– Я не хочу читать эти новости, – сказала Аня. – Они нарушают нашу гармонию.
– Согласна. Поэтому я удалилась со всех поэтических сайтов. Там чудо в листьях поднял бучу. Пытался повести за собой массы, чтобы раздавить Данилу Кукусю, который вроде как украл Женины стихи. Он создал группу, пригласил меня… И я удалилась.
– Молодец, сестренка.
– Давай вырубим интернет? Будем довольствоваться старым телефоном, который набирает только номер Нурлана.
– Не слишком ли радикально? Можем просто заблокировать некоторые сайты, но слушать музыку, смотреть кино, читать блоги о путешествиях и кулинарии. Нам нужно освоить с тобой местную кухню.
– Ты права. А еще мне хотелось бы узнать об искусственном оплодотворении.
– Хочешь ребенка?
– А ты нет? – Таня напряглась. Они с сестрой хоть и ладили друг с другом последнее время, но она все боялась, что Аня взбрыкнет, когда этого уже не ждешь.
– Очень, – мягко улыбнулась сестра.
– Тогда давай готовиться к материнству. Но пока морально. Мы еще не вкусили всех прелестей богатой жизни. Годик можем попутешествовать, прежде чем превратиться в клуш.
– Когда Нурлан приедет, мы посвятим его в свои планы.
– Он поддержит нас?
– Конечно. И чтобы наши планы воплотились в жизнь, за это надо выпить.
– Нет, я воздержусь.
– А я наслажусь «Чивасом», пока можно!
После этого сестры Сомовы вышли на балкон. Таня пила чай, Аня виски, и обе были счастливы.
Ася остановилась, воткнула лыжные палки в снег и попыталась оттянуть рукав куртки, чтобы посмотреть на часы. Напрасный труд – перчатка задубела на морозе и не хотела гнуться. Поискала глазами солнце. Вон оно – белое, едва заметное на таком же белом небосводе, уже почти касается веток деревьев. Еще немного, и короткий зимний день перетечет в ночь. И тогда станет еще тяжелее. Правда, есть фонарики, но вряд ли Стас согласится ими воспользоваться – свет может выдать их местонахождение тому, кто идет по пятам. Или не идет? Ася обернулась, поглядела по сторонам. Кроме Стаса, чья спина маячит довольно далеко впереди, – никого. И почему она согласилась на эту авантюру? Ведь сразу поняла, что это не для нее! Сорок километров! Если посчитать дорогу на работу и обратно и прибавить походы по магазинам, столько она проходит за неделю.
Не останавливаясь, Стас оглянулся, недовольно махнул рукой, и Ася, сунув руки в петли палок, пустилась вдогонку.
– Ну ты чего? – спросил Стас, когда Ася с ним поравнялась. – Привала еще никто не объявлял. Сейчас спустимся, – он указал палкой на довольно крутой склон, – дальше будет распадок. Там накатанное место – можно и в темноте топать. Пройдем его, и останется всего ничего, километров тридцать.
– Как тридцать? – Асин голос предательски дрогнул. – А сколько мы уже прошли?
– Какая разница? И не вздумай реветь! – возмутился Стас, но навигатор достал и, шевеля губами, стал подсчитывать: – Восемнадцать километров за три с половиной часа. Очень даже неплохо. Но расслабляться рано.
– Значит, осталось двадцать два километра? – пытаясь справиться с отчаянием, спросила Ася.
– Да нет же, нет! – Стас поморщился от такой беспросветной бестолковости спутницы. – Я же сказал, после того, как мы пройдем распадок, останется тридцать километров, вернее, двадцать девять с чем-то.
– Но ты же говорил…
– У нас на хвосте специально обученные люди. Они ждут, что мы пойдем по самой короткой дороге. А мы, вопреки их ожиданиям, сделали крюк, и теперь у нас гораздо больше шансов уйти от преследования. Неужели это непонятно? – Он уже почти кричал, и от этого крика, эхом разносящегося по притихшему сосняку, у Аси разболелась голова.
