* * *
Начмед интересуется:
– Где вчерашний больной с травмой черепа? Почему он у вас убежал из приемника?
– Он, извините, мудила. Услышал, как хирург говорит мне по телефону:
– Слушай, посмотри одного кадра в приемном. Может быть, его оперировать придется.
– Срочно? – спрашиваю.
– Да нет, сейчас его на рентген отвезут, минут через двадцать подойди.
Спускаюсь, в приемном тишина, ни больного, ни хирурга. Одна медсестра за столом.
– А где все? Мне что, делать нечего, к вам бегать? Где больной?
– Убежал. Васильич сказал санитарке: «Давайте, снимите ему голову и на отделение», и все, тот услышал, вскочил и за дверь. Наверное, не так понял…
* * *
Приказы для того и нужны, чтобы их нарушать. Накануне перед праздником строгое указание: на работе никаких корпоративов. Замеченные в употреблении будут наказаны. Утро, захожу в кабинет к эндоскописту. Доктор задумчиво слушает свой личный плейлист, говорит, помогает при проведении процедур.
– Пошли, – говорю, – в честь праздника по соточке накатим.
– Не, не могу, мы вчера посидели. Голова болит. А вы чего не пришли? Наши функциональные женщины с диагностики вас так вчера звали. Салатиками соблазняли, вкусными. Как вы смогли устоять, не понимаю.
– Ну, с каждым годом устоять все легче. Пошли, заодно здоровье поправишь.
– Ты послушай, хорошая песенка, подходящая, старый добрый Лаэртский. Все как сегодня. Ладно, пошли, только у вас там хирурга Васи нет?
– Нету Васи. Вася у себя спит. А зачем он тебе?
– Я его с утра убить обещал и убью. Прислал мне сегодня бабку на колоноскопию. Я его спрашиваю, зачем? А он мне говорит, понимаешь, я ее выписать никак не могу. Думает, после меня она сама попросится домой. Скорее я после нее уволюсь. Ты посмотри на стены, кто теперь это будет отмывать? Вот и слушаю песенку, летит из жопы говно…
* * *
Смотрю, как старый наркозный аппарат ритмично надувает резиновый мешочек, искусственные, так сказать, легкие. Новый, купленный по программе модернизации, накрылся, не проработав года, дерьмо оно и есть дерьмо, пусть и стоит миллион. Не рассчитан он на суровую российскую реальность, влажность воздуха в системе ему не нравится, капризничает. Отказывает в самый неподходящий момент. Сколько раз приходилось вместо него дышать вручную, сжимая в руке дыхательный мешок. А я уже не молод, мне эти упражнения ни к чему. Это молодежи полезно, руки тренировать, чтобы не отвыкали. К тому же стресс, для врача, естественно. Достал из кладовки старую надежную пыхтелку фирмы «Дрегер», готовую к списанию. Пусть поработает часок, проверим, готов ли он к работе, можно ли доверить ему надувать настоящие легкие. Мешок жестий, аппарат орет: высокое давление на вдохе! Думает – разжалобит, обращу внимание. Хрен тебе, качай, сдохнешь – спишем окончательно.
Почему-то вспомнился случай, пример, как надо отвечать на поставленный вопрос. Четко, кратко, без лишних деталей. Второй курс института, субботник. Уборка листьев в парке. А после субботника что? Понятное дело что, водочка. И уверенность, что сегодня больше никаких занятий. Когда все разбрелись по кустам и вволю попили, декан неожиданно погнал всех в институт: ничего не знаю, после часа дня занятия никто не отменял. И моя группа попадает на физиологию, писать контрольную. Двойки получили все, но не в этом суть, интересные были ответы. Вопрос в контрольной работе: «Значение эластической тяги легких». Ответ: «Значение эластической тяги легких очень велико». Точка. А ведь не поспоришь, все верно. Но парнишка получает свои два балла. Жаль, сейчас он в сумасшедшем доме. Навсегда.
* * *
Безнадежной бабушке надо ампутировать руку. Заведующий хирургией думает, кого из хирургов послать на операцию, кто еще не отрезал рук. У бабушки нет шансов выкарабраться, пусть молодежь учится. Предлагаю поискать анестезиолога, который еще самостоятельно не проводил наркозов. И таким образом свести шансы к нулю.
* * *
Жара, у народа плавится мозг. Знакомый пациент с очередным, третьим по счету ножевым ранением в живот. Говорит, что случайно, вечером вышел на улицу подышать воздухом. Навстречу человек, и знать его не знаю, а он ни с того ни с сего меня ножом в живот… Надоел ты мне со своими рассказами. Когда же тебя зарежут окончательно? Спрашиваю, а в прошлом году тебя с распоротым брюхом привозили тоже случайно? Нет, говорит, я тогда человека спасал!
Дежурных хирургов не хватает, помочь зашить живот просят дежурного гинеколога. Мог бы и я, но у меня и своих забот хватает. Ничего, пусть спит до утра. Утром огорчу. Скажу, все, парень, тебя зашивал гинеколог, и теперь тебя смело можно назвать одним словом: пизда, то есть именно тем, кем ты теперь стал. Заслужил на все сто.
Утренний обход
Патриархальная семья
Начмед требует подробного доклада. Рассказываю:
– Больной, шестьдесят лет, глава настоящей патриархальной семьи. Человек, известный в поселке, имеет пятнадцать детей. Правда, сейчас осталось четырнадцать, один из сыновей задушил своего брата. В последнее время больной исчез из поля зрения односельчан. До этого его ежедневно видели в магазине покупающим продукты питания для семьи. В продуктовый набор в течение многих лет неизменно входили бульонные кубики «Кнорр», водка и одна конфета «Чупа-Чупс».
– Вы себя-то послушайте, что за бред вы несете? Какие кубики? Какой «Чупа-Чупс»?
– Леденец такой, круглая радость. На закуску хватит всей семье, каждый лизнуть сможет…
– Короче, что с ним?
– Кахексия. Уросепсис, септический шок. Состояние преагональное, лечится. Ждем.
– Хорошо. Уросепсис откуда?
– Вероятно, рак мочевого пузыря. Шанкр у него еще на конце…
– Главное – страховой полис у него есть?
– Да, есть. Дети передали со «Скорой». Вот он. Тут даже для нас надпись оставили.
– А что там написано?
– Я без очков не разберу, вот, прочтите.
Начмед берет полис, читает:
– Уважаемые врачи, вы заебетесь нас лечить… Подпись. Кто это написал?
– Дети, наверное. Если их четырнадцать, то они абсолютно правы.
– Вообще странно, почему-то я про эту семью не слышала. Пятнадцать детей, такая редкость, это не шутка. Нет, ну я слышала про семью у них в поселке, где семеро детей и родители тоже алкоголики, но чтобы пятнадцать!
– Я тоже не слышал. Просто о таких семьях не пишут в газетах. Им не высказывают пожеланий не останавливаться на достигнутом. Но, говорят, пособие на детей они получают исправно, на «Чупа-Чупс» хватает. А мы, наверное, говорим об одном и том же семействе. С ними сейчас действительно только семеро остались. Но соседи утверждают, что всего детей пятнадцать. Просто они их раздавали своим родственникам, знакомым, тех, что чуть поприличней получались. Ну как котят. Не топить же…
