– Да. А ты свои витамины?
– С них начинается мой день.
– Ты молодой, здоровый, ведешь правильный образ жизни, ешь фрукты и овощи, зачем тебе витамины, не пойму?
– Чтоб оставаться молодым и здоровым как можно дольше, – пожал мощными плечами Абзал. – Ты же знаешь, я планирую жить до девяноста, минимум.
– Твой дед дотянул до ста двух лет без всяких витаминов.
– Он жил в горах, там воздух чистый. И не подвергался стрессам.
– Конечно, нет. Какие на войне стрессы? Забыл, что он Великую Отечественную прошел? И это я еще не припомнил тебе бабку. Она была пострашнее войны, настоящая ведьма. Но дед ее пережил.
Нурлан залпом допил остывший чай и вернулся в комнату, потому что озяб. Абзал двинулся следом. Он был в полтора раза выше старика, а весил больше, чем в два. Многие принимали его за телохранителя Джумаева и очень удивлялись тому, что у Абзала кембриджский диплом и он больше умник, чем силач. Рост и мышцы не делают из мужчины богатыря. Тот же Нурлан в молодости гнул подковы и побеждал почти во всех драках, а он и тогда был худым.
– Если ты переживаешь, что экология и стрессы раньше времени сведут тебя в могилу, – продолжил разговор Нурлан, – переезжай в горы и живи там в свое удовольствие.
– Не могу, я нужен тебе.
– Я собираюсь продавать фирму. Как только избавлюсь от нее, у меня появится столько денег, что хватит и мне, и тебе, и еще половине голодающей Африки.
– Ты серьезно сейчас?
– Ты же знаешь, я никогда не шучу, когда речь идет о бизнесе.
– Но почему я впервые об этом слышу?
– Хотел сюрприз сделать. – Нурлан уселся на диван и накинул на плечи плед из шерсти альпака. – Мне недолго осталось… – Абзал собрался протестовать, но старик жестом заставил его замолчать: – Только не надо про чудо-таблетки, которые меня вылечат, я в них не верю. Пью, чтоб тебя порадовать.
– Но тебе же стало лучше! Ты сам сказал.
– Бывают дни, когда я не рассыпаюсь, и сегодня один из таких. Мне осталось недолго, я чувствую. И пока старуха с косой меня не забрала, я хочу осуществить два плана: снять фильм по своей книге и продать фирму. Первое я делаю для себя, второе для тебя.
– Для меня? – опешил Абзал. – Но мне этого не нужно.
– Ты мой единственный наследник, и ты это знаешь. Все, чем я владею, станет твоим. Это недвижимость и бизнес… МОЙ бизнес. Понимаешь?
– Нет.
– Я хочу, чтоб ты унаследовал деньги, на которые сможешь открыть СВОЙ бизнес.
– Но мне нравится то, чем мы занимаемся.
– Ты не можешь знать наверняка, потому что ничего другого не пробовал. И не попробуешь, если я тебя не подтолкну.
– А если я так и не решусь?
– Уедешь в горы, подальше от смога и стрессов, заведешь семью и будешь безбедно жить на те деньги, что унаследуешь.
– Ошарашил ты меня…
– Я думал, ты обрадуешься.
– Нет, мне не нравится эта идея, – после паузы проговорил Абзал. – Если ты стараешься для меня, то не продавай фирму. Я сам это сделаю, как только пойму, что хочу заниматься чем-то другим. К тому же я считаю, что тебе рано уходить на пенсию. У тебя тело сдает, а мозг функционирует на сто двадцать процентов. Без работы он зачахнет, как и твоя оболочка. Ты говоришь, осталось немного, но если ты ошибаешься и впереди долгие годы… Что ты будешь делать, когда уйдешь на покой? Деградировать в своем шале?
– Не обязательно. Я могу вернуться к творчеству, и тогда мой мозг не зачахнет.
– Ты не писал двадцать с лишним лет. И тебя, как ты сам говорил, не тянуло. А почему, напомни?
– Я утратил наивность и перестал верить в чудеса, а без этого нельзя творить, можно только сочинять тексты, – процитировал Нурлан самого себя.
– Ты уже так не считаешь?
– Мне уже не тридцать, как раз тогда я запретил себе писать, и я не столь категоричен… Теперь я думаю, что творчество многогранно. Сомневаюсь, что Эдгар Алан По был наивным мечтателем, но он настоящий мастер. И я не мог читать его в молодости, а сейчас – с удовольствием. «Ворона» я знаю наизусть. Хочешь послушать это стихотворение?
– Нет, спасибо. – Абзал рывком запахнул халат. Шелк, из которого его сшили, скользил по телу, обнажая племянника до пояса за считаные секунды. И все равно он носил его, потому что был немного самовлюблен, а в нем самому себе казался похожим на хана в часы отдохновения. – Чего бы мне действительно хотелось, так это помочь тебе найти покупателя, уж если ты твердо решил продавать бизнес.
– Он уже найден. Мы вступили в стадию переговоров. Как только придем к соглашению, я сообщу тебе. – Нурлан прислушался. – Кажется, твой телефон звонит, пойди ответь…
И, откинувшись на подушки, прикрыл глаза. Абзал стремительно удалился. Он был шокирован и немного обижен. Шок не скрывал, обиду пытался. Привык к тому, что дядя делится с ним своими планами и спрашивает совета. А как иначе, ведь Абзал его правая рука!
«Вот именно, рука, – мысленно проворчал Нурлан. – А не полушарие мозга…»
Абзал был всего лишь исполнителем, но исполнителем, которому дают понять, что он тоже многое решает. На самом же деле Нурлан контролировал абсолютно все. Но если бы не племянник, он бы справлялся с большим трудом.
Абзал же без Нурлана не справился бы вообще…
Правая рука повисла бы плетью без импульсов, посылаемых мозгом.
Нурлан много чего сказал сегодня Абзалу. И что-то из этого было правдой. Но не все… Далеко не все. Еще не время посвящать племянника в свои планы. А пока пусть дуется.
* * *
Нурлана не приняли в институт, потому что его отец предал Родину. В техникум тоже. Возможно, ПТУ распахнуло бы перед ним свои двери, но пробовать парень не стал. И не потому, что считал рабочую специальность недостойной себя, просто если бы и в училище его зарубили, он впал бы в отчаяние.
Стал искать работу. Но с этим тоже оказалась беда. При приеме требовалось заполнить анкету, один из пунктов которой требовал указать ближайших родственников, осужденных по политическим статьям. Нурлан честно сообщал об отце и получал от ворот поворот. Попробовал схитрить. Его взяли, но через два месяца уволили.
У мамы тоже начались проблемы с работой. По той же причине. Пришлось уволиться. Так как жить было не на что, сдали комнату в своей прекрасной трешке. Жилец обоим показался приличным, но оказался валютчиком. В те годы покупка и продажа долларов считалась преступлением, за эти операции сажали. Посадили и жильца Джумаевых. И снова на них упала тень… Жена и сын изменника Родины сдали комнату преступнику! Да не карманнику или домушнику – валютчику. Не иначе сами имели доллары, за которые старший Джумаев продал Советское государство. Никто не верил в совпадение, ни милиционеры, ни соседи, ни даже родственники…
