Трагический пафос и спорная достоверность большинства источников затрудняют анализ истинных событий Опричнины. Если охватить историю этого периода с высоты птичьего полета, можно заметить параллельные процессы: с одной стороны, в делах по наитягчайшим преступлениям не прекращалось применение обычной судебной процедуры, с другой – нарушались все мыслимые правила и законы. В 1560-х годах часто начинались расследования по обвинениям в изменах знатных бояр и их родственников. С ростом ожесточения в Ливонской войне (1558–1583) великий князь литовский активно подбивал московских бояр перейти на его сторону, и часть бояр, чьи предки вышли из Литвы или оставили там родовые земли, серьезно рассматривали эту возможность. Измена была реальностью: проводились следствия и суды, выявлялось предательство, следовали наказания и помилования.
В 1561 году в сговоре с Литвой заподозрили трех военачальников; после расследования их посадили в тюрьму на год. В том же году князя В.М. Глинского (потомка старинного литовского княжеского рода) заподозрили в желании сбежать в Литву (за что его отца заточили в 1533 году) и заставили дать по себе поруку. Глинский умер в 1564 или 1565 году и не стал одной из жертв опричнины. В 1562 году под подозрением в измене оказалась группа знатных бояр и других важных лиц. Боярина князя И.Д. Бельского задержали с охранными грамотами польского короля на въезд в Великое княжество Литовское. Началось следствие, вмешались бояре и митрополит, и Бельского отпустили на поруки, а трое его не столь важных сообщников получили телесные наказания. Бельский пережил Опричнину, но погиб при нападении крымцев и пожаре 1571 года
[837]. За измену покарали и двух братьев Воротынских. В 1562 году их обвинили в намерении бежать и признали виновными после расследования. Их собственность конфисковали, и обоих посадили в тюрьму. Князя Александра Ивановича Воротынского выпустили в апреле 1563 года, и в конце 1564 года он принял постриг и вскоре скончался. Его брата Михаила держали в ссылке в Белоозере, пока не помиловали весной 1566 года и не выпустили на поруки. В 1573 году его казнили на волне насилия после Опричнины
[838].
В 1562 году расследовали попытку побега в Великое княжество Литовское князя Дмитрия Курлятева; его с женой и детьми вынудили принять постриг. В «Истории» Курбского говорится, что через несколько лет все члены семьи были задушены, но эти данные не находят подтверждения в других источниках. В том же 1562 году под подозрение в изменнических сношениях с Литовским княжеством попал Иван Большой Шереметев. В конце 1563 года вместе со своим братом Никитой он был арестован по подозрению в измене. В марте 1564 года Ивана помиловали и отпустили на поруки. Он оставался боярином до 1571 года, когда принял постриг, возможно, не по своей воле
[839].
Даже после установления опричнины в конце декабря 1564 года высокопоставленные бояре и военачальники, заподозренные в измене, становились предметом расследования, их судили, а затем или карали, или отпускали на поруки. После этого многие избежали смерти в Опричнину. Среди них были двое заподозренных в измене и отпущенных на поруки в 1565 году: князь В.С. Серебряный служил боярином до своей смерти в 1568 году, а князь И.П. Охлябинин вступил в ряды опричников. В последний год Опричнины, после татарского нашествия на Москву 1571 года, князь И.Ф. Мстиславский был отпущен на поруки после обвинения в сговоре с крымскими татарами. Но его не казнили, и он жил свободно до ареста в период придворной борьбы 1591 года
[840]. Но часть отпущенных на поруки в ранние годы Опричнины спустя некоторое время погибли. Например, в марте 1565 года попал под подозрение и был отпущен на поруки Иван Петрович Яковлев. В июле 1571 года его казнили после татарского нападения на Москву
[841]. В том же 1565 году боярин Лев Андреевич Салтыков и его сыновья были взяты на поруки в связи с подозрением в измене. Салтыков был опричником, но все же попал в опалу, был насильно пострижен и казнен около 1571 года. Еще один случай: в 1566 году на поруки взяли Захария Ивановича Очина-Плещеева, и в конце концов он погиб в Опричнину – мы встречаем его имя в синодике
[842].
Продолжались и суды, и казни. Летом 1564 года при побеге был схвачен князь П.И. Горенский-Оболенский, его пытали и повесили. В 1567 году поймали литовского лазутчика, который распространял среди бояр письма, склоняющие к измене. Провели расследование, и шпиона казнили – посадили на кол
[843]. В том же 1567 году в дипломатической переписке с Великим княжеством Литовским и с Крымом Иван IV пояснял, что казнил князя В.Ф. Рыбина и Ивана Карамышева за «великую измену». Историки же считают, что их казнили за критику опричного разгула в 1566 году. В наказе послам в Литву царь подчеркивал, что прошел законный судебный процесс: «Про тех государь сыскал, что они мыслили над государем и над государскою землею лихо, и государь, сыскав, по их вине и казнити их велел»
[844].
