– В дурку?
– Да. Но в платное отделение, там щадящий режим, хороший уход… Почти санаторий. Большого Уха туда регулярно отправляли, чтоб он совсем с катушек не слетел.
– У них с сестрой богатые родители?
– Да, отчим Уха не бедный. И пляшет под дудку жены, а у той единственный сыночка, ради которого она готова на все.
– Об этом тебе его сестра рассказала?
– Да. Она бывала очень разговорчивой, но могла и молчать весь вечер. Я даже сомневаться начал, не родные ли они брат с сестрой. Думал, что и у нее расстройство личности. Но, оказалось, она просто не знала, как мне сказать, что дочь имеет. Типа я артист, сам в душе ребенок, и мне чужие дети не нужны…
– То есть у вас все было по-серьезному?
– Она думала так. Я же просто кайфовал. Мне рано жениться. Но если бы я захотел, ребенок не стал бы помехой. Тем более это очаровательная девочка… Сонечка. Мы познакомились. И отправились на любительское кукольное представление, где встретили Марата.
– Тогда зародилась ваша дружба?
– Да, мы как-то сразу поладили. И когда девушка предпочла его, я не бил ему морду, а спокойно ушел в сторону.
– Они до сих пор встречаются?
– Нет, Марат ее быстро бросил. Большого Уха из дурки выписали, но не долечили, что ли… В общем, он стал Марату досаждать, и тот ретировался. Жить ему было негде, я приютил, это нас еще больше сблизило.
– Так вы еще и живете вместе?
– Нет, сейчас разъехались. А ты опять не о том, – с досадой проговорил Иван. – Я к чему веду? Большой Ух нашел нас. Меня или Марата, не знаю. Может, обоих. Но не это меня удивляет, а то, что нас нашла его сестра.
– Не понял? – нахмурился режиссер.
– Она является вспомогательным членом съемочной группы, Эд!
– И кем же она к нам устроилась?
– Поваром. Готовит для нас обеды. И это шеф модного ресторана. У нее куча дипломов поварских, а она у нас в столовке макароны с котлетами готовит.
Чаплин ушам своим не поверил.
– Поваром, говоришь? И как зовут сестру Большого Уха?
– Карина.
– Брюнетка с большими глазами?
– Ты тоже обратил на нее внимание? Интересная женщина. Манящая.
«Да уж, заманила так заманила, – пробормотал Эд про себя. – Сама, можно сказать, ко мне в койку прыгнула… Но зачем? Нимфоманка? Не похоже. Коллекционер творческих единиц? Тоже не вариант. Чего-то от меня хочет? Но чего?»
– Как она могла устроить своего больного на голову брата на киностудию? – продолжил рассуждения Иван. – Зная, что там два его бывших или настоящих кумира…
«Как она могла бросаться в объятия первого встречного, зная, что ее брат убит? – совсем другой вопрос задавал себе Эд. – Так переживала горе?»
– Мне кажется, она хотела отомстить нам.
– Что? – не расслышал Чаплин.
– Я быстро сдался, Марат вообще бросил ее… Карина могла точить зуб на нас и, чтобы поквитаться, притащила на площадку чокнутого братика, способного испортить нам жизнь.
– Ты рассказывал обо всем этом полиции?
– Нет, – пригорюнился Охлопков. – Поэтому и попросил тебя о встрече. Давай подумаем вместе, стоит ли.
– Утаить эту информацию – значит помешать следствию.
– А открыть ее – значит помешать съемкам.
– Если Карину прижмут, всегда найдется другой повар.
– Я о ней меньше всего думаю, – отмахнулся Иван. – Марат себя ведет странно. Нервничает и что-то недоговаривает. А он исполнитель сразу двух главных ролей.
– Давай тогда сделаем так, – предложил Чаплин, – я поговорю с ним, а потом вместе решим, как нам поступать.
– Да, правильно, – быстро-быстро закивал Охлопков. – Тебя она уважает и немного боится, значит, все расскажет.
Чаплин глянул на часы, пора ехать. Он завел мотор и тронулся.
– А с Кариной ты говорил? – спросил Эд.
– Искал ее по окончании съемочного дня, но она как испарилась…
– Ее допрашивала полиция, значит, следствие знает, что Большой Ух ее сводный брат.
– Отец Карины и мать Уха официально не женаты, но… – протянул Иван. – Все равно же она сообщила о своем пусть не кровном и документально не подтвержденном родстве с ним?
– Скорее всего.
– Значит, мы можем ничего не предпринимать, полицейские сами все раскопают.
– Решим после разговора с Маратом…
«И с Кариной», – добавил Чаплин про себя.
Глава 2
Нурлан этой ночью спал всего четыре часа. Лег в три, пробудился в семь. Причем легко. Точно как в молодости! Когда-то ему хватало четырех-пяти часов для того, чтобы полностью восстановить силы. Он мгновенно отключался и по внутреннему щелчку включался. Тогда Нурлан не понимал сонь, считал, что они впустую растрачивают жизнь. В последние же годы он им завидовал. Его измученный болезнями организм нуждался в покое, а Джумаева одолевала бессонница. Он мог всю ночь ворочаться и хватать за хвост дрему, но не удерживал ее дольше чем на несколько минут или проваливался в тягостное десятичасовое забытье после приема снотворного. И то и другое его выматывало больше, чем расслабляло. Нурлан пробовал прибегать к народным средствам: пил, перед тем как отправиться в кровать, теплое молоко с медом, совал под подушку травы, массировал виски эфирными маслами, но стойкого эффекта не получал…
Сегодня же он отлично выспался без каких-то вспомогательных средств. Включился и выключился, как в лучшие свои годы.
Приняв контрастный душ, Нурлан оделся и приготовился к выходу.
– Ты куда? – опешил Абзал, застав дядю в прихожей. Сам он только встал с кровати и даже халата накинуть не успел – остался в одних трусах.
– Хочу прогуляться.
– Пешком?
– Естественно, это же прогулка. – Нурлан присел на диванчик и стал обуваться.
– Можно узнать, куда ты собрался?
– Никуда конкретно. Просто имею желание пройтись. Когда устану, зайду в ресторан и позавтракаю. Хочу сырников. Как думаешь, подают их в ближайших к дому заведениях?
– Если немного подождешь, я составлю тебе компанию.
– Нет, я хочу побыть один.
– Какой-то ты странный сегодня, агасы, – разговор велся на русском языке, и Абзал воспользовался казахским «агасы», что означало «дядя».
– Нет, сегодня я ОБЫЧНЫЙ, – с нажимом произнес Нурлан. – Такой, каким ты меня не знал.
– Что это значит? – растерянно протянул Абзал.
– Я снова пишу!
– Это здорово… Наверное. – Племянник был начисто лишен творческих способностей, поэтому плохо понимал таких, как дядя. – В смысле, если тебе от этого хорошо, то…
