Все поняли, что он умер!
Глава 7
Когда выяснилось, что Нурлан Джумаев находится на киностудии, Марченко отправился туда вместе с Устиновым.
– Сет и Ричи снова вместе, – не удержался от шуточки Лаврушка, на которую «Сет и Ричи» никак не отреагировали.
Когда Костя с Аркадием зашли в павильон, то чуть не оглохли.
– Почему все так орут? – спросил у напарника первый.
– Может, этого требует сценарий? – предположил второй.
– Как хорошо, что вы так быстро приехали, – закричал ассистент режиссера Федор, завидев полицейских. Его голову, как обычно, покрывала кепка, но сидела она криво и, казалось, вот-вот свалится. – Пойдемте же!
– Вы говорите так, будто нас вызывали, – заметил Аркадий.
– Да, звонили в полицию пять минут назад, и тут вы.
– Что-то случилось?
– Да вы посмотрите сами, – и подвел оперов к орущей толпе, взявшей кого-то или что-то в кольцо. – Дайте пройти, – сказал он крайнему, но тот и ухом не повел. – Позвольте, – Федор попытался отодвинуть его соседа, но тот стряхнул с себя его руку.
– Разойдись! – гаркнул Аркадий.
Все замолкли и расступились.
Костя увидел лежащего на полу молодого, очень крупного мужчину азиатской наружности. Он был мертв. И в том, что его отравили тем же ядом, что и Большого Уха, Тарантино не сомневался.
– Где охрана павильона? – спросил он у Феди.
– Где-то тут.
– Найдите немедленно и поставьте у дверей. Скажите: никого не выпускать, а впускать только медиков и полицейских. – Затем переключил свое внимание на мужика в белом халате. – Вы доктор?
– Он кусок бесполезного дерьма, – вскричала Анна Сомова. – Даже не попытался спасти умирающего.
– Я не мог ему помочь, – парировал тот.
– Что вообще произошло?
Снова поднялся галдеж. Костя вслушивался в него до тех пор, пока не почувствовал прикосновение к своему плечу. Обернувшись, увидел осветителя, которого в детстве дед брал с собой в морг (его имени, к сожалению, Марченко не запомнил).
– Я вам расскажу, но давайте отойдем, – услышал от него Марченко. – Тут невозможно разговаривать…
– Нет, сделаем по-другому. – Тарантино со значением посмотрел на коллегу. У него самого был довольно тихий голос. А у Аркадия командный, поэтому толпу разогнать он поручил ему.
– Всем немедленно отойти от места преступления минимум на три метра, – пророкотал Джоржи.
– Нам можно остаться? – спросила одна из сестер, Татьяна. – Все на наших глазах произошло.
– Вам можно. Остальные свободны! – Он сунул руку в сумку и достал из нее ярко-желтый маркер. – Оградительной ленты у меня нет, но сойдет и это… – Аркадий откинул колпачок и начертил на полу линию. – За нее заходить нельзя, поняли? Хотите сообщить что-то важное, маякуйте нам.
На диване остались сестры Сомовы, Нурлан Джумаев и Евгений Бородин – Тарантино все же вспомнил, как его зовут.
– Он был в полном порядке до тех пор, пока не принял какую-то пилюлю, – сообщил осветитель оперу. – Упаковка в нагрудном кармане. Приступ начался через пару-тройку минут после того, как она была проглочена.
Аркадий присел возле трупа. Натянул на кисть рукав своего свитера, забрался в карман и вытянул из него пластину с таблетками.
– Это обычный препарат из группы ноотропов, – сказал он. – Применяется для профилактики переутомления и повышения устойчивости к стрессам.
– Абзал говорил, что его изобрели для космонавтов.
– Возможно. Я принимал эти пилюли, когда разводился. Они еще и от депрессии спасают. Умереть, принимая их, невозможно. А тем более так… – Он покосился на Абзала, затем сорвал с себя куртку и накрыл покойника ею. – Как долго он мучился?
– Пару минут, – ответил Женя. – И я понимаю, почему вы задали этот вопрос.
– Почему? – обратилась к нему Татьяна.
– Предыдущая жертва страдала значительно дольше, – ответил за Бородина Тарантино.
– То есть вы хотите сказать, что Абзал и тот буфетчик… Жертвы одного убийцы?
Естественно, Марченко не стал отвечать Татьяне, за него это сделал Женя:
– Не факт. Но, похоже, их сгубил один и тот же яд, но в разных дозировках.
– И он в таблетках?
– Нет, в воде, – вскричала вдруг Аня. – Абзал запивал их… – Где стаканчик? Именно в нем отрава!
Костя вопросительно посмотрел на Евгения. Именно с ним, как с самым адекватным, он хотел вести диалог.
– Вон он валяется, – ответил он на немой вопрос Тарантино. – Абзал снес столик, и все попадало.
– Жидкость разлилась, – отметил Аркадий, глянув на перевернутый стакан. – Но если яд был, он остался на стенках. Где Абзал взял воду? В буфете?
– Ее принес я, – сообщил Женя. – И да, из так называемого буфета. Вон там прилавок с напитками. Они разлиты по стаканами. Я пошел за чаем, а господин Джумаев попросил меня захватить ему воды, что я и сделал.
– Разве у Абзала такая фамилия?
– Нет. Он Садыков, – впервые нарушил молчание Нурлан. – А воду Евгений принес для меня.
– Вы пили ее?
– Нет. Поставил на столик. – Нурлан говорил спокойно. И лицо его оставалось невозмутимым. Но что-то рвалось изнутри… Это невозможно было увидеть, только почувствовать. – Я хотел запить водой таблетки, но вспомнил, что не имею их при себе.
– И Абзал взял ваш стакан?
Джумаев кивнул:
– Если яд был в воде, мой племянник погиб вместо меня.
Сказав эту фразу, Нурлан схватился за сердце.
– Вам плохо?
– Мне плохо, – прошептал старик. – Вызывайте «Скорую» – у местного доктора нет реанимационного набора…
* * *
Тарантино сидел на диване и рассматривал улики, запечатанные в полиэтиленовые пакеты. К нему подошел Евгений.
– Ну что, жить будет наш Аксакал? – спросил, опустившись рядом.
– Хорошо, что карета «Скорой» была на подлете к студии…
– Значит, все в порядке?
– У старика больное сердце, и никто не дает стопроцентно положительных прогнозов, но меня заверили в том, что это не инфаркт, а небольшой приступ.
– Последнего родственника потерял бедняга.
– Как вы выбрали стакан?
– Взял первый попавшийся.
– Значит, дело не в воде.
– В таблетках?
– Узнаем после экспертизы.
Евгений потеребил челку, упавшую на лоб. По мнению Кости, она была слишком длинной. Нельзя отращивать волосы, если ты не собираешься за ними ухаживать. Когда чуб имеют метросексуалы, укладывающие его при помощи фена и геля, это одно, а неопрятные патлы – другое.
