Ланфен успокаивала себя тем, что он больше и сам к ней не сунется, ведь за ней будет следить полиция. Все закончилось.
Она вернулась домой – туда, откуда семья разлетелась. Ланфен впервые заметила, насколько здесь чисто и пусто. Как в павильоне мебельной компании! Все оформлено с идеальным вкусом, все на своих местах, а души нет. Чтобы в доме появилась душа, одних аксессуаров мало…
Она села за рабочий стол, хотела написать отчет для Тронова, но пока не получалось. Только задумалась о прошлом – и снова нахлынули воспоминания. Страха за свою жизнь, как ни странно, она не чувствовала.
Ее отвлек звонок домофона, показавшийся оглушительно громким в спокойной тишине ее квартиры. Ланфен никого не ждала, но все равно ответила. Из трубки звучал молодой, почти мальчишечий голос:
– Это служба доставки!
– Какой доставки? – удивилась Ланфен. – Я ничего не заказывала!
– Вам заказывали. Не волнуйтесь, все уже оплачено, вам только принять и подпись поставить!
Она открыла ему дверь подъезда. Потом подошла к окну, увидела, что внизу действительно стоит грузовичок курьерской службы, и только после этого отперла дверь квартиры.
Невысокий паренек в форме службы доставки едва удерживал корзину с крупными белыми розами. Цветы были свежими, словно открывшимися от зимнего холода, и наполняли подъезд тонким нежным запахом. Ланфен, которой раньше вручали на работе дорогие букеты, все равно никогда не видела розы в таком количестве – не на фотографиях, естественно. Их же тут сотня, не меньше!
Ошеломленная таким зрелищем, Ланфен автоматически поставила подпись на протянутом ей листке.
– От кого они? – только и смогла спросить она.
– Не знаю, нам такие вещи не сообщают, – пожал плечами курьер. – Но от чертовски богатого парня! Я таких букетов никогда еще не доставлял. Все, с праздником вас, или зачем там подарили это… Я побежал!
Ланфен уже не обращала на него внимания. Она не без труда подняла корзину, отнесла в комнату. Благородные цветы обрадовались теплу, они благодарили ее усилившимся ароматом. Ланфен бережно провела кончиками пальцев по упругим лепесткам и почувствовала среди них острый уголок.
Открытка, совсем небольшая, скрывалась среди бутонов. Текст на нее был нанесен компьютером – должно быть, кто-то набрал на сайте, а распечатали сотрудники цветочной компании.
«Ты сказала, что никогда не получала цветов от мужчины, который тебя любит. Я решил это исправить».
И все. Ни подписи, ни имени – ничего! Красивая завершающая нота…
Вот только Ланфен не могла избавиться от ощущения, что ничего еще не закончилось.
Эпилог
Веронике нравилось думать, что сейчас лето. Для этого она и обустроила зимний сад в своей московской квартире. Зелень, окружавшая ее со всех сторон, поднимала настроение, а чашка горячего какао в руках дарила тот особый уют, который создает только зима.
Она успокаивалась. Это не значит, что она пережила и забыла все, что с ней произошло. Нет, тут адаптироваться долго придется! Но Вероника научилась давать своему телу и разуму отдых.
Участие в проекте стало для нее грандиозным опытом. Большим, чем она могла предположить. А ведь когда ей впервые предложили заполнить тест Тронова, она считала, что ей быстро станет скучно.
Жизнь непредсказуема, пора бы уже понять. Она и понимала, даже наслаждалась этим. Она получила бесценный опыт, доказала сама себе, что еще может быть сильной. Обнаружив ту карту, она запустила международное расследование!
А еще она познакомилась с интересными людьми. Они с Алисой часто перезванивались и не собирались прекращать общение. Друзей, с которыми можно пройти такие испытания, очень мало, и они дорого стоят.
Вот только… Прошлое коснулось ее так, как она не ожидала. Проснулась ноющая боль в груди. Вероника надеялась, что все закончится само собой. Она понимала, что вряд ли это случайность, но устраивать разборки с организаторами проекта она не собиралась, это помешало бы ей забыть.
В зимний сад заглянула ее мама. Она не жила с Вероникой в одной квартире, но по воскресеньям часто заходила в гости. В этой традиции было что-то теплое и детское, и отказываться от нее Вероника не спешила. В остальные дни она наслаждалась спокойным одиночеством.
Мать не знала о проекте, Вероника соврала, что ездила в Китай по деловым вопросам. Так было проще обеим, дело обошлось без скандалов и нравоучений. Теперь мать не бурчала, а счастливо улыбалась.
– Машенька, солнышко, блинчики готовы, иди завтракай!
И все бы хорошо, если бы не это имя. После всего, что было на проекте, оно обжигало особенно сильно.
– Мама, я сто раз просила называть меня Вероникой.
– А я сто раз тебе отказывала!
– Почему ты просто не можешь понять меня?
– Потому что я никакой Вероники не знаю! – категорично заявила мать. – Я свою доченьку Машенькой назвала. Так для меня будет всегда!
Она развернулась, не желая продолжать спор, и помаршировала на кухню.
Она так и не приняла решение дочери сменить имя и фамилию. Ей это казалось диким суеверием. А Вероника… в тот момент она была доведена до отчаяния и хваталась за любые варианты, готова была молить о помощи хоть сибирского шамана.
Один из врачей, консультировавших ее, иностранец, рассказал о странной тенденции. Он верил, что имя определяет судьбу человека. И даже если тебе суждено умереть, смена имени может все изменить. Как будто один человек умирает, а другой рождается вновь, с другой судьбой.
Так Мария Крестовская стала Вероникой Аргос. Она взяла фамилию врача, рассказавшего ей об этом, и имя, которое ей всегда нравилось. Через несколько месяцев новое лекарство стало давать результат. Ремиссия. Успешная операция. Совпадение, конечно.
С новым именем она отказалась и от прошлого. Если раньше Вероника еще интересовалась, как складывается жизнь у Севера, то теперь нет. Она решила отпустить его. Не разлюбила, но приняла эту любовь как неизбежность. Какое-то время после выздоровления она пыталась устроить личную жизнь, но быстро поняла, что ничего не получится. Тогда она сосредоточилась на другом, а любовь оставила, неприкаянную.
Она была уверена, что Север забыл ее, это казалось логичным. А тот разговор в пещере… Он и вернул боль.
Вероника провела рукой по волосам, чувствуя, как они скользят тяжелыми прядями сквозь пальцы. Значит, он любил те воздушные кудряшки? Их многие любили, ей очень шло. Ангелочком называли и одуванчиком. Но когда началась агрессивная химиотерапия, кудряшки исчезли, как осенние листья: срывались и кружились, кружились и падали. Сначала она рыдала ночами, потом научилась красиво повязывать платки и всем говорила, что ей очень идет.
Когда лечение закончилось, волосы снова выросли, но они были уже другими. Изменился и оттенок, и текстура. Ей сказали, что это нормально – такое часто бывает, сбился гормональный фон. Она не считала, что это проблема, забыла даже о тех кудряшках… Теперь вот вспомнила.
