Вдруг статистика замечает, что поток больных уменьшается. Не критично, но тенденция явная. Как ни странно, наибольший ущерб понес уролог. К концу месяца он не выполнил план по приему. Главный врач забил тревогу. Проблема налицо, надо решать. Быстро и эффективно. Сразу был издан приказ:
п.1 Все мужчины старше 30 лет при первичном обращении в поликлинику направляются к урологу.
п.2. Без осмотра уролога не сметь выписывать больничных листов, справок и прочих документов.
Остальные пункты содержали угрозы в адрес врачей, нарушивших первые два.
Приказ есть, надо выполнять, пусть даже творчески. Так, например, приходит к окулисту мужик лет 30–35 выписать очки, а ему говорят: ты сходи сначала к урологу, там тебе пальцем залезут, сам знаешь – куда, а потом придешь за рецептом. А если не догоняешь, объясняем, что, может быть, у тебя просто спазм аккомодации, а от этого дела он сразу пройдет, на мир просто другими глазами посмотришь. Уролог ради общего дела тоже пообещал постараться, не формально подойти к осмотру, а серьезно, вложив душу. Связь с патологией ЛОР-органов не требует объяснений, улучшение слуха и голоса после процедуры сомнений не вызывает. Терапевты приуныли, им-то как быть, даже хотели на дверях повесить таблички: «Прием врача только через жопу», но постепенно втянулись, привыкли, тоже нашли способы объяснить больным, зачем им это надо. Один глупый человек сразу не понял, почему ему не хотят закрыть больничный после гриппа, стал спорить в приемной главврача, даже, увлекшись, выбил ногой дверь, но дело замяли, чем не пожертвуешь ради плана, подумаешь – дверь.
5. Юбилей
Хирургическое отделение отмечает юбилей одного из сотрудников. Круглая дата, накрыт стол, присутствует закуска. Торжество в разгаре, вдруг кто-то неожиданно вспоминает:
– А где наш рентгенолог, где самый большой друг нашего отделения? Почему не пришел поздравить именинника?
Рентгенолога в больнице уважали все, классный специалист и, естественно, редкостный алкоголик. Никогда не пропускал ни одной возможности, от предложения выпить по сто граммов после работы до торжественного банкета. Вспомнили, а он же в конце коридора! Он же уже почти неделю лежит на травматологии со сломанными ногами. Вечером шел с работы, на переходе сбит машиной. Можно даже поверить, что был трезвый, по крайней мере на ногах стоял. В результате бамперный перелом обеих большеберцовых костей. Лежит на вытяжении, ждет операции.
Но друга пригласить надо, как же без него? И четверо хирургов-мудозвонов берут каталку, грузят на него друга, естественно, с его согласия. Вместе с шинами Беллера, гирями, и по всему коридору катят дорогого гостя в ординаторскую, где и происходит действо. Не учли деталь, порожек. Ординаторская не предназначена для закатывания в нее каталок. Итог: друг со всеми железными конструкциями со всей дури вместе с носилками летит на пол. Один из переломов становится открытым. Бонус: сломаны ребра, пневмоторакс и дальнейшее лечение в реанимации. Шок. Операцию приходится отложить, приходится накладывать аппарат Илизарова, впоследствии договариваться о пересадке кожи.
Хотели как лучше…
6. Пятница
Совет: никогда не планируйте на пятницу никаких хирургических манипуляций ни себе, ни своим родственникам. Конец недели, вечер. Хирург, торопясь домой, просит дежурного:
– Слушай, там у меня дед поступил с аденомой, с задержкой мочи, кинь ему эпицистостому. Я сегодня не успел.
Дежурный хирург, молодой энтузиаст, откликается с радостью:
– А где он?
– В первой палате. Там их всего двое, не перепутаешь.
– Без вопросов. – К сестрам: – Там в первой палате лежит дедушка, брейте живот, подавайте в операционную. Я пока в приемное.
Сестры лишних вопросов тоже не задавали, указание получено, дед в наличии, в результате побрили живот соседу, глухому маразматику-облитеранту, которому долго и безуспешно лечили трофические язвы в надежде спасти ногу. Погрузили на каталку и в оперблок. А поступивший утром дедок почти весь день провел в туалете, продавливая струйку мочи через свою суженную уретру. А какое дело анестезиологу? Больной есть, история при нем, ну говорить не умеет, так оно и хорошо. Называешь имя, написанное на истории болезни, – мычит. Мычание – знак согласия. Внутривенный наркоз, операция. Дед отправляется в палату.
Но то ли от долгого лежания в кровати, а может, от небольшой операции у деда через пару дней начинается кишечная непроходимость. Вздутый живот, надо оперировать. Устраняется непроходимость, колостома. Ногу спасти не удалось. Еще через пару дней – ампутация. В итоге дед выписывается без ноги, зато с двумя дополнительными отверстиями на животе. По правде сказать, дед не заметил ни того, ни другого. Родня была довольна, легче поменять калоприемник, чем выгребать переработанные продукты питания из памперсов. Все получилось даже еще лучше, чем планировалось, иначе родне долго бы пришлось уговаривать оперировать парализованного дедушку в плановом порядке. Справки собирать, анализы.
Не спросил, прооперировали деда с аденомой или нет? Знаю, что его еще не выписали, все еще ходит по больнице на двух ногах. Почему так долго не выписывают, непонятно. Тревожно как-то за деда.
Встреча с однокурсником
Утром еду в метро. В нескольких метрах от меня в вагоне стоит немолодой азербайджанец. Точно азербайджанец, тут ошибаюсь редко, всех азиатов различаю безошибочно. Удивительно знакомая физиономия. Практически уверен, что вместе шесть лет учились в институте. Решил подойти, спросить. Уже встаю, двигаюсь в его направлении, и тут приходит мысль: я ведь абсолютно забыл, как его зовут. И не просто забыл, а никогда и не знал.
А было так. В самом начале первого курса его кто-то спросил:
– А как по-азербайджански звучит «распиздяй»?
Во-первых, хотелось пополнить свой лексикон словами из языков братских республик, ну а во-вторых, самого его иначе и назвать было сложно. Раздолбаем он оказался редкостным. Чувствовалось, что парень разбирается в родной лексике. Да и русскую успел неплохо освоить. Подумав, ответил:
– Ну точно такого слова в азербайджанском нет, хотя, если перевести дословно, ближе всего будет, пожалуй, слово «гиждуллах». Хотя у нас так чаще называют тех, кого вы зовете долбоебами, чем распиздяями.
Все. На этом было полностью навсегда забыто его настоящее имя. Иначе как «гиждуллах» его никто никогда больше не называл. Если кто-то произносил его фамилию, (исключительно преподаватели), все вспоминали, а кто это? Первые годы после окончания, когда еще встречались с однокурсниками, интересовались, кто где:
– А Гиждуллах где? К себе уехал?
– Да нет, женился на местной, в области работает.
– Вот распиздяй…
И решил не подходить. А вдруг окажется, что ошибся. Подойду, спрошу:
– Салам! А вы случайно не Гиждуллах?
