– Это всего лишь санитарка, может, тетка не в себе была, – попыталась подбодрить ее Алиса, но прозвучало не слишком уверенно.
– Не так уж важно, кто она. Важно, что она высказала популярное и распространенное среди людей мнение. В какой-то момент я подумала, что действительно должна это сделать… Но затем изменила свое решение. Ребенок не должен быть «запаской» на случай, если с тобой что-то произойдет. Это новая жизнь и желанный человек. Для меня рождение ребенка недопустимо без мужчины. Конечно же, финансово я могу себе это позволить – взвод нянек и все такое. Но я считаю, что в душе каждого человека есть место для определенных связей, пустота, которую ничем больше не заполнишь. Есть место и для отца. Поэтому, если я рожу ребенка для себя, он всегда будет жить с этой пустотой внутри, он не заполнит ее игрушками, няньками и друзьями. Это не страшно и не критично, но не для меня.
– Многие с тобой бы поспорили.
– А я вообще очень редко спорю, – рассмеялась Вероника. – Я просто выработала для себя четкий алгоритм: спорь только с тем, кто имеет для тебя значение. Ведь какова истинная природа спора? Поделиться своим мнением, узнать что-то новое о теме беседы и человеке, с которым ты говоришь. А когда твой собеседник – агрессивный неадекват, который только и хочет, что навязать тебе свое мнение, ничего хорошего не выйдет. Исход спора известен наперед, и лучше отказаться от него заранее, чем портить себе нервы.
– Не обижайся, но отдает пофигизмом.
– Возможно, не знаю. Но пусть меня считают инертной и безвольной, если так. Я не буду тратить свое время и свои нервы на людей, у которых в жизни нет ничего интереснее скандалов. Они путают спор и конфликт. Например, я могу поспорить с тобой, потому что ты внушаешь мне уважение и я верю, что твоя точка зрения на чем-то основана. Но нынешняя я не стала бы спорить с той санитаркой, как спорила прошлая я, доказывая, что я не умру. Зачем ей что-то доказывать? Кто она для меня? Кто она вообще, почему ее мнение должно иметь для меня значение? Я теперь общаюсь только с теми людьми, кому симпатизирую, поступаю так, как кажется мне правильным. Это делает мою жизнь лучше.
– Ой, не знаю… Все это вроде как правильно, но я бы так не смогла, – признала Алиса. – Иногда такие ситуации бывают, что реагируешь чисто на эмоциях. Потом уже понимаешь, что надо быть спокойней, а чувствам ведь не прикажешь!
– Думаешь, со мной так не бывает? Ошибаешься, характер у меня очень вспыльчивый! Но я приучила себя спрашивать: что дороже, эта ситуация или мое здоровье? А дальше уже идут все мои алгоритмы. Этот вопрос гасит мой гнев, напоминает мне, что такое настоящие проблемы, и не дает придумывать их на пустом месте.
Все то, о чем она говорила, давно было целью Алисы. Идеальное самообладание – кто о таком не мечтает? Ведь если бы она умела вот так успокаиваться, то избежала бы главных проблем в своей жизни: увольнения с любимой работы, ссор с матерью и братом, теперь вот, из недавнего, размолвки с Дамиром.
Хотелось думать, что Вероника просто холодная по своей природе и потому ей легче. Но Алиса видела, что это не так. Просто Вероника каким-то образом настроилась жить на определенной волне, где чувства и мысли взаимодействуют иначе. Хотя каким образом – как раз понятно.
Такой путь пройдет не каждый, не каждый даже переживет его.
Автобус начал замедляться, приближаясь к обшарпанному зданию вокзала. Алиса была этому рада: разговор не давил на нее, но подводил к темам, о которых нужно думать, и думать много, примеряя на себя. А ей сейчас требовалось сосредоточиться на расследовании.
Город, в который они приехали, не был даже близок к мегаполису, он лишь немногим превосходил тот городок, где они остановились. И все же европейцы не были здесь такой уж редкостью, и многие люди на улицах знали основы английского языка. Им помогало и то, что Алиса перед поездкой нашла в интернете англоязычную карту города, а на ней – нужный адрес.
Судя по записям Инны, там жил координатор ее группы. Она наняла его, а уж он подыскал остальных сотрудников, чтобы помочь ей. Инна также упоминала, что окончательно рассчиталась с ними и больше в их услугах не нуждалась.
Этот человек должен говорить хотя бы по-английски, а может, и по-русски, поэтому Вероника и Алиса сосредоточились на нем. Учитывая характер его работы, вряд ли он будет хранить секреты Инны, если за их разглашение предложат достойное вознаграждение.
Тем более что в деньгах он нуждался. На это указывало его жилье: квартира в малопривлекательном доме на окраине. Планировка здания напоминала несколько маленьких коробок, сложенных в одну большую, по состоянию коридоров было ясно, что об уборщицах тут даже не слышали и каждый сам за себя, все двери были деревянными. Смысла устанавливать более дорогую и надежную защиту не было: стальная дверь могла стоить больше, чем все имущество, скрытое за ней.
– По-моему, не туда мы суемся, – тяжело вздохнула Алиса.
Нежелание Вероники ехать сюда одной было правильным, да и вдвоем они вряд ли представляли собой серьезную силу. Это, очевидно, не самый благополучный район. То, что они иностранки, удваивает их шансы на проблемы.
– Поворачивать уже поздно, – заметила Вероника. – Этот человек может дать нам важную зацепку. Еще первая половина дня, что может случиться?
– Удар камнем по башке не устроит меня ни утром, ни вечером!
Алиса могла бурчать сколько угодно, в целом она была согласна со своей спутницей. После такого долгого пути было бы обидно уехать отсюда, даже не попытавшись поговорить с ним.
Они нашли нужную квартиру лишь благодаря тому, что на ней сохранились остатки номера – в этом доме такое было редкостью. Постучали, сначала неуверенно, потом громче, но результата это не принесло. За дверью сохранялась гробовая тишина.
– Может, он на работе? – предположила Алиса.
– Только если нашел нового заказчика. Постоянно он не работает. Какова вероятность, что он успел с кем-то еще пересечься в такой сезон? Уличные работы любого вида не слишком востребованы, да и потом, он только-только получил гонорар от Инны.
– Значит, он радостно прогуливает этот гонорар. Не может же он от нас прятаться!
В этом Вероника была не уверена. Она без лишних сомнений опустилась на грязный пол, чтобы заглянуть под дверь.
– На это я могу сказать только «фу», – фыркнула Алиса.
– Внутри его нет, движения не вижу.
– Я тебе сразу сказала, что нет! Пойдем, можем подождать его часок, но точно не здесь!
– Если он пройдет мимо нас на улице, мы его даже не узнаем, забыла? Этот адрес – все, что у нас есть.
– И что с того, если квартира пуста?
Вероника не изменяла своим принципам – она не злилась, но и уходить не спешила. Поднявшись и отряхнувшись, она попробовала повернуть ручку двери, а та неожиданно поддалась.
– Ну надо же!
– Это всегда плохой знак, как показывает опыт, – мрачно отметила Алиса.