– Если бы ты заранее сказал…
– И что тогда? Что бы изменилось?
– Я не знаю… Голова болит… Сильно…
– Это от избытка свежего воздуха. – Он уже взял себя в руки и даже попытался изобразить подобие сочувствия. – Ничего, еще часик – и устроим привал. Давай соберись! Я пойду не слишком быстро, а ты – за мной, делай как я. – И Стас двинулся вниз по склону.
Спускаться по глубокому снегу было непросто, и скоро у Аси заныли лодыжки. Зато, сконцентрировавшись на том, чтобы не упасть, она забыла о головной боли.
Ночь застала их в распадке, на узкой тропе, зажатой между двумя холмами, поросшими карабкающимися вверх соснами. Сначала в темноте растворились верхушки деревьев, а вскоре стало вообще ничего не видно, кроме эмблемы фирмы-производителя из светоотражающего материала на спине у Стаса – буквы «М» в тройном кольце.
«Как мишень», – сказал он, впервые примеряя костюм, но в целом снаряжением остался доволен. Костюмы и правда были замечательные. Легкие, практически невесомые, они защищали от холода и ветра. Производители гарантировали, что в них можно ночевать на снегу при температуре до тридцати градусов ниже нуля. И хотя Стас обещал, что спать под открытым небом они не будут, Ася уже успела убедиться, что безоглядно верить его словам не стоит.
Буква «М» впереди застыла. «Неужели привал?» – подумала Ася, чувствуя, что еще немного, и она усядется прямо на снег, причем так основательно, что сдвинуть ее с места сможет разве что бульдозер.
– Есть два варианта: устроиться на ночлег прямо здесь, – сказал Стас, – или добраться-таки до деревни. Тут совсем недалеко, не больше пары километров.
– Здесь, здесь! – энергично закивала Ася, и откуда только силы взялись.
– Здесь, здесь! – передразнил ее Стас. – Здесь придется грызть галеты из армейского пайка с чаем, не факт, что горячим. А в деревне может перепасть что-нибудь повкуснее. И спать у растопленной печки лучше, чем на снегу, пусть даже в фирменных костюмах. Синоптики, конечно, обещали, что температура ниже тридцати не опустится, но сама знаешь – они никакой ответственности за свои прогнозы не несут.
Асе абсолютно не хотелось есть. И к теплой печке не хотелось. Из всех желаний осталось только одно: упасть в сугроб, свернуться калачиком и уснуть. А еще лучше – предварительно отстегнуть голову, чтобы хоть ненадолго избавиться от вновь давшей о себе знать головной боли. Но Стас, похоже, твердо решил устроиться на ночлег в деревне и вникать в Асины желания не собирался.
– Пошли! – скомандовал он тоном, пресекающим любые попытки возражения.
«Пара километров – это примерно три тысячи шагов, – прикинула Ася, – то есть семьсот пятьдесят раз по четыре шага». Она машинально стала считать шаги: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре. Как в школе на физкультуре, единственному предмету, по которому у нее всегда была тройка. Перед самым выпуском физрук Борис Васильевич пожалел неспортивную отличницу и пообещал закрыть глаза и нарисовать четверку, если Ася пробежит кросс. Всего один километр. Не на время, главное – благополучно добраться до конца дистанции. Ася морально готовилась к испытанию несколько дней и теоретически готова была пробежать не один километр, а марафонскую дистанцию – 40 с лишним. «Подумаешь, – уговаривала она себя, – всего четыре круга!» Но к концу второго круга закололо в боку, к концу третьего потемнело в глазах. До финиша она добралась, опираясь на плечо Стаса, который вместе с Ритой пришел поддержать одноклассницу. Рита! Это для нее предназначался Асин костюм с фосфоресцирующей буквой «М» на спине…
