– Интересно, как ты его мог глушить стопками, не чуя запаха? И откуда у тебя столько?
– А я, – говорит, – его в незамерзайку добавляю, привык. А на бутылке написано «Наш спирт», думал, жена с работы принесла. Я и выпил. Выпишусь, начищу ей еб…ще.
– Ну я бы на твоем месте пока таких далеких планов не строил. Лежи, не шевелись, молись, может, пронесет.
Странное совпадение. В больничном коридоре поздним вечером замечена летучая мышь. Это раз. Главный врач наводит порядок на территории. В разросшемся вокруг больницы лесочке убирают лишние деревья, подлесок. Рубят почему-то исключительно осину. Два. Вопрос, нет ли связи?
Давно убедился, хочешь получить подарок на свой день рождения, особенно на юбилей, – сделай его себе сам. Иначе ваши близкие позаботятся, выберут вам подарок по своему вкусу. Такой подарок, что достанется не только тебе, но и окружающим.
Очередной взрыв недовольства со стороны начмеда:
– Я бы хотела видеть лист назначений этой больной.
– Нету его, я не писал…
– То есть как это нету?
– А я ей ничего не делал, только трубочку засунул в трахею, и все. Полежала, подумала, когда попросила вытащить, я вытащил.
– То есть как это вы ничего не делали? Мне докладывает «Скорая», привезли к вам больную с ларингоспазмом, в гипоксической коме. Они не смогли ее заинтубировать, говорят, у нее раньше была трахеостома, сложная интубация. Ну с ними я потом разберусь. А вы ей что, без всякой седации, без наркоза трубку засунули?
– Без.
– То есть как???
– Уговорил. Я бы сейчас тут перед вами от стыда сгорал, если бы не смог женщину на такую ерунду уговорить.
– Хорошо, а что это за диагноз: «Истерия»? Вы у меня психиатр, такие диагнозы ставить?
Приходится как бы оправдываться:
– Не знаю, что там за трудности были с интубацией, прекрасно дала осмотреть всю гортань, рвотного рефлекса у нее нет. Голосовая щель – позавидуешь, ни спазма, ни отека. Я бы сказал, даже шире, чем все остальные щели ее организма. Ну, я на всякий случай трубочку засунул, она потом спасибо сказала. Говорит, было дело, прошлой осенью она тоже якобы задыхалась, ей в 26-й больнице трахеостому наложили, не разобрались в ее душевных страданиях. А вчера она мужу такой подарок сделала на пятьдесят лет, гостей перепугала, все тут в панике примчались. Истеричка она, я ее давно знаю.
– Откуда?
– А я еще лет двадцать назад, когда на неотложке работал, к ней на вызов попал. Тогда, помнится, они за столом сидели с подругами, у них тоже какой-то юбилей был, так она им устроила представление. Такой дугой выгибалась, акробат позавидует.
– И вы что, так ее и запомнили?
– Запомнил, и она меня запомнила. Я ее тогда лазиксом лечил. Вкатил миллиграммов сто, а пока ждали эффекта, нас девчонки за стол пригласили. Маринованными миногами угощали. Я не любитель, но под водочку замечательно… Потому и запомнил.
– А лазикс-то зачем при истерии?
– Как зачем? Ей при всех, извиняюсь, обоссаться было неудобно, но и признаться, что в сознании, тоже. Смотрю: начала глазками по сторонам зыркать, туда-сюда, не смотрит ли кто? А я смотрю, нет, говорю, лежи, нельзя вставать. Терпела, ну а когда совсем стало невмоготу, вскочила, побежала в туалет. Не помню, кажется, не успела. Потом с нами за стол села, миноги есть. Так что вызывайте к ней психиатра, пусть лечит.
В понедельник прихожу пораньше, за выходные обдумал ситуацию, надо кое-что дописать и исправить в истории болезни. Пока история болезни не ушла в морг. Но оказалось, ничего исправлять не надо, товарищ по имени Витя жив. Уходя в пятницу, попрощался. Не выживет, Витек, а выживет, то без остатков коры мозга в своей голове. Уверен был, последняя встреча. Витя старый знакомый, хворает диабетом. И сколько объяснял ему, пить можно, но пить исключительно водку, и на какое ее количество сколько потребно дополнительных хлебных единиц, напрасно. Или на сколько снизить дозу инсулина, если закуска скромная или недоступна. Первую часть совета Витя запомнил. Пил водку две недели, забыв про инсулин. Закусывал. Закончив пить, про инсулин вспомнил, но забыл про закуску. В итоге кетоацидоз, но притом сахар в крови меньше единицы. Естественно – кома, даже сразу две. Но жив Витюша, в здравии, проходит процедуру утренней гигиены. Санитарка обтирает Витька салфетками, полощет мошонку в специальном тазике.
– Витя, да на твоем месте сегодня должен быть я!
Витя довольный, смеется. Рот без зубов, последний шатающийся клык я выломал при интубации.
– Э, да ты столько переживи, сколько я, будешь.
Что есть, то есть, пережил Витя немало. Три дня ИВЛ и прочие радости лечения в реанимации.
– Ну ладно, наслаждайся, заслужил.
Век живи… Случайно узнаю, что в поселке Дружноселье Гатчинского района, в бывшем родовом имении князей Витгенштейн, красивейшем, надо сказать, имении, ныне поселилась туберкулезная больница. Наверное, потому и не знал, что выписываются из нее редко, туда отправляют самых безнадежных, умирать. И вроде бы хорошо знаю Гатчинский район, но всю жизнь был уверен, что главным и единственным градообразующим предприятием поселка Дружноселье является сумасшедший дом под названием «Дружносельская психиатрическая больница». Мощная фабрика психического здоровья, пожалуй, самая большая в области.
Так бы и прожил в неведении, если бы из нее не убежал один житель нашего района. В больничной одежде пробрался почти на другой конец области, домой, к родным источникам метадона. Употребив, попал в реанимацию. Матерый отброс, гниющий заживо снаружи и изнутри. Язвы на всем теле, пневмоторакс, который не удается дренировать. Одно легкое спалось полностью, зловонный воздух выходит наружу через дырку в грудной клетке. Видимо, там долго стоял дренаж, потерянный где-то по пути. Но умирать тело не собирается, а избавиться от него надо. Тело заразно, а у нас еще не все больны туберкулезом.
Почесав репу, звоню районному фтизиатру:
– Вам случайно такой не знаком?
– А как же не знаком, еще как знаком, только он умер пару лет назад.
– Может, и умер, только покойники выглядят лучше. А он вроде еще дышит, сегодня ночью поступил, обсаженный. Из больницы свалил. Одного легкого нет, спалось полностью, сгнило.
– А… А я думаю, куда он исчез? Давно должен был сдохнуть. Ну тогда вы за него не волнуйтесь, он с таким легким уже давно ходит. Теперь все, теперь вам от него не отделаться, попробуйте, конечно, позвонить в Дружноселье, хотя сомневаюсь, что его возьмут обратно. Скажут: убежал так убежал. Кстати, у него еще СПИД, вы с ним поосторожнее.
Пока сижу, узнаю телефон, звонок. Звонит начмед Дружносельской больницы:
– Скажите, к вам такой-то случайно не поступал?
– Поступал.
– Ой, слава богу, а то мы его по всем больницам ищем. А вы не были бы так любезны, не могли бы привезти его к нам обратно? А то он убежал от нас с открытой формой, у нас будут неприятности.
