен психиатр. Выписывается направление в дурдом, диагноз понятен, алкогольный делирий. Но неожиданно в моче находятся кетоновые тела. Сахар повышен… Психиатр меняет диагноз на более затейливый: паранойяльный бред на фоне соматической патологии. Переписывает направление. Придется задержаться в реанимации, полечить диабет, а потом уже ехать в психушку. В сумасшедший дом с декомпенсированным диабетом не возьмут, там нужны люди здоровые телом.
Через день к товарищу возвращается рассудок, лежит, посмеивается над своим бредом. Привидится же черт знает что. А с водкой, говорит, согласен, пора завязывать. Повезло парню, никакого диабета у него нет и не было, просто в лаборатории перепутали анализы. Парень хоть и стремился домой, но после предложенной альтернативы уехать в дурдом согласился полежать еще денек. Ошибка лаборантки, перепутавшей фамилии, спасла капитана. Наверняка дальнейшая карьера сложилась бы иначе, принеси он на службу выписку из психбольницы.
Толерантные истории
О славянской солидарности
Гость из Украины, приехавший на заработки со Львова, бьется привязанный к кровати. Белая горячка. Физически ощущаются исходящие от него потоки ненависти к москалям. Крик с сильным украинским акцентом:
– Ты москаль, педераст! Урот! Урот!
Дежурный врач слушает без эмоций. Зря ты так, хлопец. Какой я тебе москаль? В советском паспорте в графе национальность у него не было написано слово «русский». Впрочем, национальность можно было и не писать, было достаточно вклеить фотографию в профиль. Пятый пункт в прошлом его не раз подводил. Но не выдерживает даже он, несмотря на вековую смиренность своего народа.
– Ну у рот, так у рот, смотри, сам просил.
Почувствовав недоброе, больной примолк. Поздно. Дежурной медсестре:
– Листенон, сто миллиграмм, в вену.
– Доктор, была ли у вас мать? – спросила медсестра и вышла.
Трудно описать ощущения человека, которому ввели в вену миорелаксант, не отключая сознание. Говорят, ощущение запоминается на всю жизнь. Хочется сделать вдох, но нет сил. Непревзойденное средство для воспитательной работы. Задача врача – не пропустить момент, когда надо начать искусственную вентиляцию. Пора. Маска. Аппарат РО-6. Ларингоскоп. Интубация трахеи. Два дня ИВЛ при постоянном введении релаксантов. Достаточно времени подумать, полюбить москалей и осознать свою ошибку.
В понедельник приходит заведующий, родом с Украины. Действия дежурных врачей одобряются безусловно. На чистом украинском языке звучит пожелание:
– Прокинувся, хлопчик? Давай, з першим автобусом швидко жми до хаты.
Это окончательно сносит крышу алкашу, он в слезах целует руки врачам, просит прощения. Кричит, что любит россиян. При этом вспоминает, что знает русский язык:
– Можно я возьму на память немного российской земли?
Исчезает только под угрозой повторного сеанса. Напрасно говорят, насильно мил не будешь.
Джигиты
Рассказывает знакомый, реаниматолог сельской больницы, как четыре брата из Махачкалы приезжают учиться в академию наркоконтроля.
– Красавцы-джигиты на черном «Лэнд Крузере». Пить начали по пути. Уже под Питером братья так нажрались в гостинице, что старший брат сесть за руль не смог. Падал. Два средних от предложения порулить отказались. Ума хватило. Но ума хватило и на то, чтобы посадить за руль младшего брата, который отказываться уже ни от чего не мог. Его принесли, положили на водительское сиденье, завели мотор. Трогай, джигит!
